К сожалению, в этой битве мы проиграли и теперь, хромая домой, я даже не представлял себе, что со мной будет. Катастрофа заключалась в том, что убегая из дома, я в спешке набросил на себя тот пуховик, в котором ходил в школу, жутко дорогой и подаренный мне отцом всего месяц назад, на день рождения взамен предыдущего, затёртого от постоянных падений на лёд.
-Лучше бы я остался в хоккейной форме, - с горечью произнес я, ощупывая несколько сделанных лезвиями коньков прорех, из которых на ходу сыпался пух. Лицо тоже ощутимо болело, и я совершенно не горел желанием видеть, во что оно превратится завтра.
Ещё этаж, и я замер перед дверью своей квартиры. Выхода не было, нужно было звонить, ключи я тоже в спешке не захватил. Вздохнув, нажал на звонок: в квартире проиграла мелодия «Собачьего вальса» - это папа установил её несколько лет назад.
«Хоть бы не папа открыл дверь, - подумал я. - Хоть бы не он».
Понятное дело, что по закону подлости дверь открыл именно отец.
Он в недоумении посмотрел на меня, словно не понимая, что это за чудо в перьях предстало перед ним.
-Тань, иди посмотри на своего сына.
Отец позвал маму таким спокойным тоном, что я понял - это конец. Рассматривая меня насмешливым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, он подождал, пока не подошла мама, и только тогда впустил меня в квартиру. Зрелище, наверно, действительно было впечатляющим, поскольку мама всплеснула руками, а отец насмешливо произнёс.
-Явление Христа народу.
Мама стала расспрашивать меня о том, что произошло, а я, отодвигая её руки, помогающие мне раздеваться, угрюмо бормотал что-то невнятное.
-Значит, так, - раздался голос отца, - сегодня уже поздно выяснять отношения, поэтому иди, умойся, приведи себя в порядок, а завтра утром мы с тобой и поговорим.
Ничего не оставалось делать, как кивнуть и уйти в ванную. Зайдя в неё, я взглянул на себя в настенное зеркало. Не знаю, как выглядел Христос при своём явлении, но я смотрелся очень колоритно. Из зеркала на меня угрюмо смотрел взъерошенный подросток четырнадцати лет отроду, зеленоглазый, со светло-русыми волосами и совсем недавно правильными чертами лица. Теперь же лицо было, мягко говоря, несимметрично. С одной стороны во всю скулу, от глаза и до носа, наливался огромный синяк, а с другой пухло лиловым цветом когда-то небольшое ухо.
-Мда, досталось, - подвёл я итог сегодняшних приключений. Хотя нет, ещё ничего не закончилось, закончится всё завтра поутру, во время разговора с отцом.
Я разделся и осмотрел своё не по годам крепкое и подтянутое тело - постоянные занятия зимой хоккеем, а летом футболом давали о себе знать. Благодаря этим увлечениям мне не приходилось стесняться своего телосложения, раздеваясь перед девчонками на физкультуре, в отличие от многих других ребят. Кстати сейчас с этой частью организма тоже было не всё в порядке: на левом боку выделялся большой кровоподтек.
Едва я вышел из ванной и прошел в свою комнату, как прибежала мама с полотенцем, полным льда, и, постоянно спрашивая, больно ли мне, стала прикладывать его к травмированным местам. Только час спустя я сумел уговорить её заняться чем-нибудь другим, а сам закрылся в своей комнате и, запрыгнув на кровать, попытался уснуть. Естественно, получалось слабо, так как я всё время гадал о том, что мне завтра скажет отец. В аккомпанемент этим думам я ворочался в кровати до глубокой ночи, поэтому утро настало, на мой взгляд, чересчур быстро.
Проснулся я от боли: видимо, во сне неудачно повернулся на травмированный бок. Машинально схватившись за него руками, я, не сдержавшись, застонал.