Ну нравится ей Богдан, что тут такого? Ей вообще нравятся современные молодые люди, нравятся их бороды и очки, умение выражать свои мысли очень умные, нравится широта суждений.
Широта?.. Да, да, именно широта!
Ещё она попыталась бы выяснить, почему он не позвал на помощь, когда увидел, что за борт падает человек. И ей просто необходимо понять, почему он не захотел с ней танцевать. И даже бегал от неё по залу.
Может, ей удалось бы узнать, что с ней не так.
Где же Ксения? продолжал Богдан. Я все палубы обежал, нет её!
Что ж вы в каюту к ней не заглянули? поинтересовался Степан Петрович. По-дружески?
Зря вы так. Она же очень интересный персонаж! Взять вот вас, вдруг прицепился Богдан. Вы многих светских персонажей знаете?
Ну-у-у, протянул Степан Петрович и сделал движение рукой, могущее означать что угодно. Я-то тут ни при чём, конечно, я человек простой
Вот именно! подхватил Богдан. Он шёл в толпе и оглядывался. Я и пишу для таких, как вы, простых людей. И сколько вы меня ни убеждайте, не поверю, что жизнь звёзд вас не интересует!
Ну-у-у, опять протянул Степан Петрович, как не интересует, конечно, не всегда, но иногда
А вам выпал такой шанс! Ведь это шанс!
Какой шанс?
Познакомиться с настоящей звездой! И вам неохота им воспользоваться?!
Да что мне толку-то от звезды этой? спросил Степан Петрович.
К борту теплохода подъехала полицейская машина, синяя с белым, из неё вышли двое и стали подниматься по трапу. Матрос, стоявший у сходней, придержал народ, чтоб полицейские прошли.
К нашим? спросила Таша у Степана, тот кивнул.
Да, говорят, у нашей бабки полоумной какие-то цацки попёрли, подхватил Богдан. Правда? Вы там все на одной палубе тусите!
Таша кивнула правда.
Вот и про теплоходных воров бы тоже написать, продолжал Богдан. Наверняка есть такая воровская специальность теплоходный вор! И выйдет очень интересный материал.
Тут он вдруг сообразил что-то и остановился.
Нужно Ксению предупредить, сказал он с восторгом. У неё-то наверняка настоящие бриллианты, а не бабкины побрякушки! Нет, правда, чего-то украли?
Истинная, подтвердил Степан Петрович.
Вы тогда идите, я вас догоню. Надо предупредить!
И Богдан помчался обратно к теплоходу навстречу людскому потоку. В рюкзаке у него-то звякало и бренчало, будто железки какие-то.
Таша посмотрела ему вслед. В ухе в первый раз ударил колокол, пока ещё слабо, в четверть силы.
Ишь ты, сказал Степан Петрович. Помчался.
Таша пожала плечами.
Она бы тоже предупредила о чём-нибудь Богдана, если б возникла такая необходимость.
Скучно тебе со мной, дочка?
Послушайте, вдруг вспылила Таша, видимо, из-за колокола в ухе, зачем вы меня так называете?! Какая я вам дочка?! Вы свою дочку так называйте, а меня не надо, мне не нравится!
Не буду, не буду, сказал Степан и улыбнулся. Тебе сколько лет?
Двадцать четыре.
Ну вот, а мне сорок шесть. И он опять улыбнулся. Ты вполне годишься мне в дочери.
Возможно, сказала Таша.
Ей хотелось поскорее разыскать Наталью Павловну.
Возможно, она и годится ему в дочери, но она решительно не видела и не чувствовала в нём отца. Он молодой, плечистый мужик между прочим, на сорок шесть лет никак не тянет. Таше казалось, что он куда моложе, может, из-за джинсов и чёрной футболки! Ей казалось, что он всё что-то вынюхивает, высматривает, прикидывает. Он принёс ей воды, когда она страшно хотела пить, и вообще в нём чувствовалась какая-то забота именно о ней, о Таше, но она не хотела никакой его заботы и боялась её!..
Она доверяла людям, которые о ней заботились, а потом вышло, что заботились они исключительно затем, чтобы вышвырнуть её из жизни!
Об этом думать было запрещено у неё же путешествие! Самое лучшее и самое последнее!
Она остановилась, запустила руки в кудри и потянула за них.
Степан Петрович смотрел с интересом. Таша отдёрнула руки и сказала фальшиво:
Не обращайте внимания. Это просто массаж. Меня дед научил.
А кто у тебя дед? Врач?
