– Я ошибся, – сказал он и повернулся с намерением уйти.
– Нет, подождите, – сказала она. – Теперь, когда я знаю, кто вы такой, у меня нет причин отказываться от вашей помощи.
– Конечно, нет, – ответил он.
Она сунула руку за вырез своего облегающего платья и извлекла оттуда маленький прямоугольник с печатным текстом и протянула его Доналу.
– Это нужно уничтожить, – сказала она. – Я заплачу вам. Сколько вы берете по обычным расценкам? – Глаза ее расширились от ужаса, когда он расправил клочок и начал читать. – Что вы делаете, вас не просили читать это! Как вы смеете?!
Она попыталась выхватить клочок, но он удержал ее одной рукой. Взгляд его не отрывался от текста. Глаза его расширились от удивления при виде факсимильного портрета ее самой.
– Анеа Марлевана, – сказал он, – избранная из Культиса.
– Ну, да, – воскликнула она. – Так что из этого?
– Только то, – сказал Донал, – что вам следовало бы быть более разумной.
Она открыла рот:
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что вы глупейшая из женщин, с которыми мне приходилось встречаться, – он положил листок в карман. – Я об этом позабочусь.
– Правда? – Лицо ее на мгновение прояснилось, но потом оно вновь стало встревоженным. – Мне это не нравится. Вообще, вы мне не нравитесь.
– Понравлюсь, – ответил он, – если вы узнаете меня получше. – Он повернулся и открыл дверь, через которую пришел сюда несколько минут назад.
– Но... постойте, – догнал его ее голос, – а где я смогу найти вас, когда вы справитесь с этим? И сколько я должна заплатить?
Он отпустил дверь, которая сразу же захлопнулась, оборвав ее вопрос.
Через всю секцию Донал прошел в свою каюту. Здесь, закрыв за собой дверь, он более внимательно разглядел полученный клочок. Это было нечто иное, как пятилетний контракт, по которому она обязывалась находиться в свите принца Уильяма, президента торговой планеты Сета – единственного обитаемого мира у звезды Тау Кита. Контракт был очень выгоден, он предусматривал лишь постоянное сопровождение во всех его поездках и заседаниях. Но не либеральность контракта удивила Донала – избранных из Культиса трудно было привлечь к любой работе, кроме самой утонченной и интеллектуально‑изысканной, – а тот факт, что она просила уничтожить контракт. Кража контракта у владельца – достаточно серьезное преступление, нарушение контракта – еще серьезнее, но уничтожение контракта влекло за собой на любой планете смертную казнь. Он подумал, что девушка, вероятно, сошла с ума.
Но в этом и заключалась ирония судьбы – будучи избранной из Культиса, она могла быть безумной не более, чем обезьяна могла превратиться в слона.
Наоборот, будучи продуктом тщательного генетического отбора на протяжении многих поколений на планете, достигшей чудес в развитии науки, она должна была быть совершенно нормальной! И действительно, при первом знакомстве с ней, в ней не оказалось ничего ненормального, за исключением этой самоубийственной глупости. Очевидно, ненормальность заключалась не в девушке, а в ситуации.
Донал задумчиво крутил контракт. Анеа не понимала, что делала, когда просила его уничтожить этот листок. Это было единое целое, даже слова и подписи были неразрывной частью единой гигантской молекулы, которая была почти неуничтожима и не могла быть изменена или испорчена никакими средствами. Донал был уверен, что на борту не найдется ничего, чем можно было бы разорвать, сжечь, растворить или другим путем уничтожить этот листок. Единственным законным обладателем этого листка был принц Уильям.