Много пищевых точек и в окрестностях дома, где живет Эрих. И около метро. По тому, что находится у метро, легко понять, чем сейчас заняты люди. А находится там несколько фастфудов, салоны сотовой связи, продуктовые магазины и банки, очень много отделений разных банков. Следовательно, люди сейчас едят, звонят, закупаются продуктами и занимаются деньгами. Есть тут еще и книжный магазин, но он скорее школьно-канцелярский: в книжных отделах, среди высоких, плотно набитых стеллажей, всегда пусто, покупатели ходят лишь у полок с тетрадями, учебниками, ручками. Учеба такое дело хочешь не хочешь, а на чем-то писать и чем-то писать надо, приходится покупать.
И вот у Эриха появилась привычка вкусно кушать. Понятная человеческая слабость. Он заглядывал и в «Макдоналдс», и в кондитерскую, но чаще всего посещал все-таки «Му-Му». Тут тоже, если ходить часто, замечаешь однообразие ассортимента, но однообразие более разнообразное. Эрих обычно брал винегрет или салат из свежей капусты с морковью и яблоком, иногда баловал себя селедкой под шубой, брал украинский борщ или гороховый суп с копченостями, или суп-пюре с брокколи, или рассольник, или суп с фрикадельками, а на второе предпочитал рыбу в кляре, иногда колбаски с гречкой-гарниром или мясо по-французски, изредка позволял себе кусок семги. Запивал это компотом или киселем, но брал и крошечную чашечку черного кофе, как аристократ. Продавалось здесь и спиртное, но Эрих алкоголя чурается с подросткового возраста. Друзья напоили его каким-то вином, он еле дошел до дома, по дороге падал, ночью проснулся от тошноты, побежал в туалет, его долго и мучительно рвало, а потом он спал весь день. С той поры как отрезало, даже запаха алкоголя не переносит. А еще больше запаха перегара. Ну, как не переносит. Не любит, но терпит. Потому что из входящих каждый десятый или, хорошо, пусть двадцатый идет с этим запахом. Приходится терпеть. Вот почему, кстати, Эриху нравился масочный режим: если кто и выдыхал гадость, то не в людей, а себе в маску.
С этого запаха все и началось. Хотя не только с него.
Эрих поднялся в «Му-Му», взял поднос и пошел с ним вдоль стойки. Сзади пристроились два парня, они весело ругались матом и от них несло выпитым накануне пойлом, перегоревшим в их желудках. Казалось, они и говорят желудками. Они ругались о том, что вчера были у кого-то в гостях и им там не понравилось. Отстой, говорили они. Если бы знали, то никогда, говорили они. Отстойные телки, говорили они. Отстойный Антоха, говорили они про какого-то Антоху. И все это матом, громко. И, конечно, были без масок, хотя при входе была табличка, что без масок никто не обслуживается.
Что желаете? спросил Эриха юноша-подавальщик среднеазиатской внешности.
Винегрет, сказал Эрих.
И получил мисочку с винегретом, и отошел, но отошел недалеко.
Что желаете? спросил юноша парней.
Селедку под шубой, сказал один.
Мне тоже, сказал другой. Нет, мне грибочки. Под водку хорошо, объяснил он первому.
Юноша поставил перед ними мисочки с селедкой под шубой и маринованными грибами.
Эрих сказал ему, не глядя на парней:
Вы не имеете права их обслуживать. Они без масок.
Среднеазиатский юноша не успел ответить, за него ответил тот, который взял селедку под шубой.
Не лезь, куда не просят, сказал он.
Иди давай, не держи людей, сказал тот, который взял грибочки.
Вы не люди, вы уроды, не согласился Эрих.
Чего сказал? надвинулся на него тот, который взял селедку под шубой.
Он борзый, сказал тот, который взял грибочки.
Видал я таких борзых, сказал тот, который взял селедку под шубой. Чего пялишься?
И прошел мимо Эриха с подносом. Второй за ним.
А ведь Эрих был в форме, но они словно не замечали этого.
Мне вызвать полицию? спросил Эрих.
Я те щас вызову, сказал тот, который взял грибочки, а теперь выбрал горшочек с борщом. А тот, кто взял сельдь под шубой, предпочел гороховый суп с копченостями.
Эрих, чувствуя себя в полном праве, громко сказал, обращаясь ко всем работникам, кто стоял на раздаче:
Прекратите выдавать им еду. Они без масок. И пьяные.