Дед умер, отчеканила Таша. Я не хочу об этом говорить.
Не будем, испугался Степан Петрович. Смотри, вон Володя и Наташа!
Володя и Наташа это Владимир Иванович и Наталья Павловна, сообразила Таша. Ну, слава богу.
До музея мышей нужно было ехать на автобусе, и они поехали в самом последнем ряду, все места уже были заняты. У Таши болела голова из-за проклятого колокола и сохло во рту. Кроме того, из передних рядов к ним пробрался Владислав и теперь изливал на Ташу леденцовую благодарность за спасение и аромат ландышей, от которого у Таши «сделалась мигрень», как выражалась Розалия Карловна.
Степан Петрович смотрел в окно, как будто чем-то огорчённый, а Наталья урезонивала Герцога Первого, который то и дело принимался рычать на Владислава, косился карим оленьим глазом и вздыбливал шерсть.
Осмотрев всех музейных мышей и чувствуя только набат в ухе, Таша купила какой-то пустяковый сувенир, вышла и села на лавочку.
Посмотри, честной народ, кричали зазывалы в русских рубахах у деревянных ворот музея, лезут мыши в огород! Бабка, дедка, берегитесь, дверь в подвал скорей заприте! Пропадут горох и брюква, ненасытно мыши брюхо!
Наши мыши не такие, отвечал второй, наши мыши занятые! Наши всё туристов ждут, на экскурсию ведут!..
Туристы фотографировались с зазывалами, дети носились, и у каждого в руке было по фигурке мыши, видимо, торговля в музейной лавочке шла бойко.
Интересно, подумала Таша вяло, как там Веллингтон Герцог Первый себя чувствует? Он же пражский крысарик, собака-крысолов! Когда-то Прагу от нашествия крыс избавил! Генетическая память не увлекает его в бой со всеми этими мышами и крысами?..
Возле музея, расплескав по сторонам людскую толпу, остановилась машинка с шашечками на борту, и из неё вышли Ксения и Богдан, а с переднего сиденья кое-как выбрался Саша. Локоны его были заплетены в шикарную косу.
глаза пялить, громко говорила Ксения, видимо, продолжая начатый в машине разговор. Я профессионал, я терпеть не могу всю эту народную самодеятельность!
И она кивнула на скоморохов. Те не обратили на неё никакого внимания, продолжали надрываться.
Ты подожди, уговаривал её Богдан. Это же экспириенс! Что-то новое! Ты же пишешь про новое!
Я пишу про новую коллекцию Марьяны Кириенко! И работаю на «Фэшн-ТВ», а не в программе «Играй, гармонь!». Чего ты от меня хочешь, не могу понять? Ты хочешь быть мне полезен, чтоб я тебя в Москве свела с нужными людьми, что ли?!
Не надейся, сказал Саша и перекинул косу с одного плеча на другое. Она тебе не даст.
Заткнись, сука.
Я имею в виду контакты, засмеялся Саша. Никаких контактов Новицкая тебе не даст, и я не дам. Они нам самим нужны! Мы ведь тоже, знаешь, пробивались! И ты давай сам, сам, своими ручками твори собственное счастье!
Давайте хоть мышей посмотрим? упавшим голосом предложил Богдан.
Иди ты к чёрту, лениво отозвалась Ксения. Ох, может, мне водителя вызвать и в Москву уехать? Сколько тут до Москвы? Километров сто?
Двести, сказал Богдан.
Ну какая разница, сто, двести.
А вон памятник какой-то! Пошли посмотрим?
Иди-и-и уже, протянул Саша и подбородком показал Богдану, куда именно идти, смотри ты что хочешь! К нам не лезь! Ничего у тебя не выйдет, зафрендиться не удастся, неужели ты не понял?
Да понял, понял, сказал Богдан. Ну как хотите. А у меня здесь дела. Я ещё вчера в Интернете клич кинул, так что
Давай, давай, чеши.
Богдан пошёл вниз по тесной пыльной улочке, уставленной туристическими автобусами, и вскоре скрылся из виду.
Таша сидела, опустив голову и притаившись.
И что? плачущим голосом спросила Ксения. Какого лешего мы сюда припёрлись?! Пылища, вонища, толпища! На этом, блин, теплоходе хоть санитарные условия какие-то есть, а тут что?! Мы чего, гулять, что ль, здесь будем?
Гулять мы не будем, сказал Саша, подхватил Ксению под локоток и поволок за музейное крыльцо. Туда вела довольно узкая тропинка, а за ней начинались лопухи и крапива обычная деревенская улица.