Король Aed elle - Demaсawr

Demaсawr

Король Aed elle

Пролог. О непреднамеренности

Мой сон прерван лучом солнца, что пробрался сквозь заиндевелый лес в пещеру и ударил в сомкнутые веки. Мои лапы вытягиваются, пасть раскрывается, язык причмокивает и сворачивается в трубочку. Мать лежит рядом. Ее теплый мохнатый бок мерно вздымается и опускается.

Моя жизнь гармония.

У входа в пещеру сестра поймала мышь. Моя сестра терпеливая, гораздо терпеливее меня. Но я крупнее и сильнее. Я сшибаю ее с ног толчком в плечо и ощетиниваюсь над добычей. Сестра опускает хвост и пятится к камням, а я принимаюсь за завтрак.

Моя жизнь доминирование и победа.

Вдруг все внутри сжимается от страха. Я в тревоге припадаю к земле, забыв о еде. Повсюду мелькают силуэты странных существ, мелькают так быстро, что я едва успеваю их разглядеть. Существа врезаются в гущу стаи, проскакивают мимо сонных собратьев, задевая их в движении.

Стая обретает голос, и сначала это голос ярости, а потом голос боли.

От касаний быстрых существ мои собратья падают на землю, укрытую листвой. Земля становится красной под их телами. В сумятице я не могу разобрать, где свой, где чужой, ото всех одинаково разит страхом и яростью, кровью и гибелью. Я все ниже припадаю к земле, парализованный происходящим.

Моя жизнь хаос.

Одно из существ подскакивает ко мне и замахивается чем-то длинным и заостренным, похожим на зуб. Я вздрагиваю, а потом со всех ног мчусь в логово, оглашая окрестности воплями ужаса.

Моя жизнь страх.

Ощетинившаяся, полная бешеной злобы, мать выскакивает из пещеры и бросается на мою защиту. Такой страшной я ее никогда не видел. Замахнувшееся на меня существо бежит прочь. Я наблюдаю и ликую, предвкушая ее победу и трапезу, которой послужит мне мясо этого зверя.

Вдруг в мамин бок, у которого так уютно засыпать, вонзается древесная ветка. Следом еще одна, и еще, и еще. Мама спотыкается на бегу, странно изогнув тело. Убегающее существо меняет траекторию, подскакивает с другого бока и взмахивает длинным зубом у маминой шеи. В воздух взлетает струйка крови, алые капельки ослепительно сверкают в лучах восходящего солнца. Мама валится на бок. Ее тело начинает извиваться и дергаться. Я смотрю в ее вытаращенные глаза и забиваюсь дальше в пещеру, в самый темный ее угол.

Моя жизнь наблюдение за смертью.

Чья-то лапа хватает меня за загривок и выволакивает на свет. Я визжу и поджимаю хвост в безуспешной попытке прикрыть им живот. Мир безостановочно кружится, в его движении я вижу лужи крови, отрубленные лапы и дымящиеся внутренности. Вижу сестру с неестественно запрокинутой головой, лежащую на том камне, у которого утром она подстерегла добычу.

Никто не откликается на мой вопль о помощи. Стая оставила меня одного на растерзание хищникам.

Моя жизнь отчаяние.

Одно из существ глядит на меня глазами цвета замерзшей воды. Взгляд этот рождает такое же чувство, которое нахлынуло на меня, когда я однажды провалился под лед.

Моя жизнь паника.

Существо издает какие-то звуки, я не понимаю их значения и продолжаю визжать. Под лопатку меня кусает пчела. Я взвизгиваю еще жалобнее и замолкаю, сдаваясь навалившейся сонливости. Существо смотрит на меня льдистыми глазами. Его мысли передаются мне. Теперь я знаю, что ждет меня в будущем.

Я тихо взвизгиваю в последний раз, на грани сна и яви успевая осознать, что только что потерял нечто важное.

Отныне эти существа будут определять, ради чего мне жить. И когда и как умирать.

Моя жизнь ничтожный пустяк.

Часть первая. Об одаренности

 Таэм.

Тамлин вскочил на постели.

В ушах отдавался грохот падающих камней, и ладонь, сжатая на выхваченном из-под подушки кинжале, подрагивала ему в такт. Кошмар не отпускал сознание Тамлин продолжал видеть остатки белых стен, разрушенных до основания, страшные багровые метки на каменных изломах.

