Захочешь, найдешь!
В телестудию мы возвращаемся в возбужденном настроении. Я счастлива, что получился хороший репортаж, Анна злится, потому что стажер обошел известную диву, а Максим доволен, что все сделал в срок и не испортил.
Продюсер и правда щедрой рукой рассыпает похвалы, и от каждого его слова наша прима кривится, словно жует лимон.
Селезнева, ты молоток! вскрикивает Сан Саныч. Двенадцать надписей с первого раза! А за то, что быстро сориентировалась, когда увидела вертолет, выпишу тебе премию. Небольшую. На многое не рассчитывай.
А откуда взялся этот вертолет? Я не слышала, чтобы у наших пожарных была на вооружении такая техника.
Сам удивляюсь, пожимает плечами продюсер. Вот, пытаемся выяснить, кого благодарить за помощь.
Сан, Саныч! Я узнала.
В кабинет, как вихрь, врывается Вера, помощница босса, шустрая, немного суетливая, но очень предприимчивая девушка. По сравнению с крупным Сан Санычем, она выглядит кнопкой, поэтому носит пиджаки на два размера больше, чтобы компенсировать неказистый вид и маленький рост.
Что ты узнала, Гаврилова?
Это был вертолет Арсена Тавади.
Тавади? О боги! Сам Тавади! босс вскакивает и опрокидывает со стола органайзер. Это нужно немедленно дать в новостях! он хватает в руки телефон.
А кто это? Какой-нибудь олигарх? спрашиваю я, все же никогда не приходилось сталкиваться с человеком, имеющим личный вертолет.
Инвестиционная компания «АРС КОМПАНИ». Не слышала разве?
Вроде нет, пожимаю плечами.
Эх, темнота! И каким ветром тебя, Селезнева, на телеканал занесло? Медийных персон надо знать в лицо! он машет нам рукой. Идите уже!
А ты везучая сучка! шипит Баусова, как только мы покидаем кабинет продюсера. Первый репортаж и сразу в точку.
Это все благодаря вашим стараниям, не сдаюсь и я, хотя таю от счастья.
Мы спускаемся вниз, и я смотрю на время: час ночи. В ресторан ехать поздно, Подруги уже разошлись по домам, значит, и мне придется. Баусова мелькает мимо на своем роскошном авто. Вот стерва, могла бы и подвезти! Знает же, что метро закрыто. Черт, придется вызывать такси, а денег я лезу в кошелек кот наплакал, зарплату еще не получила, а у родителей просить стыдно. И что делать?
Вздыхаю, не обращая внимания на шелест шин за спиной, берусь за ручку двери: придется ночевать на телестанции. Даже шорох опускаемого стекла не заставляет насторожиться: мало ли кто приехал!
Лиза, вас подвезти? мягкий, с легким акцентом голос раздаётся за спиной, как гром с ясного неба.
Что?
Я вздрагиваю и оборачиваюсь: у тротуара стоит роскошная машина, а в глубине салона сидит тот самый человек из ресторана. Чувствую растерянность. Встретиться случайно в многомиллионном городе и без того удивительно, а дважды за вечер вообще чудо. Все эмоции мгновенно обостряются и, как хорошие гончие, делают стойку: впереди опасность.
Водитель выскакивает из автомобиля, огибает его и почтительно распахивает передо мной дверку. Его цепкий взгляд блуждает по сторонам, мгновенно оценивая обстановку.
Вы позволите вас подвезти? из полумрака салона сверкает ряд белоснежных зубов.
Я наконец-то выныриваю из ступора. В голове проносится масса вопросов, один удивительнее другого.
Погодите, а вы, что здесь делаете? И как узнали мое имя?
Это несложно, углом рта улыбается мужчина, и его лицо сразу смягчается, становится милым и игривым. Вы сейчас там. Смотрите!
Я невольно слежу за его рукой: действительно, ночные новости с экрана, расположенного на стене телестанции, повторяют мой репортаж.
Ясно. Спасибо за предложение, но я доберусь сама.
По лицу помощника пробегает тень. Его левая рука незаметно ползёт к поясу. Там у него оружие? Нервно оглядываюсь ни души. Что за мысли в голову лезут? Ерунда! Какая от меня опасность? А вот эти двое выглядят как самые настоящие мафиози.
Ситуация становится неприятной и скользкой. Терпеть не могу навязчивых кавалеров, ещё и ночью на пустынной улице. Что этому дядечке от меня надо?
