Тебя, Таэм.
Тамлин поднял голову.
Деаэлру настаивает, пояснил Эмриат, чтобы в Андаро на летний обмен приехал король лесного королевства, а не управляющий.
Ты, конечно же, ответил ей отказом.
Вообще-то я согласился.
Тамлин усмехнулся, выбрал крупный овальный гранат, капнул на него масла из стоящей рядом бутылочки и покатал между пальцами.
Камень как по волшебству из пыльной горошинки превратился в прозрачный огненно-красный пироп. Король поднял его на просвет и скривил губы, подсчитывая трещины и пузырьки в глубине самоцвета, до того скрытые пылью.
Даже не представляю, чем могло быть вызвано твое согласие, сказал он, вглядываясь в камень. Может, моей одаренностью в составлении выгодных контрактов? И заключении справедливых сделок?
Очень смешно, скривился Эмриат. Ты прекрасно знаешь, что в торговле справедливых сделок не бывает. Как, впрочем, и в любви. Бывают сделки, с условиями которых согласны обе стороны. Мне как ремесленнику осознание этой истины приносит удовольствие от каждого товарообмена. А тебе как воину кажется, что такой принцип делает вселенную фальшивой насквозь. Ты со своим нежеланием спорить о цене разоришь королевство в первый же день торгов, поэтому придется послать с тобой Тариэна и Минну.
Тогда поясни-ка мне, Тамлин поднял голову, глаза его холодно блеснули, какого хаоса я должен ехать летом в Андаро и руководить обменом, если никакой выгоды королевству это не принесет? Что я там, бездна побери, забыл?
Потому что я вижу, как будут развиваться события, и это мне не нравится, Эмре хлопнул бумагами по столу. И не кривись, как будто напился кислого вина. Я подозреваю, зачем Деаэлру так требует твоего внимания. И опасаюсь, что она воспользуется правом хранительницы решить твою судьбу без учета твоих же желаний. Ты не выезжал из Мирисгаэ очень давно, так почему бы не отправиться в Андаро на солнцестояние? Подозреваешь, что Дея будет настаивать, чтобы ты провел время с ее дочерью? Так проведи, я бы тоже этого хотел. Вы ведь с Эллой прекрасно ладили. Когда-то.
Не вижу, какая от этого может быть польза.
Уж вреда от того, чтобы побыть рядом с дружественно настроенной женщиной, не будет точно, съязвил Эмриат. Кто знает, может она одна такая в Аэд и осталась.
Тамлин не ответил и взял новый камень для проверки.
Эмриат вздохнул и продолжил другим тоном.
Я знаю, о чем ты думаешь. Что все вокруг тебя закоренелые лгуны и лицемеры, прикрывающие недостатки мнимой добродетелью. Твои мысли так явно проступают на лице, что молодые девушки скорее предпочли бы встретиться с чудовищем за пределами Сферы, чем столкнуться со своим королем в полутемном коридоре дворца.
И что мне теперь делать? Последовать твоему примеру и начать улыбаться каждому встречному?
Бездна упаси! Не могу даже представить, какое впечатление ты начнешь производить.
Тогда к чему этот разговор?
К тому, что король должен вызывать у своих подданных еще какие-то эмоции, кроме ужаса, Таэм! Дай окружающим шанс проявить себя, позволь просто находиться рядом. Во имя бездны, позволь им захотеть находиться рядом с тобой! Ты удивишься, но помимо недостатков мы все полны достоинств, за которые нас можно если и не полюбить, то решиться провести бок о бок некоторое время. Ничего страшного не произойдет, если общество подруги детства выжмет из тебя каплю снисхождения к окружающим. Наоборот, такая мера спровоцирует развитие здоровой конкуренции за твое внимание. В результате чего на престол Мирисгаэ взойдет девушка с качествами, приятными тебе, а не Дее.
Здоровой конкуренции не бывает. Как и справедливых сделок. А я никуда не поеду, отрезал Тамлин.
Эмриат в бессилии возвел очи горе.
