Для вашей безопасности, отойдите от края платформы!
Звук, теряя на излете мощь и смысл, опрокинулся в тоннель. Через мгновение оттуда вырвался сине-зеленый состав, как будто обрывки гулкого эха разбудили хулигана и тот бросился на обидчиков с кулаками, возмущенно гудя. Заступившие за желтую линию пассажиры испуганно отпрянули назад, наступая на модные туфли и потертые кроссовки тех, кто напирал сзади. Народу вокруг тьма-тьмущая. Пересадочный узел. Час пик.
Толпа качнулась обратно, с неизбежностью прибоя или маятника. Впрочем, здесь уже не до красивых сравнений: доля секунды и люди посыплются на рельсы или размажутся по борту летящей махины. В передних рядах послышались крики паники, сзади кто-то рявкнул:
Держите ротозеев!
По самому краешку платформы заскользил ангел в сером форменном кителе. Высокая блондинка, стремительная и грациозная, отодвигала прихлынувшую толпу круглой табличкой с черно-белым знаком, а другой рукой как бы успокаивала стального зверя. Поезд сбросил скорость и замер, прижимаясь к равнодушному силовому кабелю, дрожа от переизбытка энергии, а потом тихонько уполз, посверкивая красными огоньками, наверное, от стыда.
Не волнуйтесь, дорогие друзья, через минуту прибудет следующий поезд, голос девушки журчал, подобно ручейку в лесной чаще и, надо сказать, действительно успокаивал. Желаю вам чудесного понедельника и прекрасной рабочей недели.
«Как же она бесит!» подумала Гульназ, и снова каркнула на всю станцию:
Отойдите от края платформы! Не создавайте ситуации, опасной для жизни и здоровья окружающих людей!
Уже отключая микрофон, не сдержалась:
Да какие они люди?! Бараны безмозглые
Откуда в тебе столько ненависти? ласково спросила блондинка, заходя в каморку станционных смотрительниц. В таком чудесном месте работаешь. Станция «Площадь Революции». Центр Москвы, в двух шагах от Кремля. Радоваться надо, а ты срываешься каждый раз.
Радость, иди ты! заворчала Гульназ. Где тот центр? Мы его с роду не видели, даже не нюхали. С утра до вечера под землей торчим, как в гробу каменном. Дышим мертвым воздухом. От сигналящих поездов у меня уши уже не слышат ничего. Сидим тут, только морщинами раньше срока покрываемся, она взяла со стола круглое зеркальце на гнутой подставке, поглядела в него и вздохнула. Я в свои 43 выгляжу, как старуха Не лицо, а яблоко сморщенное. Тебя, Лерка, то же самое ждет, вспомнишь еще мои слова, да поздно будет.
Валерия пожала плечами и присела на шаткую табуретку. Осторожно пристроила локоть на маленький столик, чтобы не смахнуть чайник, сахарницу или щербатые чашки.
А кто виноват, Гулечка, что ты двадцать лет под землей сидишь? Сейчас время такое, что нужно постоянно двигаться, что-то придумывать, искать интересное дело, чтобы и по душе было, и денежки капали.
Накапают тебе, как же. Думаешь, я двадцать лет назад приехала в Москву, чтобы заживо себя похоронить в метро?! в голосе Гульназ звучали обида, злости и еле заметные нотки разбитых надежд. Я хотела в кино играть, столько кастингов посетила «Мы вам перезвоним». Как же, ни разу не позвали.
В кино сложно пробиться. Там для мужчин много ролей, а для женщин всего две обычно. Первую отдают известной актрисе, чтобы на афишу поставить знакомое лицо и у фильма рейтинг был. Вторая достается любовнице продюсера.
А если три роли? Или много, как в сериале?
У режиссера, сценариста и оператора тоже есть любовницы.
Да я бы и в любовницы согласилась, но
Ни разу не позвали, усмехнулась Валерия.
Гульназ вспыхнула, но отвечать не стала. Тяжело поднялась со стула, потирая распухшее колено и шепча заговор от артрита.
Следующий поезд в депо идет, надо проверить
Давай лучше я, предложила напарница, а ты отдохни.
