Его обвисшие морщинистые щеки, покрытые темной щетиной, трясутся от негодования, от топота грузных ног, кажется, дрожат даже стены. Тетя Рита обреченно вздыхает, сжимая в костлявых руках телефон в ожидании звонка от доктора. Нам не разрешили остаться в больнице. Отправили домой, заверив, что с Лешей все будет в порядке, и обещали позвонить, когда к нему можно будет приехать.
Нужно было под замок тебя посадить! Ты как она! Точно! Одна угробила моего брата, а вторая решила угробить сына!
Никак не могу успокоиться, крупные капли стекают по подбородку и шее. Я даже не подозревала, что во мне столько воды.
Я все объясню, выдавливаю робко.
Объяснишь? Что тут объяснять?! Что?! надрывается дядя, кидая в меня деньгами, которые они забрали еще в больнице. Что ты украла деньги и хотела сбежать? Что Леша пытался остановить тебя, а твои дружки-отморозки его избили? Я не тупой, и так все знаю! Это была последняя капля, Алена последняя
Нет! Все не так! рыдаю я, подаваясь вперед, но грозный взгляд дяди заставляет замереть не месте.
Замолчи! Никакого колледжа! Никаких карманных денег! Ты едешь к «Волкам», там тебе самое место. Может, они сделают из тебя человека, потому что я я больше не могу это терпеть.
Чувствую, как кровь пузырится в венах, закипает и обжигает изнутри. Вскакиваю на ноги, вонзая ногти в ладони:
Нет! Мне восемнадцать! Я могу
Ничего ты не можешь! перебивает дядя. Ничего! Поняла?! Ты будешь делать то, что я скажу! Я обещал воспитать тебя и воспитаю. Думаешь, раз ты девка, то все будут ползать перед тобой на коленях? Думаешь, поманила пальцем, и весь мир у твоих ног? Сейчас я покажу тебе Рита! Где машинка для волос?!
Что? В панике оглядываюсь на тетю с призрачной надеждой, что в этот раз она проявит хоть каплю сочувствия.
В ванной, безучастно отмахивается тетя Рита, не отрываясь от телефона.
Дядя Слава пухлыми грубыми пальцами хватает меня за руку и тащит на второй этаж. Силы для борьбы заканчиваются на середине лестницы, уступая место опустошенному смирению. Громко хлопает дверь в ванную комнату, упираюсь коленями в холодную плитку и слышу ужасный рев машинки для стрижки.
Я тебя перевоспитаю. Перевоспитаю, приговаривает дядя, стягивая резинку с моих волос.
Глава 2
POV: Мнац
Так и будешь молчать? нарушает тишину Рома.
Переключаю скорость и сворачиваю на грунтовую дорогу, что ведет к задним воротам заброшки. Из-под колес вылетают камни, машину трясет, как и меня самого от злости.
Мнац, ты чуть не прибил пацана!
«Лучше бы прибил», звучит в мыслях яростное рычание.
Крис там вообще на измене, не останавливается Рома. А остальные
Ты так кипишуешь, словно никто из них разборок не видел, усмехаюсь я, выжимая тормоз. С малым все будет нормально, я всего лишь сломал ему нос, а не шею. Если он не научится вести себя, как здравый пацан, то его научит жизнь, и в больничку уже никто не отвезет.
Мнац, я тебя столько лет знаю, и до сих пор не перестаю удивляться, какой же ты все-таки
Поворачиваюсь к лучшему другу и с безумством распахиваю глаза шире. Он смеется, качая головой, и открывает дверь, так и не договорив.
Мы с Ромой ходили в один детский сад, делили игрушки и бросали друг в друга песком. Позже стали одноклассниками, впервые попробовали алкоголь в старом дедушкином гараже, смотрели фильмы про Бэтмена и тащились от Джокера. Мы взрослели вместе, но это не значит, что он по-настоящему меня знает.
Давай нажремся, что ли? предлагаю я, ощутив острую потребность переключиться.
Рома пихает меня в плечо и выпрыгивает из машины:
Идем, психованный.
Выбираюсь следом, захлопываю дверь и прячу связку ключей в карман. Содранные воспаленные костяшки на кулаках горят и пульсируют, ярость кипящей волной поднимается из груди к горлу.
Ты кого психом назвал, а?! с шуточным вызовом кричу я, оборачиваясь к другу. Бессмертный?!