Кто пьяный? спросил тот, который взял сельдь под шубой и гороховый суп. Ты сам на ногах не держишься, проспись иди. С утра накатил и предъявляет тут.
Работники заулыбались, а некоторые и засмеялись.
Эрих слегка растерялся. Собирался с мыслями. За это время парни продвинулись дальше. Тот, кто взял сельдь под шубой и гороховый суп, добавил к ним куриный шашлык на шпажке-палочке. И тот, кто взял грибочки и борщ, поступил так же.
Эрих достал телефон, набрал 102. Ему ответил неразборчивый женский голос.
Тут, в «Му-Му» у метро «Тимирязевская», два хулигана безобразничают, гневно сообщил Эрих. Без масок, пьяные, ругаются матом. А персонал с ними ничего не делает.
А вы кто? спросила дежурная.
Я гражданин страны. И я охранник тут, но они меня не слушают.
Хорошо, передам, сказала дежурная.
Кому? спросил Эрих, но она уже положила трубку.
Звони, звони, одобрил тот, кто взял сельдь, суп и шашлык. Сейчас прискачут. С мигалками. Водочки нам, обратился он к женщине, подававшей напитки. По сто? посоветовался с другом.
Тот склонил голову в сомнении.
Двести?
Друг приподнял плечо, продолжая сомневаться.
Сто пятьдесят, решил тот, кто взял сельдь, суп и шашлык. А то работать еще.
Друг кивнул.
Женщина была постарше и была, в отличие от остальных обслуживающих, русская.
Вы, в самом деле, не это самое, сказала она. Нам тут неприятностей не надо. Маски оденьте хотя бы.
Она и сама достала из кармана передника и надела маску.
Эрих испытал смешанное чувство гордости и печали за русский народ, который иногда бывает честен, но никогда до конца.
Нет у нас масок, девушка, сказал тот, кто взял сельдь, суп и шашлык. И у кого тут маски вообще?
Действительно, в зале все сидели без масок. Но у некоторых они были на шее.
Люди едят, поэтому сейчас нет, объяснила русская женщина. Но пришли все в масках, так что давайте тоже.
Да нету, сказал тот, кто взял грибочки, борщ и шашлык.
Возьмите наши, сказала русская женщина и протянула им две маски.
Вот спасибо, поблагодарил тот, кто взял сельдь, суп и шашлык.
И они надели маски, но, как только сели за стол, тут же сняли их и сунули в карманы.
Эрих устроился неподалеку. Ел и посматривал в их сторону. Ждал появления полиции. Тут метро и несколько торговых зданий, обязательно есть наряды и посты полиции, она должна скоро появиться. Но она не появлялась.
Парни выпили, ели быстро, будто торопились. Вскоре Эрих понял, куда они торопятся. Они встали, подошли, тот, кто взял и ел (и уже съел) сельдь, суп и шашлык, сказал:
Пойдем выйдем.
Обойдетесь, ответил Эрих. Я ем.
Мы подождем, сказал тот, кто ел сельдь, суп и шашлык.
Вот еще, ждать, сказал тот, кто ел грибочки, борщ и шашлык.
Он схватил солонку и потряс ее над супом Эриха, над его семгой, посолил и хлеб, и компот, и кекс.
Его друг засмеялся, ему понравилось. Он вынул из кармана смятую маску и сунул ее в горшочек с супом, взял вилку Эриха, затолкал маску поглубже.
Второй дал ему свою маску, он затолкал и ее. Суп выплеснулся через край.
На десерт, сказал второй.
И они ушли.
Эрих некоторое время сидел, не двигаясь и не глядя, как на него смотрят другие. Он и так знал, что в их глазах не сочувствие, а подлость и насмешка.
Потом он встал и быстро пошел к выходу.
На улице увидел парней, удаляющихся в сторону улицы Яблочкова. Там они свернули направо. Пересекли улицу к дому под номером четыре. Может быть, живут здесь. Длинный девятиэтажный панельный дом. Подъезды со стороны двора. Сейчас они скроются. Эрих напоследок запомнил их. Тот, кто ел сельдь, суп и шашлык, был в черных джинсах и бордовой футболке, довольно высокий, светловолосый, волосы коротко пострижены. Второй ниже, плотнее, в голубых джинсах и черной футболке, волосы еще светлее, чем у первого, и длиннее, с зачесом вбок.