В какой-то мере Амелия была даже рада, что попала именно в эту тюрьму. Да, поговаривали, что заключённые здесь долго не живут, но зато и условия тут были не в пример лучше. Настоящее чудо, что преступникам разрешалось вот так просто и свободно гулять по округе, пусть и всего дважды в день.
На холме, куда она без труда забралась, росли цветы и дикие кустарники, молодые деревца стеснительно тянули ветки к солнцу. Некоторое время девушка молча просидела на траве, стараясь не думать ни о чём, но получалось плохо. Амелия грустила. Одуванчики в её руках медленно превращались в венок, а млечный сок въедался в тонкую кожу, оставляя чёрные следы. Но девушка не обращала внимания.
В какой-то миг чуть в стороне раздался тихий треск. Амелия вздрогнула и резко повернула голову, внезапно обнаружив рядом ещё одну девушку. С трудом она смогла подавить крик, потому что половина лица незнакомки оказалась синеватой и иссушенной, словно у трупа. Серые пятна, похожие на плесень, будто поедали левую щеку, задевая глаз, делая его похожим на подгнившую жёлтую сливу.
Хватайте её! крикнула эта полуживая ведьма, молниеносно прыгнув вперёд.
Вскочив на ноги, Амелия приготовилась умчаться прочь быстрее ветра, однако неожиданно почувствовала, что не может сдвинуться с места. Нечто холодное и болезненно-ватное стало подниматься от земли по ногам, сковывая кости и мышцы, не давая шевельнуться. Она открыла рот для крика, но страшная девушка выставила вперёд потрескавшиеся серые пальцы, сжатые, как у хищной птицы. Она улыбнулась страшной кривой улыбкой, и Амелия поняла, что не может даже кричать.
Страх пронзил, как раскалённая стрела, на глаза навернулись непрошеные слёзы. Но как бы девушка ни пыталась вырваться, ничего не могла сделать.
За спиной этого монстра, что когда-то был юной леди, тут же выросли ещё несколько человек. Они мгновенно подхватили Амелию под руки и распластали у подножия холма. Оказывается, среди диких кустов и травы, скрытая от глаз, там лежала ровная каменная плита. Ее было слишком сложно заметить, если не знать заранее. Теперь же Амелия имела сомнительное удовольствие ощутить спиной всю ее гладкость и пугающую прохладу.
Шания, кинжал! крикнула полумертвая ведьма, и рядом с ней появилась женщина, чьё лицо могло поспорить бледностью с лунным диском.
В воздухе блеснуло длинное и тонкое лезвие.
Сердце Амелии почти остановилось от ужаса. Руки похолодели, в горле застыл крик. Но даже несмотря на смертельную опасность тело упорно отказывалось слушаться, скованное проклятым колдовством.
У нас мало времени! продолжала ведьма. Травы, быстро!
Какие-то мужчины разорвали у Амелии на груди рубашку. На глаза девушки навернулись слёзы, но не удавалось даже моргнуть, чтобы их смахнуть.
На живот ей положили какие-то пучки соломы, и один мужчина с растрёпанными серебристо-белыми волосами произнёс:
Ты уверена, что нужно убивать?
Заткнись и смотри по сторонам, как мы договаривались! прошипела полуживая колдунья, перехватив поудобнее кинжал.
В этот момент прозвучал крепостной колокол, а за ним всю окрестность разорвал ужасно громкий и пронзительный звук.
Что-то происходило. Это был не просто клич для арестантов, уведомляющий о том, что пора возвращаться. Что-то другое
В груди Амелии снова бешено застучало. Смутная надежда мелькнула внутри и вспыхнула еще сильнее, когда она услышала:
Это сирена! Он знает, что мы здесь, прозвучал мужской голос, свистящим шёпотом.
В тот же миг девушка с мёртвым лицом начала что-то быстро-быстро говорить. Амелия не понимала ни звука. Слова этого языка были настолько старыми, казалось, никто из живущих и вовсе не должен знать их.
Неконтролируемый страх сжал в тиски желудок Амелии. Чем быстрее говорила ведьма, тем больше странных ощущений появлялось у девушки. Теперь она ясно чувствовала: что-то колючее и смрадное шевелилось в недрах холма.
