Хрипы сменились кряхтением из-под телеги кто-то лез. Тут мне пришла запоздалая мысль: сейчас этот кто-то выползет и ка-ак вцепится мне в ляжку, пока я к нему спиной стою! И это совершенно нормально будет: за добро карма прилетает обычно незамедлительно. Потому, когда кряхтение прекратилось, я телегу немедленно бросил и, схватившись за «Вал», отпрыгнул в сторону, готовясь стрелять в того, кого спас, если тот решит мною позавтракать.
Правда, оружие тут же опустил, потому что возле телеги, тяжело дыша, стоял пацан лет четырнадцати-пятнадцати в камуфляже, заляпанном кровавой грязью. На ногах берцы, на голове капюшон, оружия нет, трясется от страха и холода. Понятное дело, то еще удовольствие на стылой земле валяться, прижатым тяжеленной телегой.
Я мысленно скривился.
М-да, не успел в чужой мир попасть, как сразу на мою голову свалился питомец. Теперь ищи, куда его пристроить, не бросать же мальца посреди огромной кровавой лужи.
Как звать и откуда? спросил я.
Здороваться не учили? хмуро поинтересовался пацан. Голос юношеский, хрипловатый то ли ломается еще, то ли не прокашлялся после лежания под телегой.
А не пошел бы ты в пешее эротическое, сплюнул я.
Куда? удивленно поднял густые брови спасенный.
На хрен, например, сказал я, после чего повернулся и собрался уходить. Куда пока неважно. Найду кого вменяемого, без выпендрежа, спрошу, где я нахожусь и в какой стороне Зона ЗИЛ, обиталище шамов. Может, там отыщется нужный мне слепой мутант.
Василий я, прозвучало за спиной.
Я остановился.
Из маркитантов, последовала добавка. От Зоны Трех Заводов в Кремль шли с грузом, но на полпути нео напали. Дядька Хмар сказал под телегу спрятаться, ну я и юркнул по-быстрому. А потом
Пацан всхлипнул.
Я обернулся.
Стоит, сопли на рукав мотает, того и гляди сейчас расплачется.
Так, прекратить истерику, рыкнул я. Что случилось то случилось, прошлого не вернуть. Лучше думай, как дальше жить будешь. Но это потом. Сейчас мне надо знать, далеко ли мы от Кремля.
Да верст пять будет, сказал пацан и прищурился: А ты сам-то откуда? Потерялся, что ли, или головой стукнулся и забыл, куда забрел?
Мне на подколки тощего недоросля было плевать пусть его маркитанты воспитывают. Или кремлевские. Или по фигу кто, лишь бы согласился его к себе забрать. Естественно, бросить пацана я не мог, но и нянчиться с ним в мои планы совершенно не входило. Кстати, насчет кремлевских идея неплохая, им народ, помнится, всегда нужен был. Да и в Кремле реальнее разузнать про слепого шама, глядишь, кто слышал чего. Ну и друзей навестить, которые там остались, было бы неплохо.
Пять верст, говоришь? задумчиво пробормотал я, прикидывая расстояние по прямой от Зоны Трех Заводов до красной крепости.
Получалось, что мы сейчас находимся где-то в районе метро «Динамо» хотя ничего похожего на большой стадион поблизости не наблюдалось. Правда, неподалеку маячил неплохо сохранившийся комплекс угловатых зданий, в которых я, прикинув свое местоположение, распознал Боткинскую больницу. Интересно, с чего это маркитанты именно тут поперлись? По Ленинградскому проспекту не проще было?
О чем я Ваську и спросил.
Совсем, что ли? Пацан сделал круглые глаза. По Ленинградскому лихие люди шастают. Хорошо, если только отнимут все, что приглянется. А то и зарежут на мясо.
Людоеды, что ль? поморщился я.
А кто тут не людоед? пожал плечами пацан. Разве что те, кто за красными стенами сидит. Так им зачем людей есть, у них и без того жратвы полно. Я че-то не пойму, ты не местный, что ли? Больно вопросы странные задаешь.
Не совсем, отозвался я.
А откуда?
Про перехожих слышал?
Да ладно? с придыханием проговорил Васька. Правда, что ль, перехожий? Не брешешь?
Не имею такой привычки.
Пацан смотрел на меня с восхищением.
