Гостя кое-как протолкнули через дыру в балконной стене, и бабушка с мамой поволокли его в дальнюю комнату. А Таня ринулась открывать дверь. Это был не Вовка.
Когда Таня вернулась в бабушкину квартиру, Павел мирно спал на разложенном диване. Он проспал до утра. На следующий день Павел покинул гостеприимных хозяек помятый и ничего не соображающий. Таня строго посмотрела на бабушку: «Ну что, ба, довольна? Отсортировала?»
Prive
На своём веку бабушка отсортировала немало кого. В молодости Лидия была девушкой очень запоминающейся, «фактурной», как она сама вспоминала. На худощавую блондинку с грудью четвёртого размера и своеобразным характером парни всегда обращали внимание.
Но Лидия была дочерью врага народа прошедшего всю войну, но забитого потом в застенках НКВД из-за мешка муки. Брать в семью «вдовью дочь» никто не торопился, а «несерьёзным» и «наглецам» Лидия давала от ворот поворот сразу.
Жили они с матерью бедно, а потому пришлось пустить в дом молодого квартиранта Володю. Лидия влюбилась в его синие глаза и не устояла. Но родители Володи согласия на свадьбу не дали, дословно передав что «жениться на дочери врага народа всё равно что брать в жены дочь пьяницы». Володе наспех организовали службу в Морфлоте на семь лет. А Лидия осталась одна, «порченая», как говорили соседи, и с разбитым сердцем.
С горя она очень быстро вышла замуж. Муж здорово её ревновал и пытался «приучить» в ход шли кулаки и табуретки. Но Лидия оборонялась так, что часто было не совсем понятно, кто кого бил. Горе-муж сам через полгода потащил её в сельсовет разводиться.
Так в двадцать два года Лидия была уже не только «вдовьей дочерью», но и «разбитной разведёнкой». Недолго думая, она пошла в Райвоенкомат и вступила в ряды Советской Армии. Там Лидию немного политически подковали и отправили работать в офицерскую столовую в Польше поваром. Хотя до того момента поварского ножа в руке Лидия не держала, готовить не любила и толком не умела.
О своенравной молоденькой поварихе в гарнизоне города Свентошув слагали легенды. Если Лидия узнавала, что кому-то из офицеров не нравился её гуляш, она могла в следующий раз положить ему обед мимо тарелки.
Смекалистые офицеры не только с аппетитом ели её стряпню, но и приглашали наперебой на танцы. Лидия на танцы ходила, но, если кто-то решался не только танцевать, могла и «голову камнем разбить».
Всё это она много раз пересказывала подрастающей внучке, которая должна была сделать из этих историй правильные выводы. Но внучка обычно отрешённо ковыряла в носу и засыпала раньше, чем закончится очередная поучительная история.
Один офицер из Сибири так захотел не только танцевать, что стал настойчиво звать Лидию замуж. Лида написала матери письмо и попросила благословения на брак. Но мать «как-то не так» её благословила. Да ещё и написала дочери, что «здоровье у неё ухудшается и одной ей тоскливо». Лида восприняла это как «недобрый знак» и сибиряку отказала. А вскоре и вовсе собрала чемоданы и вернулась в родное село. Однако своего возвращения матери так и не простила.
Наглецов бабушка не любила всю жизнь и «чуяла за версту». Она всячески старалась оградить от них взрослеющую Таню. Методы у неё были жёсткие, но надёжные «наглецы» отваливались сами собой.
Иногда Тане было так стыдно, что она кричала бабушке сквозь слёзы, что ненавидит её. А бабушка говорила, что Таня ей ещё спасибо скажет, и шла жарить блины.
Блины были универсальным средством примирения. Таня любила эти толстые и клёклые круги теста. Никто в семье их больше не ел, но Таня не могла от них отказаться. Так же, как не могли отказаться от бабушкиного гуляша советские офицеры в гарнизоне города Свентошув.
«Маленький принц»
Лидия Константиновна очень любила заниматься образованием внучки. Сама она имела справку об окончании семи классов средней школы и считала главным источником знаний книги. У бабушки был абонемент в библиотеку одного крупного городского предприятия, откуда она приносила Тане книги, которые считала обязательными к прочтению.