Старая плита слабо вздрогнула.
Заклятие работает, сказал один из мужчин своим шипящим голосом. Амелия не видела его, да и не хотела смотреть. Всё её внимание было приковано к острому, как игла, лезвию, которое уже было занесено над её грудью.
Сердце билось как бешеное, словно совершая последние удары в жизни. Стало ясно, что это конец.
При этом перед Амелией не мелькали события прожитого, она не видела улыбающихся лиц ушедших родителей. Ничего подобного. Она с кристальной четкостью отмечала лишь то, что происходит прямо сейчас: блеск холодных глаз полуживой ведьмы, переливы тонкой и острой стали, свистящее дыхание рядом и голодный шорох под холмом.
Когда ведьма стала опускать руку, девушка хотела закричать, но её рот был намертво склеен магией.
А затем ледяной кинжал вошёл в ее грудь.
Лезвие легко разорвало плоть, проскользнув между ребер и не находя сопротивления. Чудовищная боль пронзила тело Амелии, частично срывая магию неподвижности.
В этот момент немой ужас девушки, наконец, обрёл звук. Однако громкий хрип, слетевший с ее губ, все равно потонул в шелесте травы, вое ветра и разговорах нелюдей.
Таркон! раздался шипящий голос. Селина, мы не успеваем!..
Неужели всё зря?!
Сковывающее заклятье окончательно пало, руки и ноги девушки смогли двигаться, только было уже поздно. Жёлтый, как солнце, венок из одуванчиков выпал из разжатых пальцев на холодную землю. Заключённая погрузилась в чёрную пустоту, вряд ли ожидая, что это был не конец её истории, а лишь начало.
Симфония
Этюд 1. Явление
Пустота. Тьма. Смерть.
Кажется, я умерла. Вокруг не было совершенно ничего, и мне не хотелось ни смотреть, ни понимать. Однако внезапно из кромешного мрака появились два ослепительно сияющих золотых глаза, вырывая меня из беспамятства. Они смотрели спокойно и тепло, распространяя вокруг оранжевый свет.
Я могу исполнить твоё желание, вдруг раздался голос из пустоты. Звенящий и тихий, грохочущий и шелестящий одновременно. Вместе с тем я понимала, что на самом деле никто не говорит. Этот голос словно был мыслью в моей голове. А может быть, вовсе и не моей мыслью, а чьей-то чужой
Ты навсегда избавишься от тяжести на плечах, продолжал голос, и за спиной у тебя вырастут крылья, которые никто не будет видеть. Хочешь?..
Зачем мне это? оформилась моя собственная мысль.
Ты станешь такой, какой могла бы стать, и будешь нести свет, который не доступен ни одному человеку. Я помогу тебе воплотить в жизнь всё, о чём ты мечтала.
Звучит подозрительно, подумала я. Так сирены завлекают моряков красивой песней, чтобы потом их съесть.
Золотые глаза прищурились будто бы в улыбке.
А может, в оскале.
Ты умираешь. И без меня твой дух отлетит так быстро, что за ним не поспеет даже ветер колыбели богов. Но если позволишь, мы станем одним целым. Однако ты никогда больше не будешь собой, а я перестану быть той, кто я есть. Амелия Фати и Аллегрион Златопламенная исчезнут навсегда. Но ты ты будешь жить. На пороге собственной смерти, скажи, согласна ли ты на это?
Я молчала. Все мысли словно улетучились.
Я не смогу долго сохранять твою жизнь, девочка, громыхнул голос, но, казалось, в нем не было раздражения. И это подкупало. Сейчас или никогда. Каков будет твой ответ?
Золотые глаза смотрели вопросительно, но спокойно. Они словно ничего не требовали от меня и были готовы к любому ответу. Это и подтолкнуло моё решение: зло всегда настойчиво.
Я согласна.
Тысяча золотых искр вспыхнула, озарив тьму оранжевым светом. В груди стало невыразимо тепло, даже горячо. Но жар не обжигал. Напротив, я почувствовала небывалый прилив сил, словно за моей спиной выросли крылья. А потом жар начал становиться сильнее и сильнее, словно сжигая что-то внутри. Это было одновременно и больно, и приятно. И когда огонь потух, больше не было ни страха, ни стыда, ни вины.