Если предпринятие хитросплетенных усилий служило признаком лени, Амальфи вполне мог назвать Хэзлтона самым ленивым человеком в городе.
Но не имело никакого значения, были ли он ленивее кого‑либо за пределами города. Все, что происходило вне Города, не оказывало более никакого влияния на его внутреннюю жизнь.
– Ну? – обронил Хэзлтон.
– Все в порядке, – пробормотал Амальфи. – Это обычная желтая карликовая звезда со всеми своими атрибутами.
– Конечно, – ответил Хэзлтон, криво усмехаясь. – Не понимаю, почему ты всегда настаиваешь на том, чтобы лично осмотреть каждую звезду, которая встречается на нашем пути. В моем кабинете есть экраны, а Отцы Города располагают всей необходимой информацией. Еще до того, как мы заметили эту звезду, мы знали, что она собой представляет.
– Я предпочитаю посмотреть сам, – сказал Амальфи. – Не зря же я был мэром более шестисот лет. Пока я не увижу солнце собственными глазами, я не могу сказать о нем ничего определенного. Только осмотрев его, я могу придти к какому‑то выводу. Изображение на экране совершенно лишено подлинного содержания. Его невозможно по‑настоящему почувствовать.
– Все это чушь, – беззлобно заметил Хэзлтон. – А что твои чувства говорят по поводу этой звезды?
– Это хорошее солнце. Мне оно нравится. Мы опустимся здесь.
– Ну хорошо. Может быть, рассказать тебе о том, что там происходит?
– Я знаю, знаю, – заверил Амальфи. Нервным голосом, нарочито растягивая слова, он произнес обычную механическую сентенцию Отцов Города: «ПО‑ЛИТИ‑ЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ О‑ЧЕНЬ ТРЕ‑ВОЖНАЯ». Меня‑то беспокоит положение с едой, в котором мы можем оказаться.
– Да? А что, дела обстоят так уж плохо?
– Пока еще нет, но если мы где‑то не обоснуемся, то нам придется туго. В цистернах с хлореллой произошла еще одна мутация. Наверно, она началась, когда мы проходили через радиационные поля около Сигмы Дракона. Если говорить об урожае, то сейчас мы снимаем более двух тонн с одного акра.
– Но это не так плохо.
– Неплохо, но урожай неуклонно снижается. Если мы не победим вирус, примерно через год урожая не будет вовсе. К тому же у нас недостаточен запас сырой нефти, чтобы подойти к следующей из ближайших звезд. Мы просто свалимся на нее, пожирая друг друга.
Хэзлтон пожал плечами.
– Это еще большой вопрос, босс, – сказал он. – Прежде мы не сталкивались с мутацией, которую не смогли бы победить. А на этих двух планетах очень опасно.
– Они воюют друг с другом. Нам уже приходилось встречаться с такой ситуацией. Нет никакой необходимости принимать чью‑либо сторону. Мы спустимся на ту планету, которая нам больше подходит.
– Если бы это была обычная межпланетная склока, все было бы хорошо. Но дело в том, что одна из этих планет – третья от солнца – нечто вроде самостоятельно развивающегося полипа Империи Хрунты, а вторая – из числа тех, что остались после краха гамильтонианцев. Они воюют уже около века и не поддерживают никаких контактов с Землей. А теперь земляне обнаруживают их. Представляете, что может произойти?
– И что же? – спросил Амальфи.
– Они вычистят их обоих, – угрюмо произнес Хэзлтон. – Мы только что получили от полиции официальное предупреждение убраться отсюда ко всем чертям.
Желтое солнце над Городом почти совсем исчезло. Метрополия Бродяг, удаляясь от двух теплых, беспокойных миров, включив двигатели на четверть мощности, уверенно направлялась в укрытие холодной зеленовато‑голубой тени одной из разрушенных планет этой системы. Квартет холодных маленьких лун застыл в па менуэта вокруг зигзагообразного излома аммиачных бурь, объявших газовый гигант.