Ну, Лиза, не капризничайте. Я вас не съем.
Ага, то же самое обещал Серый волк Красной шапочке, парирую я и вздрагиваю от завибрировавшего в руке телефона. Мельком смотрю на экран: мама. Холодеет спина. Явно что-то случилось, она не будет звонить так поздно ради развлечения.
Да, я слушаю, громкий истеричный плач на мгновение оглушает, от плохого предчувствия сжимается сердце. Мама, мама! Успокойся! Что случилось?
Лизочка, папе стало плохо. Сердце.
Где он? с трудом выдавливаю из себя слова.
Увезли в двадцать девятую больницу, голос мамы срывается на крик, он без сознания.
Я лихорадочно начинаю набирать номер такси, как назло, слышу только короткие гудки. Мужчина молча наблюдает за мной, его помощник по-прежнему стоит в полупоклоне.
Лиза, плохие новости?
Не ваше дело!
Грубость непроизвольно вылетает изо рта, а мозг просчитывает возможные варианты.
Кажется, оператор Максим ещё не ушёл. Он на машине. Я бегу к выходу, вдруг сильные руки перехватывают меня за талию и поднимают в воздух. От неожиданности я только болтаю ногами и руками, как тряпичная кукла. Меня запихивают в салон прямо на чьи-то колени и захлопывают дверь.
Тихо, девочка, тихо! мягкий голос воркует где-то над ухом, горячее дыхание обжигает кожу.
Вы что делаете? истерика разрывает меня изнутри. Еле сдерживаюсь, чтобы не заорать в голос.
Куда едем, Арсен Николаевич?
Выпустите меня! Немедленно! Я позвоню в полицию!
Телефон выдергивают из пальцев.
Мы уже в пути, не истери! властно приказывают мне, и я захлопываю рот. Говори, куда надо ехать?
В д-двадцать девятую больницу, выжимаю из себя и сажусь ровно.
Слышал, Кирилл? У Лизы случилась беда, мужчина смотрит на меня. Давайте знакомиться, Арсен Тавади, бизнесмен.
Он протягивает широкую ладонь. Где-то сегодня я это имя уже слышала, но где? Думать об этом не могу, просто неуверенно вкладываю свою руку и ловлю суровый взгляд помощника в зеркале дальнего вида.
Елизавета Селезнёва, тележурналист. Вернее, только учусь
Потом забиваюсь в уголок ближе к двери и сжимаюсь в комок. Черт с ним! Хочет помочь, флаг в руки. Главное сейчас, попасть в больницу. «Папа, папочка, держись!» бьется в висках одна мысль, хотя даже не понимаю, откуда взялся сердечный приступ у пышущего здоровьем человека.
Чем обернётся для меня знакомство с Тавади, я тогда даже не задумывалась. Намного позже, вспоминая этот момент, задавалась вопросом: как бы сложилась моя жизнь, если бы диспетчер такси ответил вовремя? Ответа не было. Ангел-хранитель отвернулся от меня, предоставив самой сражаться с судьбой.
Застать отца живым я не успеваю.
Врываюсь в приемный покой больницы и слышу пронзительный вопль мамы.
А-а-а! Нет! Нет! Пустите меня к нему!
Сломя голову несусь на крик и сразу вижу: она бьется у стены, а ее пытаются удержать два человека в белых халатах.
Прошу вас, тише! Вы пугаете пациентов, умоляет маму врач в синем хирургическом костюме и кричит медсестре: Лена, сюда нужен укол.
Я сама! бросаюсь к маме, крепко обнимаю.
Мы на мгновение замираем, потрясённые горем, которое невозможно ни осознать, ни принять, потом я веду маму к кушетке у стены и помогаю сесть.
О себе думать некогда и о человеке за спиной тоже. А он уже разговаривает с докторами, его помощник подаёт маме воду и лекарство, и нас провожают в отдельную палату.
Прощание в церкви, похороны, поминки все проходит, как в густом тумане. Только помню, как привожу маму в чувство ваткой с нашатырем, а она раз за разом проваливается в обморок. Я что-то делаю, с кем-то разговариваю, глажу маму по рукам и плачу, плачу без остановки. Лицо, обильно смоченное слезами, не просыхает, нос хлюпает, и я его беспрестанно вытираю платком, одним из тех, которые соседка раздала всем людям, пришедшим проводить отца в последний путь.