– Зачем тебе древесный ствол? Ведь ты можешь превратиться в птицу и свить себе гнездо среди веток или где угодно.
– Затем, что ни одна живая душа об этом месте не знает. Я могу запереться и чувствовать себя уютно. Нам, демонам, большую часть времени приходится проводить в телесной оболочке, а в ней легче всего оставаться, когда спишь.
Поэтому хорошее спальное место – это ценная вещь.
– А мне казалось, что демонам нет нужды спать.
– Никто нас не принуждает спать. Но мы можем спать, если нам захочется, а поспать демоны любят. Здесь, в стволе пивного дерева, я и буду отдыхать.
– А я тебе не позволю.
– Я стараюсь обходиться с тобой вежливо, Эхс.
А это, поверь, не легко, – грустно произнесла демонесса. – Допустим, я подарю тебе два величайших наслаждения.
– Два?
– Любовь и смерть.
– Убить меня ты уже пробовала!
– Нет, сейчас будет иначе. Ты убьешь меня после того, как мною насладишься.
– Демона нельзя убить, – возразил Эхс, но, к стыду своему, почувствовал, что заинтересовался.
– Да, мы бессмертны, но зато отлично можем изображать умирающего. Ты меня душишь, а я задыхаюсь, лицо мое багровеет, глаза вылезают из орбит, я сопротивляюсь, но все слабее и слабее.., в конце концов, тело мое обмякнет и похолодеет. Никто не скажет, что задушили демона, а не живую женщину.
– Нет уж, спасибо, – мрачно произнес Эхс.
– Так чего же тебе надо? Может, три великих наслаждения? Ну, назови свою дурацкую цену.
Он чуть было не спросил, что это за третье наслаждение, но сдержался. Скорее всего, оно ничуть не лучше второго.
– Мне ничего не надо.
– Я даже согласна первое уступить бесплатно, – продолжала соблазнять демонесса. – И тогда ты поймешь, какую радость я могу тебе подарить. Приму, кстати, какой угодно вид, ты только подскажи. Может, у тебя девушка есть знакомая, недотрога…
– Нет! – крикнул Эхс.
– Вот упрямец! Я же хочу как лучше! Ну что поделаешь, понравилась мне эта берлога! Да я тебя за день стольким премудростям научу, сколько самому тебе и за год не освоить…
– Отстань!
– Дурачок, подумай, – страстно вздохнула она и прижалась к нему всем телом.
– Я же трижды сказал – нет, – рассерженно ответил Эхс, – а ты не останавливаешься.
– Это потому, что я хочу убедить тебя, Эхс, – вкрадчиво проговорила демонесса, – а ведь ты хочешь, чтобы тебя убедили, правда?
Эхс с испугом понял: что бы он сейчас ни сказал, все равно это будет ложью. Пошатываясь, он вышел на свежий воздух. Ему стало стыдно за себя.
Демонесса развращала его своими разговорчиками, а он вместо того, чтобы прогнать ее, стоял развесив уши.
***
На этот раз он десять дней не навещал пивное дерево. Но ему сильно не хватало этого укрытия, и он чувствовал, что уступил‑таки его демонессе без боя. Нет, он все же пойдет туда – и посмотрим, кто кого скормит дракону.
Итак, собравшись с духом, он отправился к пивному дереву. Все было тихо, и около дерева и внутри, но это еще ни о чем не говорило. Он сел на подушки, тряхнул одеяло, съел кусок завалявшегося сыра, высыпал на пол все цветные камешки и заглянул всюду, куда только можно было заглянуть. И ниоткуда не раздалось ни звука. А может, демонесса и в самом деле ушла? Или просто затаилась и только ждет, когда он успокоится – тут‑то и явится с какими‑нибудь новыми соблазнительными предложениями? Долго ли он сможет им противиться? И так ли уж ему хочется противиться?
Игривые мысли уже стаями бродили у него в голове, а ведь демонесса только начала свою войну!
Но даже если она где‑то здесь, но будет сидеть тихо, он, пожалуй, сможет считать пивнушку своей.