И безжизненное пятно пурпура и золота в облаке пыли и песка.

Постепенно картина мира прояснилась; он разглядел пульсацию жилок на мраморном полу, лучи заходящего солнца, что наискось пересекали полумрак спальни, и стоящую в потоке света девушку.

В руках у нее был плащ с куньим воротником.

 Шан,  выдохнул Тамлин и разжал пальцы, позволяя кинжалу выскользнуть из руки.

На линии его ладони, которая легла на лезвие, а не на рукоять, медленно проступили капли крови.

Шаниэ склонила голову. Ее темно-золотые волосы скользнули с плеч и рассыпались в воздухе волнами меди, подсвеченной закатом.

 Ты оставил у южных ворот свой плащ,  сказала она и положила струящуюся ткань куда-то во мрак рядом с кроватью.

Тамлин упал на простыни и прикрыл глаза, размеренным дыханием успокаивая разум. Зная наверняка, что Шан не покинет спальню, но и не приблизится раньше времени.

Она будет ждать.

Закатные лучи окрасились в багрянец и переместились с пола на стену, когда он снова открыл глаза и протянул к девушке руку.

Царапина на ладони уже регенерировала и превратилась в тонкий шрам, от которого иммунитет Аэд элле до завтра не оставит и следа.

Раны иного порядка, неподвластные ни времени, ни целителям, глубоко внутри продолжали кровоточить.

 В бездну плащ, Шан,  хрипло произнес Тамлин.  Иди ко мне.

Шаниэ помедлила мгновение, вглядываясь в его льдистые глаза.

И бесстрашно шагнула из света во мрак

Глава первая. Белая лань

В тот день похолодало, и лес в первый раз за осень оделся в белое. Плотный туман изморозью оседал на деревьях, забирался в разломы коры и выстуживал дупла. Бурые листья, напитавшиеся влагой и отяжелевшие, беззвучно падали на заиндевелую траву. Конь переступал копытами, вороша землю и подымая запах прелого валежника.

Тратить силы на терморегуляцию после вчерашней попойки не было никаких сил. Тамлин достал из седельной сумки плащ и накинул его на плечи.

Воротник, отороченный куньим мехом, ласково коснулся щеки. Тамлин вздрогнул, пригладил мех и просканировал окрестности. Несмотря на дичайшую головную боль.

В пределах досягаемости его сенсоров инородная органика отсутствовала. Не считая редкого похрустывания сухостоя, осенний лес был безмолвен и пуст.

На поляне воины грузили на воз оленьи тушки. Другая их группа сопровождала собирательниц ягод и грибов, которые несли наполненные корзины к телегам. Их движения рождали в тумане причудливые завихрения, отчего казалось, что элле перемещаются сквозь пространство во времени заветный талант, которым генетики, несмотря на все их старания, не сумели наградить ни одну из светлых линий.

Тамлин выпрямился, побарабанил пальцами по седлу. Близились багровые сумерки, а значит выйти за пределы Сферы скоро станет невозможно. Аномальные холода в середине лета заставили дичь покинуть эти края, а хищников в поисках пищи перейти границы разумного. Леса опустели, и охоту пришлось отложить до осени, а потом наверстывать упущенное в утроенном темпе, жертвуя осторожностью, чтобы заполнить кладовые провиантом в срок. Так что причиной последних смертей отчасти была проклятая непредсказуемость погоды.

Хотя бы отчасти.

Губы его искривились в некрасивой усмешке. Воротник дрогнул и снова прильнул к лицу. Тамлин скривился еще сильнее и одернул его.

Вдали закаркало воронье. Всадник повел ушами, но головы не повернул. Он прекрасно знал, что увидит, стоит ему оглянуться.

За его спиной среди зарослей пожухлой крапивы угадывалась тропа, которая убегала прочь от поляны в сумрак лесной чащи. Сквозь переплетение ветвей проглядывали каменные стены: осыпающиеся, выщербленные дождями, поросшие мхом и лишайником. До развалин было далеко, но Тамлин отчетливо слышал галдеж, поднятый птицами среди камней, и даже то, как их крылья хлопают о воздух. В такие моменты он готов был отказаться от обостренного слуха воина Аэд элле до конца своих дней.