«Придумай самое красивое и вожделенное создание и пойми, что это я». Длинные пальцы с тонкими ногтями зарылись в его шевелюру, царапая кожу, второй рукой она впилась в его левую лопатку, скрестив ноги на пояснице, сжимая бедрами, придавая ритм такой, какой ей был нужен. Капельки пота на кончиках волос Грега играли в темноте, готовые в любой момент сорваться вниз.
Она отпустила его голову, давая выпрямиться и посмотреть на себя. Посмотреть в глаза. Ее фетиш. Легкая дрожь пробежала по ее телу, через секунду она вся сжалась, сдавив его бедрами, словно в железных тисках. Грег не переставал двигаться, не отрывая взгляда от ее распахнутых глаз, пока они не закатились. Дрожь превратилась в судорогу. Она вскрикнула и застонала. Сначала она, потом он неизменный принцип Грега. Его конёк, его благодарность, его обожание. Только для нее.
* * *
Сделай ее девственницей, сказала Лив и отпила свежезаваренный «Эрл-Грей».
Что?
Девственницей. Мне кажется, что такая красивая женщина, как ты описал, не может бояться быть отвергнутой, для нее это иррациональный страх. Как можно отвергнуть богиню? А вот если ты сделаешь ее девственницей Оголи ей бедро, пусти тонкую струйку крови, посади на кушетку
А если зритель подумает, что это месячные?
Оливия улыбнулась и сделала еще глоток чая. Они грелись у камина в гостиной, расположившись на двух креслах, она накинула шелковый белый халат. Грегори оделся и карандашом делал набросок на альбомном листе блокнота А4.
Назови картину «Женщина». Она молодая, красивая, по ее ноге струится кровь, значит, она стала женщиной буквально несколько минут назад. Он ушел в душ, а она прислушивается к своему телу, заново изучает его, пытается понять, что с ней произошло. Допивает вино, чтобы успокоить боль. Ей страшно не оттого, что она не знает, вернется он или нет. Ей больно, потому и страшно.
Потому что она сейчас не понимает свое тело?
Именно. А бокал с вином аллегория на вкушение запретного плода.
Библейский мотив? Изгнание из райского сада. Рождение Евы.
По факту Ева была создана богом из ребра Адама, заметила Оливия.
Я знаю. Метафорическое рождение, Грег оторвал лист с прежним эскизом и принялся за новый набросок.
Оливия поджала ноги под себя. Завороженная языками пламени, она вспоминала, как первый раз лишилась невинности. Ей было всего 16 лет, а ему 32. Это был деловой партнер отца, красивый, богатый и женатый. Отец решил провести отпуск с пользой в семейному кругу, отправившись на горнолыжный курорт в Давосе. Родители в очередной раз пытались перезапустить отношения, но скатились в их бессмысленное выяснение, а Лив опять оказалась сама по себе. Пока они лаялись в снятом домике, друг отца учил ее кататься на лыжах, он отдавал больше свободного времени ей, нежели собственной жене. Оливия первая призналась ему в своих чувствах, как ей казалось, в первой любви. А он снял для них другой домик за наличку на несколько часов.
он ушел в душ, буднично, будто проделывал это по несколько раз в неделю, а она с ужасом смотрела на капельки крови на белоснежной простыне. Пыталась переварить новые ощущения, смесь боли и наслаждения. Последний раз она видела его в аэропорту и хотела только одного поцелуя. Он подмигнул и улыбнулся. И больше никогда не появлялся в ее жизни. Оливия никогда не рассказывала об этом кому-то и даже Грегу: он был слишком ревнив и вспыльчив. Но периодически возвращалась в тот момент. Одновременно стыдный, сакральный, момент невозвратно потерянного детства. С того времени она никогда не раскрывала свои чувства, ждала, пока ей первой признаются в любви.
Кстати, какой вариант постера выбрали для «Кукушат»?
Они выбрали детей, улыбнулся Грег.
Боже, какая банальность.
Не то слово. А тебе какой понравился?
В стиле первого фильма их 60-х. В нем есть душа. И стиль.
Да, она моя любимая. Но заказчику виднее.
