Он говорит громко, вплотную притянув меня к себе. От его слов и хвата мне становится страшно. Чувствую себя жалкой в своих попытках отстраниться.
Отпусти. Саша, отпусти, очень тихо.
Доронин прикрывает глаза, разжимая пальцы.
Странная у тебя, Баженова, дружба или ее отсутствие, достает сигареты, когда ничего не чувствуют, так не смотрят, прикурил.
Как?
Так, как это было на даче, когда на мне висла Анфиска.
Я ничего не ответила, лишь пригладила волосы, немного вырвалась вперед. Сашка шел следом и курил, я чувствовала запах дыма и совершенно не знала, что делать дальше.
Мы вышли на дорогу вдвоем, шли прямо около часа, прежде чем проезжающая машина притормозила у обочины. Доронин перекинулся с водителем парочкой слов, и тот с энтузиазмом подбросил нас до города, не переставая болтать о жизни.
До дома все еще оставалась пара километров, а Сашино присутствие вгоняло меня в краску и какой-то странный стыд. Я шагала по тротуару и смотрела себе под ноги. Мы завернули за угол нашего двора, где и начался настоящий кошмар.
Доронин сориентировался первым, оттолкнул меня подальше, прежде чем вышедшие из стоящей посреди двора машины парни кинулись на Сашку. Завязавшаяся драка вогнала меня в оцепенение, я оторопела ровно до момента первого удара. Самый высокий и крепкий из этих уродов с размаха приложил Сашу битой в живот. Доронин согнулся пополам, падая на колени. Но им было мало, я слышала удары, от которых, возможно, ломались кости, видела кровь. Они, матерясь, повалили его на землю, продолжая пинать. Тяжелые удары приходились по всему корпусу, и я заорала как ненормальная, кинувшись туда, за что получила по голове и упала на траву. Тот, кто это сделал, со смехом и маниакальным азартом подтянул к себе за лодыжки.
Он смотрел больными, холодящими внутренности глазами. Нож-бабочка в его руке умело коснулся моей щеки, а пальцы начали расстегивать джинсы. Я застыла, боясь пошевелиться, от ощущения холодного металла. Слезы затуманили обзор, внутри что-то оборвалось, слова застряли в горле. Я не могла даже кричать, меня окутал паралич страха. Его грязные лапы содрали с меня куртку и прижали спиной к земле. Острое лезвие опустилось на шею, пробежало по ключице и поддело футболку у живота.
Оставь ее, громкий голос сверху, валим! Это еще не все, урод! плюется в Сашкину сторону.
Я сжалась, а ублюдок отстранился. Нож исчез, как и вся троица. Я не сразу смогла встать, лежала, чувствуя стекающие по лицу слезы, а взгляд бегал по двору. Что это было? Сглотнув и посмотрев на Доронина, поднялась на четвереньки и поползла туда.
Саш? всхлипнула, переворачивая его на спину, и резко отдернула руку, пугаясь его окровавленного лица.
Глава 6
На автомате отталкиваю ее за свою спину, получая первый удар. Силы неравны, я пытаюсь что-то сделать, быстро сообразить во всем этом хаосе, но ножи, биты и три бугая слишком сложная задачка. Удар под дых, когда ты напрочь лишаешься воздуха. Невозможно ни вздохнуть не выдохнуть. Меня ведет именно в тот момент, когда они добивают, вынуждая упасть на землю. Группируюсь, чтобы минимизировать последствия ударов, слышу Маринкин крик. Зачем она вообще дала о себе знать?! Все происходит слишком быстро, выплевываю кровь, открывая глаза. Гопота пропала, словно их никогда здесь и не было. Как ни странно, но во двор никто не вышел, упираюсь ладонью в холодную землю, чтобы подняться, но как итог чувствую головокружение вперемешку с прикосновениями.
Баженова переворачивает меня на спину, отшатываясь, но в ту же секунду склоняясь ко мне ближе.
Саша? всхлип. Ты жив?
Жив, закрываю глаза, упираясь затылком в асфальт, с тобой все нормально?
Она кивает, вцепляясь в мое запястье, и я слышу тихое поскуливание.
Не реви, башка раскалывается, с болью втягиваю воздух и медленно сажусь, опираясь на кулак.
Маринка сидит рядом на коленях, обнимая себя руками. С теми, кто это был, я разберусь позже, сейчас нужно сбагрить ее домой. Касаюсь ее плеча, пробегаю пальцами по шее, притягивая к себе. Мариша всхлипывает, огибая мою шею руками.