А я и смотрю, странный ты какой-то. Ну, ты это зла не держи за мой язык. Поганый он у меня, батька так говорил. Когда живой был
Глаза Васьки заблестели, того и гляди заревет.
Зла не держу, сказал я. Безопасную дорогу к Кремлю знаешь?
А то! встрепенулся пацан, забыв про слезы: надо же, сам перехожий у него дорогой интересуется! Когда человек чувствует себя нужным и полезным, это всегда воодушевляет. И хотя я вполне мог обойтись без проводника, пошел вслед за Васькой, следя, чтоб он в какую-нибудь яму не провалился или в аномалию не угодил Впрочем, тут же не аномалии, а Поля Смерти, что порой намного хуже смертоносных сюрпризов Чернобыльской Зоны.
А вокруг были развалины. Некоторые старые, поросшие кустами и деревьями, появившиеся еще во время Последней войны, когда заокеанские боевые роботы штурмовали Москву после ядерной артподготовки. Ракет на столицу упало немного, щит противовоздушной обороны над городом был качественный. А вот затяжные бои на улицах повредили Москву знатно биороботы, которых тут сокращенно зовут «био», тогда были оснащены серьезными средствами поражения и боеприпасов не жалели. Правда, у стен Кремля обломились и взять крепость не смогли, сколько ни пытались.
А дальше город разрушало время
Все-таки двести лет прошло после той войны, и сейчас уже было не понять, что раньше находилось на месте большинства развалин. Хотя некоторые здания сохранились весьма прилично: одни в основном старинные, потому что были построены на века, другие по непонятным причинам, объяснимым лишь с одной точки зрения: мир Кремля это тоже одна огромная аномальная Зона, в которой могут случаться любые, даже совершенно необъяснимые вещи.
Пока мы шли, Васька по моей просьбе рассказывал новости.
Нео совсем озверели, жаловался пацан. На людей настоящую охоту объявили. Недавно шайны не пойми как Купол прорвали, пошли на Кремль но не дошли. Несколько больших отрядов нео их ночью перебили и сожрали. Прикинь?
Хоть какая-то от них польза, заметил я.
Лучше ну ее к лесовику, такую пользу, нахмурился Васька. М-да, зря я это ляпнул. У пацана только что нео родичей поубивали, а я «польза»
Дальше шли молча. Васька маленько впереди, я следом. Переговариваться можно, но неохота. Похоже, обиделся на меня пацан. Ну, тут уж ничего не попишешь, жрать захочет перестанет. А в рюкзаке, что мне бармен дал, найдется, чем обиду заесть-запить.
Через некоторое время впереди замаячил Белорусский вокзал вернее, то, что от него осталось. Местами обвалившиеся стены без крыш, в сохранившихся фасадах большие квадратные дыры на месте окон где-то забитые досками, где-то заложенные бетонными обломками. Грустно, конечно, смотреть на такое, я ж этот красивый вокзал помнил прекрасно. И вот что от него осталось. Был памятник архитектуры, а стал печальный памятник давней войне, превратившей прекрасный город в руины
Поганое место, проговорил Васька. Чет задумался я, свернуть надо было. Давай обойдем
Но обходить было поздно.
Из развалин вышли люди, пять человек. Одеты кто как, вооружены тоже не фонтан. У двоих копья в руках и топоры за поясами, у одного обрез двустволки, еще двое, правда, с автоматами с нашим АК и американской М-16. Пока что стволы опущены вниз. Признак не плохой, но и не особо хороший, поскольку поднять оружие дело одной секунды.
Далеко ль собрались, сердешные? задушевно поинтересовался бородач с М-16. Судя по тому, что он говорит, а остальные молчат, вожак.
Лихие люди в ужасе прошептал Васька. Те самые, с Ленинградского
Кому далеко, кому и рядом, хмуро ответил я, прикидывая возможности «Вала». Далековато друг от друга стоят разбойнички, полукругом рассредоточились. И автоматчики по краям того полукруга.
Грамотно. Пока я одного буду расстреливать, другой расстреляет меня. Будь я один, попробовал бы поиграть с ними в «догони меня пуля». Но рядом был Васька-сирота, которого и так судьба стороной обошла. Обидно будет, если погибнет в перестрелке.