Я приму ванну и спать. Не засиживайся, Оливия потрепала Грега по шевелюре и отправилась наверх.
* * *
Прогулки стали короче и реже. Второй месяц лета обернулся рутиной, в первую очередь, для Оливии. Грегори все больше времени посвящал своей картине, поэтому уход за домом лег на плечи девушки. Не полностью: он все еще подстригал лужайку, периодически мыл пол и посуду. Девушка тихо злилась, но позволяла ему творить свой первый шедевр. Поначалу она позировала для картины, но Грегу нужна была лишь поза и изгибы пледа, которым она укрывалась. Остальное он додумывал сам.
Оливия запиралась в кабинете отца и изучала книги по юриспруденции, но все чаще вместо чтения пила вино с сыром. Три месяца слишком много. Грегори почти все время проводил с картиной. С только что откупоренной девственницей. Оставлял для нее только тихие вечера, весь измазанный краской, пахнущий растворителем, он уставал, потому что целый день проводил на ногах. Поэтому все, что оставалось это пялиться в очередной старый фильм. Девственница действительно стала ее конкуренткой.
Сегодня она снова весь день была одна, запертая в золотой клетке отцовского дома, в котором совершенно не осталось интересных ей развлечений. Грегори все так же был на террасе, завороженный собственной картиной.
Как поживает твой шедевр? спросила Оливия.
Она видела, что картина близилась к завершению, но визуально она никак не изменилась за последние четыре дня.
Небольшая проблема со светом, у меня не получается его достоверно изобразить. Его источник остался за рамой, поэтому я вынужден фантазировать
Грег, прервала его Оливия. Давай уедем.
Куда?
В Лондон, на недельку. Или еще куда-нибудь.
Лив, я с радостью, как только закончу. Надо будет подождать, пока она высохнет, мы как раз успеем съездить в Лондон.
И сколько еще ждать? День? Два? Неделю? Месяц, в голосе Оливии прозвучали плаксивые нотки, она уже выпила бокал вина и успела накрутить себя.
Нужно подождать еще немного, Лив, Грегори повернулся к картине, у него в руках была палитра, с которой он взял мастихином немного краски и теперь решал, куда ее нанести.
Грегори, посмотри на меня. Смотри на меня, когда я с тобой говорю, ее голос вернулся к прежним металлическим ноткам.
Милая
Я целыми днями убираю в этом огромном доме, готовлю нам еду, а в свободное время сижу одна. И даже, когда мы вместе, я вижу, что ты думаешь об этой картине. Я понимаю, что сама предложила тебе сюда приехать, и у тебя, видит Бог, отлично получается
Лив, пожалуйста, не заводись. Мне просто нужно немного времени
Мне тоже нужно немного времени, Грегори, твоего времени. Когда ты не пишешь, не пялишься в экран, не витаешь в облаках
Грегори положил мастихин с маслом на мольберт и направился в гостиную, к графину с виски. Последний раз он пил в их последнюю ссору, но не рассчитал и напился до пьяного буйства.
Не смей пить, Грегори, Оливия пошла за ним. Он проигнорировал ее и налил виски в стакан на два пальца, повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза.
Лив, этот разговор ни о чем. Он ни к чему нас не приведет, давай отложим его до завтра
Нет, Грегори, мы решим это сегодня. Я устала быть на втором, третьем, даже четвертом плане!
Грег сделал глоток, горячая волна скользнула к желудку. Старина Николас знал толк в хорошем виски.
Лив, я понимаю, что ты устала. Я тоже устал, но пойми, что я работаю. Мне действительно нравится то, что я делаю
Ты делаешь то, что я тебе сказала, в ее голосе появилась откровенная злость, а на глазах выступили слезы. Она осеклась, но это было правдой. Оливия понимала, что зашла на запретную территорию, но отступать уже было поздно. Будем откровенны: ты бы и дальше пялился на пустой холст, пока я не вмешалась
И я тебе за это очень благодарен, Лив, Грегори старался сохранять спокойствие, но последняя фраза кольнула куда-то в область печени. Челюсть напряглась, но он все еще был спокоен.