Проводить обмены твоя прямая обязанность, продолжал король. Никто не справится с ней лучше, чем ты. А я нужен здесь. За то время, пока я не выезжал из королевства, уровень смертности в Мирисгаэ упал почти вчетверо. И подданные, как ты верно заметил, уже не опасаются выхода за Сферу так сильно, как раньше. Тебе как ремесленнику это представляется благом, но я как воин скажу, что жизни для гармоничного развития необходим страх. И если молодежь уже не боится смерти, то пускай боится меня.
Ты невыносим, управляющий покачал головой. Даже не верится, что твоя мать была той самой поэтессой, которая подарила Аэд так много сказаний о красоте, любви и надежде. Обещай хотя бы подумать над моими словами.
Эмре, я вежливо вытерпел эту беседу потому, что мы друзья. Очень тебя прошу, не переходи границы дозволенного. И не испытывай мою каплю снисхождения на прочность.
Управляющий фыркнул, формируя красочную мыслеформу об упрямстве друга. Тамлин не обратил на нее внимания и выбрал новый камень для проверки.
Капелька масла снова превратила ничем не примечательный камень в сияющий огненный кристалл, внутри которого глазу наблюдателя стали красноречиво видны все его недостатки.
Деаэлру потребовала аудиенции спустя пять дней, во время торжества на Саммайн в последний день веселья для хозяев и гостей перед подготовкой к аномалиям Йолле.
Тронный зал с утра был переполнен. Элле, одетые в лучшие платья, прохаживались по залу, обсуждали тонкости ремёсел или с упоением сплетничали, собираясь в группки по три-четыре персоны.
Вездесущие дети, которым вход на торжество был заказан, конечно же проникли в зал и шныряли под ногами у взрослых в надежде стащить со щедро накрытых столов коричную булочку или теплое, пахнущее миндальной крошкой печенье. Рыжий мальчуган с набитыми карманами взбежал на возвышение, где стоял королевский трон из белого мрамора, и замер, разглядывая открывшийся вид.
Вплетенные в навершие высокой спинки синие астры горели призрачным отсветом магии, не позволяющей им увядать. Изголовья четырех деревянных кресел, стоящих по сторонам, были украшены белыми астрами и оттого казались полночными облачками, подсвеченными с обратной стороны светом луны.
Маленький элле хотел было примоститься в одном из них, но был пойман за ухо и препровожден на выход.
На закате распахнулись массивные створки восточных дверей. Хозяева и гости прервали разговоры и шурша платьями расступились, чтобы дать дорогу королю. Тамлин, в кои-то веки в парадной одежде, прошел сквозь зал, подметая подолом мантии пол, поднялся на возвышение и после секундного раздумия сел на трон. В пепельно-белых волосах его блеснул венец, инкрустированный бриллиантами и муассанитами.
Вслед за королем по ступеням взошли еще трое. Зеленоглазый Эмриат Илуфер, управляющий дворцом и глава рода ремесленников, был одет в простой костюм из черной с золотом ткани, но скроенный так искусно, что отвести от него взгляд было просто невозможно. На золотых волосах управляющего лежала тонкая вязь венца с россыпью цаворитов. Эмриат присел в кресло по правую руку от короля.
Главная хранительница Мирисгаэ, Ассеатэ Виртаэн сухощавая эльне в белом платье, увенчанная сапфировым венчиком заняла дальнее кресло слева от Тамлина. Проницательный взгляд серых глаз хранительницы отличался особой искрой теплоты, свойственной целителям светлой линии атэ.
Четвертой на возвышение поднялась миниатюрная девушка с глазами цвета янтаря, пронизанного солнцем. Среди колец ее огненных волос поблескивала диадема с крупными рубинами на висках и ниспадающими на зеленый бархат платья золотыми филигранями. Миннаэта, глава рода Аоэт и всех элле, работающих с дарами флоры и фауны в Мирисгаэ, заняла свое место рядом с Эмриатом.
Последнее кресло слева от трона осталось пустым.