Тебя! Кого же еще?! смеется Рома, поднимая кулаки к лицу, и покачивается из стороны в сторону, копируя своего любимого Флойда Мейвезера [1].
Склоняю голову, прищуриваясь, и шагаю вперед:
Зря мы от больницы так далеко отъехали.
Цепляемся с Ромой в дружеской схватке, пытаясь повалить друг друга на землю. Больше смеемся, чем боремся, силы почти равны, но в какой-то момент Рома вдруг становится жутко серьезным.
Что на тебя нашло, Мнац? Может быть, я чего-то не понимаю, но повода ведь не было. Послал бы его, и все. Зачем морду бить-то из-за какой-то незнакомой цыпы?
Отвожу взгляд, тяжело дыша. Меня не часто замечали в драках, я прекрасно умею решать вопросы и без кулаков, но иногда слов недостаточно. Только один человек видел меня в подобном состоянии, и он уже точно не сможет никому об этом рассказать. Малому еще повезло, что сестрица вступилась, вряд ли бы я остановился. Вспоминаю перепуганные глаза девчонки, эту уродскую смиренность и ужас на ее лице. Она ведь даже не пыталась возразить ему. И слова не сказала! Ее образ смешивается с другим, далеким и светлым. Желание выпить клокочет и вибрирует в венах. Нужно чем-то потушить это пламя.
Хороший лидер иногда устраивает показательные казни, говорю я. «Волков» считают отморозками, но это не отменяет того, что у нас должны быть принципы и хоть какие-то правила.
Да? Тогда пойди и объясни это своим подданным, король «Волков», едко произносит Рома и отталкивает меня, ударив в грудь.
Он разворачивается и шагает к воротам. Тихо вздыхаю и двигаюсь следом, засовывая руки в карманы:
Я думал, это твоя работа.
Прикрывать твою задницу?
Готовиться принять этот пост.
Вы все-таки уезжаете? спрашивает Рома, замедляя шаг.
Да.
Он бросает на меня колючий взгляд и больше не произносит ни слова. Пересекаем поле по протоптанной тропинке, из здания впереди доносятся смех и звуки музыки, рассеивающиеся в летней прохладной ночи. Ну вот, а Рома говорил, что все на панике. Сейчас уже, наверное, никто и не помнит о том, что случилось час назад. Заходим в старую постройку, взгляды присутствующих прилипают ко мне. А может, и помнят. Останавливаюсь и распрямляю плечи, обводя ребят взглядом. Приподнимаю уголки губ и громко произношу:
Батя в здании, народ! Всем расслабиться, проблем нет!
Близкие пацаны салютуют мне жестяными банками и пластиковыми стаканами, остальные молча возвращаются к игре в карты или разговорам. Вряд ли кто-то из них переживал за здоровье малого, скорее из-за возможной стычки с полицией. Нас и так ненавидят, лишние проблемы ни к чему. И, пока я здесь, их точно не будет.
Ловкая теплая ладошка нежно опускается на мой живот, в плечо упирается мягкая грудь. Нос улавливает тонкий сладкий аромат, к которому я еще не привык, но уже запомнил. В этот раз Крис совсем другая, и дело не только в марке духов. Она меняется после каждого нашего расставания, словно примеряет новые образы и маски, и так даже интереснее. Я будто не возвращаюсь к бывшей, а нахожу новую.
Поищу что-нибудь выпить, говорит Рома, оставляя меня в плену Крис.
Все хорошо? спрашивает она, запрокидывая голову.
Поворачиваюсь и заглядываю в ее обеспокоенные зелено-карие глаза в обрамлении щедро накрашенных ресниц. Недавно подстриженная челка, разделенная прямым пробором, касается ее румяных щек.
Теперь да, отвечаю я и целую ее мягкие податливые губы.
Эта версия нежной и беспроблемной Крис нравится мне больше всех предыдущих. Возможно, мы даже продержимся до конца нового учебного года, но это не точно.
Ты всех напугал.
Знаю, так было нужно, произношу уверенно и вижу на ее лице безропотное понимание.
Да, этот парень настоящий кретин. Предлагать тебе
Давай не будем об этом.
Конечно, улыбается она, сощурившись, и смотрит в сторону. Идем, кажется, Рома отжал у кого-то бутылку виски.