Несмотря на боль, первым его ощущением было облегчение. Теперь ему больше нечего бояться. Он сам может наводить ужас, и никто в мире, кроме рыцаря (и то не каждого), не осмелится напасть на него. Теперь он справится и с Каспианом, и с Эдмундом
Едва эта мысль пришла ему в голову, Юстас вдруг понял, что хочет вовсе не этого, а хочет дружить, хочет вернуться к людям, болтать и смеяться, участвовать во всех делах. Он осознал, что стал чудовищем: это отделило его от людей и ощутил ужасное одиночество, и начал понимать, что все остальные вовсе не были извергами, и стал думать, был ли он сам так хорош, как ему всегда казалось. И так он затосковал по их голосам, что был бы благодарен за доброе слово даже из уст Рипичипа.
От этих мыслей бедный дракон, который когда-то был Юстасом, заплакал. Мощный дракон, рыдающий в голос под луной в безлюдной долине, такое зрелище трудно себе представить, а звуки вообразить.
Наконец он решил попытаться найти обратную дорогу. Теперь он понимал, что Каспиан не уплывёт без него, и был уверен, что тем или иным образом сумеет дать людям понять, кто он.
Как следует напившись, затем (я понимаю, для вас это ужасно, но если подумать ничего особенного) он съел почти всего мёртвого дракона, хотя и не сразу понял, что делает, потому что разум у него остался свой, Юстаса, а вкус и пищеварение стали драконьими. А кто читал нужные книжки, тот знает, что драконы больше всего любят свежее драконье мясо, поэтому где-либо редко можно встретить больше одного дракона.
Потом, решив выбраться из долины, он начал взбираться вверх прыжками и тут же обнаружил, что умеет летать. Он совершенно забыл о своих крыльях, и это стало для него сюрпризом первым приятным сюрпризом за долгое время.
Дракон поднялся высоко в воздух и увидел внизу множество горных вершин, освещённых луной, увидел и залив, похожий на слиток серебра, и «Покорителя зари», стоявшего на якоре, и костры, мерцавшие в лесу рядом на побережье. Вот туда он и скользнул с большой высоты.
Люси крепко спала, потому что долго дожидалась, пока вернётся поисковая группа, надеясь услышать добрые вести о Юстасе. Группу возглавлял Каспиан, вернулась она поздно, все совершенно измотались, но никаких следов Юстаса не обнаружили, хотя и видели в долине мёртвого дракона. Они пытались держаться и объясняли друг другу, что вряд ли здесь есть ещё драконы, а этот в три часа дня, когда они его увидели, был уже мёртв и не сумел бы убить человека за несколько часов до собственной смерти.
Если только он не сожрал этого паршивца и не сдох именно от этого: парень мог отравить кого угодно, буркнул Ринс себе под нос, так что никто не услышал.
Поздно ночью Люси вдруг проснулась и увидела всю компанию: никто не спал, все сидели близко друг к другу и о чём-то перешёптывались.
Что-то случилось? спросила Люси.
Нам всем нужно сохранять спокойствие, произнёс Каспиан. Только что над деревьями пролетел дракон и опустился на берег. Да, боюсь, что он оказался между нами и кораблём. Стрелы против дракона бесполезны, да и огня они совсем не боятся.
Если ваше величество позволит начал Рипичип.
Нет! очень твёрдо ответил король. Даже не пытайся драться с ним. И если ты не дашь мне слово повиноваться, я прикажу связать тебя. Мы будем пристально за ним наблюдать, а как только рассветёт, спустимся на берег и сразимся с ним. Я поведу. Король Эдмунд пойдёт справа от меня, а лорд Дриниан слева. Другого построения не будет. Часа через два рассветёт, а через час будет подана еда и оставшееся вино. И всё должно делаться бесшумно.
Может, он улетит, с надеждой сказала Люси.
Это было бы хуже всего, ответил Эдмунд, потому что тогда мы не будем знать, где он. Если в комнате оса, я предпочитаю её видеть.
Остаток ночи прошёл ужасно, и когда был готов завтрак, все, хоть и знали, что необходимо подкрепиться, ели без аппетита. И потянулись бесконечные минуты до рассвета, пока не начали щебетать птицы, а воздух не стал более холодным и сырым, как будто продолжалась ночь.
