Герцог! закричала Наталья Павловна. Стой! Стой!..
Таша тоже побежала не чувствуя ног.
Возле памятника мышам какие-то люди избивали человека.
Избивали они его молча, сосредоточенно, поэтому так долго не было понятно, что именно происходит. Матери спешно уводили детей, те упирались и не шли, мальчишки постарше, наоборот, бежали со всех сторон, чтоб поглазеть, взрослые стояли кругом, и никто не вмешивался. Только женщины пошумливали, всё собирались вызвать полицию, но, похоже, никто пока не вызвал.
Таша пролезла между людьми и поняла, что возле памятника избивают Богдана.
Она ахнула и схватилась за щёки.
Так, сказал рядом Владимир Иванович совершенно спокойно. Ты, Наталья Павловна, вызывай наряд. И собаку не отпускай. Слышишь?
Да, да, выговорила Наталья Павловна. Глаза у неё сделались как блюдца, дрожащими руками она стала цеплять на Герцога Первого подводок.
Таша бросилась в кучу дерущихся и стала оттаскивать их от Богдана.
Что вы делаете?! тоненько кричала она. Вы что, с ума сошли?!
Да, мужики, нехорошо, все на одного, сказал Степан Петрович, ловко выдернул Ташу из толпы и толкнул на Наталью Павловну. Та с обеих сторон схватила её за бока.
А ты, дядя, не лезь, куда тебя не звали, грозно сказал кто-то из дерущихся.
Или сам получишь!
Нет, ну, нехорошо выходит! продолжал увещевать Степан Петрович.
Ты глянь на него! Турист, а выпендривается! Или ты с ним заодно?! А?! С ним?! Бей его, мужики, тут ещё один!
И сразу вся куча-мала разделилась на отдельных людей у всех были потные красные лица и безумные, распалённые дракой глаза, и они двинулись на Степана Петровича.
Мужики, сказал он совершенно спокойным голосом, вы поаккуратней, поаккуратней!
Да мы аккуратно!..
Пустите меня! закричала Таша и стала вырываться, но Наталья держала её крепко.
После того как она закричала, разом заголосили все женщины, завизжали ребята, и Веллингтон Герцог Первый стал рваться с поводка, залаял и захрипел.
Степан Петрович зачем-то оглянулся, улыбаясь кривой улыбкой, Владимир Иванович махнул на него рукой, и тут подлетел первый из нападавших, жилистый парень в ковбойке, порванной на плече, и в высоких кроссовках. Он ещё только подлетал к Степану Петровичу, не совсем и приблизился, но вдруг споткнулся обо что-то, качнулся вперёд, а потом повалился на спину.
Твою мать!..
Второй нападавший тоже упал и тоже неудачно, тут оставшиеся сообразили, в чём дело, и навалились все разом.
Но ничего из этого не вышло. Атака захлебнулась.
Орда как будто сама по себе оказалась разбита на отдельных воинов, двое так и остались лежать на земле, ещё одного Владимир Иванович запулил в куст сирени, росший ради красоты рядом с памятником мышам, другого Степан Петрович пристроил лицом вниз в большую лужу как раз под красивым кустом сирени, а остальные сами по себе делись неизвестно куда. Собравшийся народ так до конца и не понял, куда они делись, кажется, разбежались, какая-то бабка крикнула:
Держи, держи!
Но никто никого держать не стал.
Отряхивая руки, словно долго возился в пыли, Степан Петрович подошёл к Богдану, который сидел, прислонившись спиной к основанию мышей.
Жив, цел?..
Богдан смотрел на него и моргал. Борода у него сбилась немного на сторону и была повыщипана, из носа текла кровь.
Степан Петрович за грудки, за клетчатую рубаху, поднял его и поставил на ноги.
Убивают! пискнули из толпы.
Степан ощупал пострадавшего ноги, руки, шею, потом пристально посмотрел в глаза. Богдан опять моргнул.
Зубы целы? спросил Степан и будто собрался полезть ему в рот, но тут Богдан мотнул головой, отстранился и сказал внятно:
Целы.
Наташ, ты полицию вызвала? спросил Владимир Иванович у Натальи Павловны.
Пристроенный в куст боец зашевелился и неуклюже, задом вверх, стал выбираться.
