Говорил он вроде приветливо, но от упоминания о безлюдном лесе и живности, стало как-то не по себе.
С радостью примем ваше предложение, Глеб, как ни в чем не бывало, расплылся в белозубой улыбке, а мне стало любопытно, кто-нибудь из них заметил, что эта улыбка совсем не коснулась его глаз?
Ночи здесь холодные, подала голос Лузель, вашей жене не мешало бы одеться. Я могу дать ей Ташино платье.
Первый порыв резко ответить ей, что не очень вежливо говорить в третьем лице о человеке, находясь в его обществе, был задушен самим Елагиным, что крепко сжал мою ладонь.
Были бы вам очень признательны, Лузель, придавил он невоспитанную женщину своим шармом, да так сильно, что та тут же сменила гнев на милость, и чуть ли лужей у его ног не растеклась.
Еще одно завоевание в его бездонную копилку. Как же бесит!
Наташа с отцом ушли вперед. Лузель кивнула мне, чтобы следовала за ней, и только я собралась сделать шаг, как Глеб схватил меня за талию, прижал к себе, и прошептал прямо в губы.
Будь с ними осторожна, принцесса. Кочующие романы только выглядят добрыми. Даже нечисть их стороной обходит.
Почему тогда мы здесь? в моем голосе отчетливо слышались панические нотки, а биение сердца эхом отдавалось в ушах.
Богатое воображение тут же нарисовало перекошенные лица романов-каннибалов, собирающихся приготовить из моей шкурки прикроватный коврик.
Ну я проголодался, а тут обещали покормить.
Глава 11. Линии жизни
Мамочка, пусть вот это наденет. Оно старое, и я как раз собиралась его выкинуть, донесся до меня слащавый девичий голосок.
В недрах темной кибитки, что освещалась наполненным растопленным салом светильником, вдали от глаз понравившегося ей парня, Наталья сбросила все притворство, как деревья по осени сбрасывают листву, и предстала передо мной в своем истинном обличье. А именно мелкой мстительной гарпии.
Прожигала меня ненавистным взглядом карих глаз и кривила губы так, словно от меня за километр помойным ведром несло. А выбрав одно из своих заношенных до дыр платьев, которое я, при других обстоятельствах и трогать бы побрезговала, бросила им в меня и улизнула на улицу.
Переодевайся и выходи. Сейчас ужинать будем, процедила ее мамаша и, оставив меня одну, отправилась вслед за дочерью.
Стащив с себя толстовку, я около минуты взирала на свое шикарное серебристое платье, что стоило больше, чем весь этот табор вместе взятый. Да, оно не грело в ночи, и выставляло на всеобщее обозрение девяносто пять процентов моего тела, но менять его на колючее, шерстяное платье совсем не хотелось.
Чертов Елагин! Чтобы тебя в аду черти во всех позах драли! Какого хрена ты привязал меня к себе и затащил не пойми куда? Да я, за эти унижения, все кости в твоем жалком тельце пересчитаю! Все зубы повыбиваю!
Еще немного погоревав над своей незавидной долей, я переоделась, разгладила невидимые глазу складочки, и взглянула в невысокое мутное зеркало.
Как ни странно, выглядела я не так плачевно, как думалось. Несмотря на потертый внешний вид, лиф платья выгодно подчеркивал мою аккуратную двоечку, а длинные юбки, что спадали до самого пола, красиво облегали бедра. Растекшийся за время нашего путешествия по лесу макияж я успела смыть в щедро предоставленном мне Лузелью тазике с водой, а волосы причесать и заплести в две толстые, стильно растрепанные косы.
Еще бы вместо конверсов обувь поженственнее, и как сказала бы моя мамуля «хоть сейчас бери и женись».
Ах да, я же уже замужем, будь оно все неладно!
Решив, что пора прекратить прятаться и, в конце концов, явить себя миру, я схватилась за деревянные перила и сиганула вниз, но, не достигнув земли, была поймана в неожиданно крепкие объятия.