Тебе что-нибудь сделали? глажу ее спину. Ударили?
Нет, мотает головой, на землю уронили только.
Извини, вдыхаю запах ее волос, я тебя не защитил.
Ты дурак? Тебя чуть не убили! повышает голос, и я морщусь от боли в голове.
Не кричи.
Прости, отстраняется, пошли ко мне, нужно раны обработать, смотрит на мое лицо, бабушка сегодня все равно с Костиком в няньках.
С кем?
Соседский мальчик, его мама одна воспитывает, в ночную часто работает, вот бабушка и сидит с ним.
Ясно, поднимаюсь, прижимая раскрытую ладонь к месту под ребрами.
Больно?
Нормально.
Кто это был?
Сам не понял, осматриваюсь, пойдем быстрее.
Через призму боли ускоряю шаг, прикрывая за нами подъездную дверь. Дома Маринка скидывает кроссовки и уносится в ванную. Разуваюсь, стаскивая олимпийку, и, задрав майку, смотрю на себя в зеркало. Красное пятно, растянувшееся по всему правому боку, в скором времени посинеет. Касаюсь пальцами, сжимая челюсть. Неприятненько. И рожа болит адски, смотрю на разбитую губу и припухшую щеку со слегка содранной полоской кожи поверх брови красавец.
Маринка выходит в прихожую, сжимая вату и бутылочку перекиси. Вздыхает, останавливаясь за моей спиной.
Пойдем на кухню.
Киваю и иду за ней. В квартире ничего не изменилось, все осталось так же, как и два года назад. Баженова поправляет съехавшую по плечу лямку майки и, дождавшись, пока я сяду на стул, ставит на стол бутылек, который держала в руках.
Будет неприятно, прикусывает нижнюю губу, вставая между моих ног.
Маринка промачивает вату раствором, прижимая это дело к моей разбитой роже, аккуратно касается брови, щеки и, в очередной раз выбросив ватку в ведро, отрывает еще кусочек.
Наблюдаю за ней под тусклым рассеянным светом бра, сжимая руки в кулаки. Костяшки сбиты, нужно вымыть руки. Подаюсь вперед, чтобы встать, не ожидая, что она развернется. Мы врезаемся друг в друга, оказываясь слишком близко. Всего доля секунды, и Марина отступает, заводит руки за спину, пропуская меня к раковине. Намыливаю ладони, растирая их друг о друга, и ополаскиваю холодной водой, чувствуя на себе ее взгляд.
Я сам, забираю у нее вату, прижимая к губе, морщусь.
Могу подуть, едва улыбается.
Обойдусь, хочу усмехнуться, но неприятная режущая боль не позволяет растянуть губы.
Саш, то, что ты говорил сегодня, там, на мосту
Даже не надейся, что я заберу свои слова обратно.
Я с Борей.
Знаю, провожу языком по внутренней стороне щеки, чувствуя привкус крови, и что дальше?
Нам не стоит общаться, наверное. Ты испытываешь ко мне что-то другое это явно не дружба.
От того, что ты скажешь, что мы не друзья и нам не стоит общаться, вряд ли я изменю свое к тебе отношение, пожимаю плечами.
Я просто не хочу доводить до абсурда.
А я люблю качественный треш. Если ты не хочешь признаться в своих ко мне чувствах сейчас, упираюсь ладонями в стол, что ж, я подожду.
Доронин!
Баженова, все же улыбаюсь, и кровь начинает сочиться вновь.
Маринка в порыве помощи подается вперед, чтобы промокнуть кровоточащую ранку. Огибаю ее талию руками, притискивая к себе. Она вздрагивает.
Ты вкусно пахнешь, говорю тихо, втягивая воздух у ее виска.
Прекрати, вцепляется пальцами в мои плечи и явно хочет оттолкнуть.
Что именно? медленно провожу костяшками по ее щеке.
Все, повышает голос, заканчивай этот цирк, хватит! начинает нервничать и злиться. Убери от меня руки.
Опускаю взгляд к ее мягким, пухлым губам и, не обращая внимания на протесты, сдавливаю щеки пальцами. Целуя. Маринка теряется, но быстро приходит в себя, начиная колотить меня по спине и брыкаться.
Помогаю себе второй рукой, прижимая ее затылок ладонью, не давая улизнуть.