Читали они много, взахлёб. «Маленький принц», которого из-за наличия авторских рисунков бабушка отнесла в разряд детских книг, заставил шестилетнюю Таню размышлять о жизни. В этом возрасте она мыслила очень конкретно и с аллегориями столкнулась впервые.
Особенно Таню поразила глава про пьяницу.
Почему пьянице было стыдно, баб?
Потому что он пил.
А почему тогда он не бросил?
Потому что ему было стыдно. Ты же прочитала!
А дедушке было стыдно? Таня уставилась на бабушку не моргая. Он один раз выпил и потом всегда стыдно? Поэтому?
У Тани был повод для беспокойства. Однажды она незаметно попробовала самогон запустила палец в стакан с «огненной водой», как называл его другой Танин дедушка, а потом облизала палец. А потом ещё раз, и ещё! Тогда ей не было стыдно, а теперь было и стыдно, и страшно. И совсем не хотелось пить каждый день, чтобы забыть, как это делал пьяница из «Маленького принца».
Ещё Таня крепко задумалась над дружбой. Неужели, чтобы завести настоящих друзей, ей теперь надо выходить во двор в одно и то же время, чтобы их приручить? А потом всю жизнь быть в ответе за глупую некрасивую Оксану и кудрявого Валика?
Вот поэтому я ни с кем и не дружу, усмехнулась бабушка. И ты подумай
«Беременность»
Не успела Таня справиться со страхом стать пьяницей, как у неё случилась новая беда. У бабушки на площадке жила тётя Люба с сыном Сергеем. Тётя Люба была приятельницей Таниной мамы и иногда заходила в гости. А четырнадцатилетний Сергей вызывал у шестилетней Тани устойчивый интерес. Ей нравилась их разница в возрасте и тот факт, что у «Серёжки» уже пробивалось подобие усов.
К Сергею иногда приходили одноклассницы, и он шумно общался и смеялся с ними на лестничной клетке. А Таня таскала к входной двери табуретку, забиралась на неё и следила за соседом в дверной глазок. С ней Сергей никогда так не смеялся. Да и вообще не обращал на неё никакого внимания.
Однажды у тёти Любы дома травили тараканов, и она на целый вечер пришла к Таниной маме вместе с сыном. Сергей сидел в зале на диване и играл в электронную игру «Ну, погоди!». Таня уселась на кресло и украдкой поглядывала на гостя. Её очень расстраивало и одновременно раздражало, что Сергей совсем не видит в ней потенциала как в девушке.
Так как тараканов у тёти Любы травили не часто, Таня решила, что в следующий раз она окажется с Сергеем наедине нескоро. «Сейчас или никогда» проговорила она про себя и двинулась к дивану.
Сергей, почуяв неладное, впервые всерьёз посмотрел на девочку, которая бесцеремонно залезла к нему на колени. Он перестал играть в «Ну погоди!», раскрыл от неожиданности руки и уставился на Таню не моргая.
«А-а, смотришь теперь», язвительно подумала Таня и взяла Сергея за подбородок. А потом закрыла глаза и поцеловала его прямо в губы. А он, вместо того чтобы оттолкнуть её, тоже закрыл глаза. До этого момента Таня и не предполагала, что в поцелуе могут участвовать не только губы.
Много позже, когда повзрослевшие подруги спрашивали Таню, знает ли она, что такое «французский поцелуй», Таня лишь презрительно фыркала и закатывала глаза.
Она была твёрдо уверена, что и Сергей в тот день «офранцузился» впервые.
И с тех пор когда видел Таню краснел до кончиков ушей. А маленькая Таня умудрялась смотреть на него свысока и всем свои видом будто спрашивала: «Помнишь, да?».
Через некоторое время Таня спросила бабушку Лиду: а откуда дети берутся, баб? А бабушка ответила: «дети появляются от поцелуев». И следующие несколько дней стали для Тани, пожалуй, самыми тревожными за все её безоблачное детство.