Вызвали, вызвали! сказали из толпы. Едут! Как же! Дождёшься их! Пока приедут, тут поубивают всех!
А кто кого убивает-то?!
Да вон мужики здоровые на пацанов напали! Туристы проклятые, все беды от них! Небось из Москвы! Откуда им ещё быть!
Таша всё держалась за щёки и с трудом переводила дыхание.
Взревела сирена, и возле памятника остановилась полицейская машина, из неё стали поспешно выбираться люди в форме.
Ну что? спросил Степан Петрович будничным голосом. Продолжим отдыхать?..
Возвращаться на теплоход Таша и Наталья отказались решительно. Герцог Первый тоже отказался и тоже решительно.
Там и без вас свидетелей навалом, девчонки, уговаривал их Владимир Иванович, ну чего в отделение ехать, лучше полдничать ступайте!
Нет уж, сказала Наталья решительно. Вместе так вместе!..
В участке было до того жарко и душно, что Таша моментально покрылась липким потом вся с головы до ног. Пахло канцелярией, немытым телом и как будто машинным маслом.
Самое ужасное, что Владимира Ивановича и Степана затолкали в клетку, туда же, куда и остальных четверых, а когда Наталья начала протестовать, низенький человек в форме грозно сказал, не глядя на неё:
Разберёмся, гражданка! Прошу сесть и не мешать следственным действиям!
Каким ещё действиям, возмутилась Наталья Павловна, прижимая к себе Веллингтона, словно его тоже собирались посадить за решётку как нарушителя общественного порядка. Они бы его убили, эти придурки! Они же били Богдана все!
Тут низенький в первый раз взглянул на неё, чему-то удивился, подтянулся, расправил плечи и представился:
Капитан Воробьёв. А вы тоже, стало быть, с парохода? Или супруга?
Мы все с теплохода «Александр Блок» и были на экскурсии! К памятнику мы подошли, когда там уже избивали вот этого человека! И она кивнула на Богдана, который сидел на жёстком клеенчатом стуле и поминутно шмыгал носом.
Ну пройдите в кабинет, пройдите!
Товарищ капитан, говорила Наталья Павловна очень убедительно, входя в тесное помещение, где под потолком вяло крутился вентилятор и стояли несколько столов и стульев, не было никакой драки. Было самое настоящее избиение! Вон те четверо избивали Богдана, он тоже с нашего теплохода! И даже не четверо, их гораздо больше было! Но остальные убежали, когда наши вмешались.
Вы проходите, проходите!..
Таша зашла следом, на неё никто не обращал внимания. Наталья Павловна вся пылала от негодования и была очень красива видимо, это как-то тронуло за душу товарища капитана, потому что он стал любезен и добродушен.
А что это у вас, зверок какой?
Это собака. Послушайте, товарищ капитан
Какая же это собака? удивился капитан. Это, так сказать, непонятность какая-то, а не собака! У тестя моего, к примеру, собака! Волков по осени давит, волкодав называется, а это что ж такое?.. Документики есть?
На собаку? не поняла Наталья Павловна, и капитан позволил себе улыбнуться.
Ваши, ваши документики бы! Да вот и девчушкины. Она же тоже, как я понимаю, свидетель?
Таша кивнула.
Наверное, нужно врача вызвать, сказала она. Вдруг Богдану что-нибудь сломали или отбили?
Капитан посмотрел на неё с изумлением:
Медицинское освидетельствование хотите? Дело будем заводить? Ну, как знаете, конечно
Наталья пристроилась рядом с Ташей на пыльный стул. Широкая светлая брючина задралась, открыв загорелую ногу, и футболка чуть съехала с округлого плеча. Капитан вздохнул, отвёл глаза и позвал:
Кондрашов! Кондрашов!
В распахнутую дверь заглянул ещё один мужик, тоже в форме, только помоложе.
О, удивился капитан, Пилипенко, приведи пострадавшего.
Кондрашов, оказавшийся Пилипенко, выпучил глаза и пролаял:
Заходи! и в дверях появился Богдан.
Ну? спросил капитан у Натальи. Вроде на своих ногах стоит, не качается, кровью не харкает! Не харкаешь кровью-то?
Нет, сказал Богдан, как показалось Таше, с ненавистью.
Вот и славно, вот и хорошо. Ты садись давай тоже, не отсвечивай! Так чего, будем медицину вызывать или погодим?