ОТ ДИРЕКТОРИИ К ДИКТАТУРЕ КОЛЧАКА
Вслед за золотым запасом двинулась в Омск и Директория. В состав этого «коллективного диктатора» формально входили эсер Н. Д. Авксентьев (председатель), кадет Н. И. Астров, близкий к эсерам генерал В. Г. Болдырев, сибирский областник, председатель Совета министров Временного Сибирского правительства П. В. Вологодский, народный социалист, глава Временного правительства Северной области Н. В. Чайковский. Поскольку физически Астров и Чайковский были далеко, их замещали кадет В. А. Виноградов и эсер В. М. Зензинов. Директория должна была символизировать единство антибольшевистских сил и сделаться более эффективной властью, нежели Комуч. Прибыла она в будущую столицу Белой Сибири 9 октября 1918 года.
Прежде всего Директории удалось добиться роспуска многочисленных местных правительств (областных, казачьих, национальных). 3 ноября 1918 года было распущено Временное Сибирское правительство, а его ключевые деятели вошли в состав Совета министров при Директории, который был согласован уже 34 ноября. Его председателем стал Вологодский, военным и морским министром адмирал А. В. Колчак, министром финансов Михайлов, управляющим Министерством иностранных дел Ю. В. Ключников. Существовать объединенному правительству суждено было всего две недели: Директория казалась военным кругам и многим сибирским деятелям чересчур левой, а «коллективная диктатура» неэффективной.
18 ноября 1918 года в Омске произошел переворот; Директория была свергнута, а ее военный министр адмирал Колчак провозглашен Верховным правителем России. С тех пор к казанскому золоту навсегда прилипло наименование «колчаковское».
Одним из организаторов переворота был министр финансов Михайлов, а некоторые другие члены правительства, хоть и не участвовали в его подготовке, были осведомлены о планах заговорщиков и одобрили происшедшую смену власти. Колчак был объявлен Верховным правителем и произведен в полные адмиралы. Последнее походило на фарс: знаменитый флотоводец и полярный исследователь получил высший морской чин от группки случайных и сугубо сухопутных адвокатов, экономистов и общественных деятелей, после того как группа казачьих офицеров арестовала их бывшее начальство. Теперь правительство стало именоваться Российским, его председателем остался Вологодский; сохранили свои посты почти все министры, за исключением тех, кто был тесно связан с Директорией. Как мы знаем, этому правительству не довелось стать российским, как и Колчаку Верховным правителем страны. Из Омска им суждено было двигаться не на запад, к Москве, а на восток, к гибели или эмиграции.
Но все это в будущем, хотя и не столь отдаленном; а пока правительство в поисках поддержки обратило свои взоры за рубеж: оно рассчитывало на помощь союзников, которые, вероятно, приложили руку к перевороту и лоббировали кандидатуру Колчака на роль диктатора. Однако ожидания оказались чересчур оптимистичными. Союзники не собирались включаться в вооруженную борьбу с большевиками, и присутствие их войск в России было ограниченным. Не приходилось рассчитывать и на серьезные финансовые вливания. Вполне прав был советник МИД во Владивостоке (где находились резиденции представителей иностранных держав) В. Э. Гревс, когда на запрос Ключникова о возможности получения финансовой помощи от союзников ответил: «Они боятся рискнуть деньгами на неустроенное государство, а, мне кажется, охотнее пойдут на помощь в виде льготных поставок в кредит военных и других материалов»
Действительно, союзники предоставили Омскому и другим белым правительствам военные и прочие материалы. Однако эта помощь не была ни достаточной, ни бескорыстной. Приходилось изыскивать дополнительные источники финансирования и снабжения за рубежом, ибо Сибирь не располагала необходимыми ресурсами для снаряжения массовой армии, да и для снабжения населения всем необходимым. В разной мере это относилось и к другим районам, контролируемым противниками большевиков. За границей, как предполагали колчаковские финансисты и дипломаты, должны были оставаться на счетах российских дипломатических и заготовительных учреждений остатки кредитов, выделенных еще Временному правительству, а также храниться заготовленное, но еще не отправленное в Россию имущество. Поэтому естественно, что одним из первых движений колчаковского правительства было установление связи с российскими представителями за рубежом, которые уже около года находились в странном положении послов без правительства и которым предстояло сыграть ключевую роль в поисках денег для «Белого дела».
ДИПЛОМАТИЯ В ИЗГНАНИИ
Правительство, пришедшее к власти в Петрограде в октябре 1917 года и вскоре заключившее перемирие с Центральными державами, не было признано не только союзниками, но и российскими дипломатическими представителями. И хотя нарком иностранных дел Л. Д. Троцкий вскоре издал приказ об увольнении непокорных послов, правительства стран аккредитации по-прежнему признавали их законными представителями России.
Однако помимо признания необходимо было изыскать средства на содержание посольств и дипломатических миссий. В разных странах эта проблема решалась по-разному. Казенные средства, находившиеся на счетах российских учреждений во Франции и Англии, как и заготовленное для отправки в Россию имущество, были секвестированы. Правда, французское и британское правительства фактически взяли на содержание российские посольства в Париже и Лондоне. Российский поверенный в делах в Лондоне К. Д. Набоков пытался добиться от британского правительства кредитов на содержание российских дипломатических учреждений не только в Великобритании, но и в других странах. В конечном счете британцы на это не согласились из‐за отказа Советов платить по долгам царского и Временного правительств и варварских мер большевиков в отношении иностранных посольств и миссий. Это была скорее эмоциональная реакция, но противникам большевиков пришлось расплатиться по их счетам. Некоторые посольства и миссии могли позаимствовать часть казенных средств, находившихся на их счетах, для помощи соотечественникам за границей и для других целей. Если на это шли, то с большой неохотой. Посланник в Пекине князь Н. А. Кудашев получил в декабре 1917 года в Русско-Азиатском банке беспроцентный заем в 40 тыс. ф. ст. на треть года (российские дипломатические учреждения получали финансирование по третям года) под обеспечение «боксерским вознаграждением» контрибуцией, уплачиваемой китайским правительством в порядке компенсации за ущерб, нанесенный во время Боксерского восстания 1900 года. Из этих средств финансировались все российские дипломатические учреждения на Дальнем Востоке. Впоследствии кредит был увеличен до 45 тыс. ф. ст. Посланник в Мадриде М. А. Стахович, прибывший к месту службы уже после большевистского переворота и не вручивший верительных грамот, жил некоторое время за счет личных средств.
В лучшем положении оказался посол в Вашингтоне Б. А. Бахметев, которому американское правительство разрешало тратить (под его контролем) казенные средства, переведенные поначалу на личные счета посла. Посольство в Вашингтоне не только получало прежнее содержание, но и сумело также оказать поддержку российским представительствам в Южной Америке и Испании.