Чего вскочила, Лерка? Набегаешься еще.
Сиди, сиди. Я сегодня последний день, так что давай за двоих отшагаю.
Как последний? Почему мне никто не сказал?
Все расскажу, милая, не сомневайся. Вот сейчас деповский отпущу, и поговорим.
Нет уж, моя очередь, значит, я и пойду.
Пойдем вместе, Валерия взяла ее под руку.
Сиди! отрезала Гульназ, толкая металлическую дверь, а мысленно добавила:
«Не нужно мне твоих одолжений!»
Она шла по пустым вагонам, заглядывая под сиденья.
«Последний день! Неужели мои молитвы услышаны?»
Она обрадовалась, хотя и чувствовала досаду оттого, что не удалось своими руками вытолкать жизнерадостную малолетку со станции. Чесоточный клещ и тот не вызвал бы такого раздражения, как эта Она не смогла бы объяснить, за что конкретно невзлюбила Валерию. Да, несомненно, присутствует зависть к молодости и красоте, хотя в этом Гульназ не призналась бы даже под пытками. Но было в девчонке еще что-то, неуловимое, знакомое. Нечто такое, от чего сама смотрительница давным-давно отказалась.
Конфликт у них начался с первого дня. Валерия с легкостью объяснила китайским туристам, как пройти к мавзолею. Гульназ за все двадцать лет вызубрила по-английски лишь несколько фраз, и все они сводились к категоричному тезису: «Я вам тут не справочное бюро!» А эта соплячка
Ты бы поменьше с иностранцами заигрывала, одернула напарница. Мало ли что.
Бедолаги, они же заблудятся в переулках. Разве трудно помочь? улыбнулась девушка.
«Нет, не сработаемся мы с тобой!» решила тогда Гульназ.
Через месяц она нажаловалась в отдел кадров, что новенькая по собственной инициативе укоротила форменную юбку и теперь позорит метрополитен имени Ленина непотребным видом. Комиссия нагрянула незамедлительно, но длинноногая бестия очаровала проверяющих, и вместо выговора получила приглашение на фотосессию. Оказывается, они уже давно искали симпатичную сотрудницу с озорной улыбкой на обложку юбилейного календаря. В итоге снимки красотки развесили на всех станциях, да еще и премию выплатили, за участие в рекламе столичной подземки. Мужики все одинаковые, чего еще от них ждать
Пассажиры как с цепи сорвались, целый год подкатывали, умоляли о селфи. Валерия никому не отказывала, а когда плакаты сняли, и ажиотаж сошел на «нет», даже не расстроилась. Через месяц она попала на страницы всех московских газет, а в новостях по телевизору показали сюжет: дежурная по станции спасла пассажира, у которого остановилось сердце. Делала искусственное дыхание и ритмично нажимала на грудную клетку до прибытия скорой.
Где вы этому научились? спрашивали репортеры.
В кино видела, смущенно отвечала Валерия.
Феноменально! журналисты строчили в блокнотах, радуясь удачному заголовку.
«Ты нормальная? Кто ж такие вещи говорит!» сокрушалась про себя Гульназ.
Она бы ни за что не стала связываться с припадочными. А вдруг умрет у нее на руках, потом проблем не оберешься. В инструкции четко сказано: вызвать бригаду врачей и поставить в известность полицию. А вся эта самодеятельность
Был ведь еще один возмутительный случай. Футбольные фанаты устроили массовую драку на их станции. Человек сто, не меньше, и ведь угораздило же сойтись именно здесь. Не на «Лужниках», не на «Спартаке», тут и стадиона поблизости нет. Повезло, так повезло. Пассажиры разбежались, кто-то попал под горячую руку, полиция начала растаскивать драчунов, вызвали подмогу. Гульназ заперлась в каморке, благо дверь там железная, можно пересидеть любую заварушку. А что сделала эта дуреха? Вышла в центр станции и запела гимн России. Голос тоненький, почти детский. Половину слов не вспомнила, импровизировала на ходу. Как ни странно, это успокоило фанатов, многие даже подпевать начали. А полиция потом Валерии часы вручила, за храбрость.
После того случая, Гульназ решила надавить авторитетом: