Кореана, видимо, услышала, потому что по ее губам скользнула отвратительная улыбка.
– Он не сможет этого сделать, – сказала она.
Лодка дернулась и задрожала, потом рванулась вперед, прямо на скалу.
– Если я не могу привести вас обратно, то, по крайней мере, сделаю все, что в моих силах.
Руиз покачал рычаг скорости из стороны в сторону, но теперь лодка окончательно вышла из‑под контроля. Он смотрел на стремительно надвигавшуюся стену камня, а лодка все набирала скорость. Краем глаза он видел жадный взгляд Кореаны, словно она надеялась на то, что коммуникатор выдержит удар достаточно, чтобы дать ей вовсю насладиться мучительной смертью Руиза.
На миг сознание его опустело, потом он мысленно увидел изуродованное тело в разбитой и покореженной лодке. Не свое. Низы.
Он стер образ из своего сознания. Почему‑то он подумал о безумном Кроэле, который когда‑то был мастером‑фокусником с Фараона.
С этой мыслью пришел импульс, и он его немедленно использовал, как подсказку своей интуиции. Он поднял консоль управления ошейниками, которую он еще раньше настроил на ошейник Кроэля. Он намеревался использовать инъектор снотворного, если Кроэль начал бы проявлять признаки опасного для окружающих помешательства. Но теперь он нажал большим пальцем кнопку детонатора.
Из трюма донесся глухой грохот, и шум моторов изменился, став тоном выше, громче и громче, пока не достиг последнего душераздирающего визга – и тут в лодке воцарилась полная тишина. Руиз схватился за подлокотники своего кресла и надеялся на лучшее.
Как раз перед тем, как лодка упала и ударилась в таллусовый склон, Руиз посмотрел на лицо Кореаны на видеоэкране. Работорговка смотрела на него с напряжением во взгляде, и Руиз подумал, что он никогда не видел ее такой прекрасной и такой страшной.
2
С невероятным везением воздушная лодка ударилась в таллусовый склон носом вверх, плашмя шлепнувшись на покрывавшую склон гальку и отскочив к основанию скалы. Первый удар почти вырвал Руиза из кресла, но ему удалось удержаться за поручни. Он надеялся, что остальные удержались в креслах, но, в любом случае, предохранительная амортизационная сетка должна была удержать их в целости и сохранности до той поры, пока вся лодка целиком не пришла в негодность.
Лодка проехалась вверх, подняв облако пыли, ее обшивка скрежетала по гальке склона. Лодка замедлила скольжение, врезалась в выступ на вершине склона и остановилась.
Секунду лодка неустойчиво качалась, и Руиз испугался, что она может скатиться вниз. Он подумал, какова высота этого обрыва. Вел ли этот склон в пропасть или же мягко спускался в глубокую долину? Он не помнил. Все его внимание было сосредоточено на мстительном лице Кореаны.
Но потом лодка остановила свое покачивание. Руиз не слышал ничего кроме того, как рвало Фломеля. Видеоэкран был темным, и контрольная панель – мертвой.
– Ну что же, – сказал Руиз, – нам все еще везет.
Он повернулся и посмотрел на остальных.
Низа вцепилась в амортизационную сетку, лицо ее было бледно и серьезно. Мольнех криво усмехался и подобрал подол своей рубахи подальше от Фломеля, которого все еще рвало. Дольмаэро был совершенно бесстрастен и смотрел в иллюминатор.
Фломель, наконец, справился со своим желудком.
– Придет день, и ты пожалеешь о своих поступках, безродный, – сказал он, хватая воздух ртом, как рыба. – Теперь ты разрушил поразительный волшебный корабль леди Кореаны, и мы остались в дикой пустыне без помощи.
Руиз вздохнул.
– Фломель, ну почему тебе так надо быть столь преданным идиотом? Разве ты не можешь понять, что Кореана пыталась расплющить всю лодку об эту скалу?
Он показал на экран переднего обзора, на котором виднелся темный песчаник.
Фломель злобно уставился на него.