Пора, друзья! наконец скомандовал Каспиан.
Все поднялись, обнажили шпаги и построились плотной группой, причём Люси поставили в середину, а Рипичип сидел у неё на плече. Наступать было лучше, чем ждать, и каждый из них испытывал нежность ко всем остальным. Через минуту они двинулись, а когда подошли к опушке леса, стало совсем светло. На песке, словно огромная ящерица, или гибкий крокодил, или змея с ногами, лежал дракон, огромный, ужасный и сгорбленный. И вот, увидев их, дракон, вместо того чтобы подняться и дохнуть на них огнём и дымом, отступил, можно сказать вразвалочку, на мелководье залива.
Что это он так качает головой? удивился Эдмунд.
А теперь кивает, сказал Каспиан.
И что-то течёт у него из глаз, добавил Дриниан.
Разве вы не видите? воскликнула Люси. Он плачет. Это слёзы.
Я бы не доверял этому, госпожа, предостерёг Дриниан. Крокодилы тоже плачут, чтобы усыпить нашу бдительность.
Он покачал головой, когда вы говорили это, заметил Эдмунд. Как будто хотел сказать «нет». Посмотрите, вот опять.
Может, он понимает, о чём мы говорим? предположила Люси.
Дракон бешено закивал, а Рипичип соскользнул с плеча Люси, вышел вперёд и высоким пронзительным голосом спросил:
Дракон, ты понимаешь речь?
Дракон кивнул.
И говорить можешь?
Он отрицательно покачал головой.
В таком случае, заключил Рипичип, бессмысленно расспрашивать, что тебе нужно. Поклянись, что пришёл с дружескими намерениями, и мы тебя не тронем. Если согласен, подними над головой левую лапу.
Дракон поднял лапу, но неуклюже, потому что она была опухшей и болела из-за золотого браслета.
Посмотрите, заметила Люси, у него что-то с лапой. Бедняга. Наверное, поэтому он и плачет. Может, он пришёл к нам, как лев к Андроклу, чтобы мы его вылечили?
Осторожнее, Люси, предупредил Каспиан. Это очень умный дракон может и обмануть.
Но Люси бросилась вперёд, а за ней Рипичип, едва поспевая на своих коротких ножках, а следом за ним, разумеется, мальчики и Дриниан.
Покажи мне свою больную лапу, попросила Люси. Может, я сумею тебе помочь.
Дракон, который прежде был Юстасом, с радостью протянул ей лапу, потому что помнил, как целебный бальзам Люси вылечил его от морской болезни, но его ждало разочарование. Волшебная жидкость уменьшила опухоль и слегка облегчила боль, но растворить золото не смогла.
Все столпились вокруг, наблюдая за процессом, как вдруг Каспиан, разглядывавший браслет, воскликнул:
Смотрите!
Глава седьмая. Чем закончились приключения Юстаса
На что? удивился Эдмунд.
На эмблему на браслете, пояснил Каспиан.
Молоточек, а над ним бриллиант, будто звезда, медленно проговорил Дриниан, словно вспоминая. Да, я видел это раньше.
Ещё бы не видел! воскликнул Каспиан. Конечно, ты видел! Это эмблема славного нарнийского рода, а браслет принадлежал лорду Октезиану.
Злодей! накинулся Рипичип на дракона. Это ты сожрал нарнийского лорда?
Но дракон что есть силы тряс головой, явно не соглашаясь с обвинением.
А может, предположила Люси, это и есть лорд Октезиан, обращённый в дракона с помощью волшебства, конечно.
Необязательно, возразил Эдмунд. Всем известно, что драконы повсюду собирают золото. Но я думаю, было бы правильно предположить, что Октезиан добрался не дальше этого острова.
Ты лорд Октезиан? с надеждой обратилась Люси к дракону, а когда он печально покачал головой, спросила: Может, ты заколдован? То есть, я хочу сказать, ты человек?
Дракон неистово закивал, и кто-то вдруг спросил (потом все спорили кто: Люси или Эдмунд):
А ты, случайно, не Юстас?
И Юстас, кивнув своей ужасной драконьей головой, так стукнул хвостом по воде, что все отскочили (кое-кто из матросов с такими восклицаниями, которые здесь приводить как-то неловко), чтобы не ошпариться огромными кипящими слезами, что катились из его глаз.