Клуб N 2021–2022. Литературный альманах - Коллектив авторов

Клуб N. Литературный альманах

© Михайловская Т.Г., составление, 2022

© Коллектив авторов, 2022

© Михайловская Т.Г., Осепян Л.О., обложка, 2022

© Галечьян В.А. оформление заставок, 2022

© Осепян Л.О. и др., фотографии, 2022

Эхо

Предисловие от составителя

Этот выпуск альманаха был задуман до всех ужасных событий последних двух лет, так напомнивших нам холерный карантин пушкинской поры. Жаль только болдинская осень вы пала не всем. Вирус, выпущенный в мир стараниями Пентагона на деньги Сороса, перекорежил судьбы миллионов людей, прервал жизнь и творчество поэтов, художников, актеров, деятелей культуры в разных странах. Мы тоже понесли потери в нашем Клубе. Поэт и литературный критик Людмила Вязмитинова, принимавшая участие почти во всех выпусках альманаха «КЛУБ N», предложила нам экологическую тему мусора для выпуска 2021 года, и мы ее в этом поддержали. Но, к несчастью, она уже не увидит его напечатанным.

И все-таки Людмила будет участвовать в этом выпуске  мы публикуем ее статью об одном из поэтов, которого она высоко ценила,  Дмитрии Авалиани, написанную через три года после его трагической гибели. Статья публикуется с небольшими сокращениями.

В дополнение к статье Л. Вязмитиновой и в связи с темой мусора стоит отметить тот факт, что платформа-основа, на которой Авалиани писал свои каллиграфемы-перевертыши, могла быть любой, из любого материала.

В моей коллекции хранится старая запачканная  как с помойки  маленькая деревянная кухонная доска, на которой написано важное для поэта слово «Любовь». Определением для нее  если перевернуть  будет «Ураган».

То же самое слово «Любовь» на побитой эмалированной посудной крышке (тоже достойной быть на помойке), помещенное совсем в иной контекст, в перевертыше означает «Восток», при этом «Вера» будет «Север», а «Бог»  «Юг». Таким образом поэт выстраивает свою систему жизненных координат, важных для него в тот период (см. с. 17).

Многие художники и поэты используют бумажные носители в качестве платформы, например, ненужные буклеты, конверты, открытки, смысл которых устарел, потерял свою самоценность, став практически мусором. Этот мусор, независимо от применяемой техники, будь то графика или вербализация, они трансформируют в новый художественный объект. Таким образом работает, в частности, Б. Констриктор, превращая печатный проспект-рекламу ювелирной продукции в поле своей художественной фантазии (см. «Клуб N-2020 сс. 83-85).

Другой подход у Александра Очеретянского: реальный мусор становится у него объектом художественного изображения, и поскольку поэт одушевляет этот мусор под ногами, тот немедленно превращается в действующих героев стихотворения.

Эпатажная фраза Уорхола «Я не верю в искусство, но верю в фотографию» построена на ложном противопоставлении, ведь мы видим, что фотографичность процитированного мной стихотворения нисколько не мешает его словесной выразительности, полной настроения и смысла. Кстати, Александр Очеретянский был удивительным фотографом, автором тончайших лирических  и драматических  снимков, зримо звучащих в унисон его стихам. На его последнем в жизни творческом вечере в Москве 19 мая 2018 года он представил циклы своих фоторабот, некоторые из которых можно назвать так же, как он называл циклы своих стихов: «Листва», «Тишина».

С фотографией много работал и Вилли Мельников, но совсем по-другому. Он снимал на одну и ту же пленку сюжеты из совершенно разных областей действительности, разных по времени суток, по географии, по сюжетам в пространстве и др. Результат  рождение новой реальности, своего рода фотофантастика. Фотография давно превратилась в самостоятельное искусство, и никого не нужно в этом убеждать.

Тема мусора в поэзии неисчерпаема. Я коснулась только вершины этого айсберга, обратив внимание лишь на авторов нашего Клуба, на те их произведения, которые мы знаем, но, может быть, с другой стороны.