Ну наконец-то, усмехнулся довольный донельзя Глеб, я уже решил ты там спать завалилась, хотел разбудить.
Елагин, отпусти меня на землю! Сейчас же!
Отпущу, конечно, подмигнул он мне, ты хоть и Цветочек, но отнюдь не пушинка.
Это что, он меня сейчас жирной назвал? Прощай мое терпение!
Будто уловив мое кровожадное настроение, Глеб громко расхохотался и подбросил меня в воздух. Затем снова поймал, поставил на ноги и, воспользовавшись моим замешательством, прижался к моим губам в кратком, но многообещающем поцелуе.
Ты ты вырвавшись из его хватки, я ткнула пальцем ему в грудь, не смей меня целовать!
Принцесса, для всех присутствующих мы счастливая замужняя пара, он, весело улыбаясь, уставился куда-то мне за спину, так что забудь о разногласиях и притворись, что влюблена в меня по самые свои маленькие ушки.
Дай только остаться наедине, я тебе так притворюсь, что мало не покажется!
Цветочек мне угрожает Никогда такого не было, и вот опять, тепло в его взгляде сменилось холодной сосредоточенностью, нас зовут к костру. Сядешь рядом, смотришь только на меня, если что-то спрашивают лично у тебя, отвечаешь только после моего кивка. Все поняла?
Вот еще. Чтобы они решили, что я не имеющая собственных мозгов помешанная на тебе дурочка? фыркнула я не громко, но так чтобы Глеб меня точно услышал.
Нет, малышка, чтобы следующий свой ужин они не приготовили из нас с тобой.
А они могут? я испуганно выпучила на него глаза.
Не волнуйся, я тебя за тарелку с супом не продам, на этой трагической ноте Глеб схватил меня за руку и потащил к костру, где собрались почти все обитатели табора.
Следуя советам Елагина, я хлебала овощную похлебку, что вручила мне Лузель и помалкивала, пока мужчины интересовались у Глеба о городе, из которого мы прибыли и о нашем дальнейшем маршруте. Надо отдать ему должное, парень сильно языком не трепал. Отвечал односложно, в подробности не вдавался, больше ел, да разглядывал играющих на гитаре, танцующих и поющих девиц, коих тут было на любой вкус.
Сидевшая по другую от него сторону Наташа, тоже не сдавалась и пыталась завязать разговор, а когда исчерпала все возможные темы, скрылась с наших глаз.
Я уже было обрадовалась, что с концами, но не тут-то было. Вернулась, красавица, через десять минут, а в руках свежесплетенный цветочный венок, который она, весело смеясь, надела Глебу на голову.
Отвернувшись от этой парочки, я вместо того, чтобы пойти на поводу у своих желаний и вгрызться ей в глотку, вгрызлась зубами в кусок ароматного жареного мяса.
Хочу судьбу твою увидеть, милая, раздался за спиной скрипучий голос.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела опирающуюся на деревянную клюку пожилую женщину. Ее волосы были белее снега, лицо, испещрённое морщинами, походило на измятую бумагу, а красная накидка, напоминала белые наряды наших оракулов.
Я не дурочка, и помнила о предупреждениях Глеба по поводу разговоров с незнакомцами, но, когда повернулась к нему за советом, и увидела, как весело этому мерзавцу в обществе романских девиц, махнула на все рукой.
Конечно, бабушка. Присаживайтесь рядом.
Кряхтя и поскрипывая, старушка уселась на мягкую подушку и протянула руку. Знакомый жест гадалок с ярмарок. Ждут, когда им дадут ладонь для исследований, или ручку позолотят.
Я слышала о том, что гадалки у роман, это те же самые оракулы у ведьм, демонов, оборотней и других обитающих на земле существ. Только для того, чтобы видеть будущее, им не нужен магический шар. Твоя ладонь, пара монет, и вот уже третий глаз зрит в самый корень.
Слышала да, только вот доверия большого не питала. Поэтому и сейчас отнеслась к происходящему больше с юмором и желанием развлечься, чем со стремлением выяснить свою дальнейшую судьбу.