В изобразительном искусстве мусор очень давно играет «формообразующую» роль. С этого когда-то начиналось акционное искусство и любого рода инсталляции. Можно вспомнить Бойса с его постмодернистским «Ящиком, наполненным мусором после демонстрации», а у нас, например, Кабакова или Пригова, и не только их. Впрочем, мусорная линия тянется к началу ХХ века. Тогда художники осмысляли эту проблему философски, расширяя понятие мусора до вселенского масштаба и до охвата всей человеческой жизнедеятельности. Задача возврата преобразованного мусора в активную среду практически ими тогда еще не ставилась.

Под этим углом зрения интересно взглянуть на заметки-тезисы Руслана Элинина о минимализме. Написаны они были около тридцати лет назад по моей просьбе, поскольку минимализм был в фокусе моего внимания как художественное явление, связанное со многими процессами, идущими в современной реальности. Эта работа очень личностная, в ней явственно слышен голос автора, не заглушаемый даже криком и гулом времени  середины 90-х. Текст публикуется по авторской рукописи, хранящейся в моем архиве.

Людмила Вязмитинова (1950-2021). Поэт-волшебник, дарящий свел и радость

Принято считать, что Дмитрий Авалиани  поэт, одинаково успешно работающий как в авангардной, так и в традиционной форме. Сама по себе такая двоякость  отнюдь не исключение, многие поэты успешно применяют в своем творчестве обе эти формы. Взаимодействие авангарда и традиции  основное содержание культуры XX века, окончательно выявившееся к его концу, когда оно приняло фактически симбиозную форму  по-разному проявляющуюся у разных авторов, но направленную на решение общей поэтической задачи.

Формалистическую сторону творчества Авалиани хорошо представляет его первая книга «Пламя в пурге» (М., 1995). После корпуса традиционных стихов в ней идут:

1) палиндромы  самая распространенная «формалистическая» форма, особенно среди неоавангардистов. У Авалиани, как правило, эта форма доведена до полноценного художественного высказывания, например: «Дорого небо, да надобен огород»;

2) так называемые листовертни или перевертыши  абсолютно новая форма, изобретенная Авалиани и не имеющая наследников, новый тип визуальной поэзии, новый тип палиндромии. Пример может быть только нарисован, поскольку в данном случае речь идет о магии каллиграфии:

(КУПИМ ВАЛЮТУ  В МОСКВЕ РАЗВАЛ);

3) анаграммы  тексты, основанные на приеме, заключающемся в использовании букв или звуков, входящих в состав слова или группы слов, для формирования другой группы слов, и здесь у Авалиани также присутствует полноценность художественного высказывания, пример: «Я в мире сирота  я в Риме Ариост»;

4) панторифмы  в тексте, где все слова рифмуются между собой, Авалиани доводит прием до предела возможного: у него строки различаются только местами словоразделов, например: «Злато и тоги  Зла то итоги»;

5) внутренние склонения  тексты, основанные на приеме, при котором слова различаются только одним звуком, пример: «небо ясно  не боязно»;

Такая пара называется «логогрифма», и Авалиани, возможно, стал первым, кто начал писать стихи, состоящие из этих пар:

Этот пример приводит Данила Давыдов в своем послесловии к лучшей и, к сожалению, последней прижизненной книге Дмитрия Авалиани «Лазурные кувшины» (СПб, 2000). В этом послесловии говорится об отсутствии «четкой грани между экспериментальными и как-бы-просто стихами». Однако в оценке творчества Дмитрия Авалиани реально пойти гораздо дальше.

Если не думать о литературном экспериментаторстве (а у Авалиани есть еще «монопалиндромы», «циклодромы» и так далее, а требуемый поворот нарисованного текста может быть не только на 180°), а просто читать вышеприведенное стихотворение, оно вряд ли покажется выпадающим  по крайней мере, на сегодняшний день  из русла традиционных. Хорошо написанное, светлое, приносящее радость НОРМАЛЬНОЕ стихотворение. И здесь напрашивается серьезный вывод.