III
И действительно, буквально через час на пороге флигеля в Пекарском переулке появился долговязый молодец с франтовато повязанным на шее платком и, видно, оттого с крайне развязными манерами.
Анфиса Ксаверьевна немедленно провела его в комнату, уже вставшую на путь преображения в кабинет криптозоолога, и застыла у входа, пытаясь понять, чем так запугивает своих камердинеров иностранец.
Со стороны казалось, сэр Бенедикт вел себя вполне сносно: обращался ко всей прислуге на «вы», считая, что тем самым воспитывает в ней чувство собственного достоинства. Правда, те же соображения нисколько не мешали ему ежесекундно оскорблять это свежевозникшее чувство. Но мало ли богатых самодуров в Князьгороде? И никто из них, между прочим, не страдал от отсутствия лакеев или горничных.
Присланный парень был странным: обладал каким-то неуловимо убегавшим вдаль взглядом, через слово называл Брута «вашим благородием» и при каждом ответе кланялся, чем почти мгновенно столкнул криптозоолога в пучину сарказма.
Бог забыл выдать вам позвоночник? спросил иностранец. Отчего вы так вихляете?
От усердия-с, заявил молодой человек и вновь поклонился.
Лучше проявите его, распаковывая мой гардероб, махнул рукой на слугу иностранец, отпуская.
Жуковат для такого дела, поставил свой диагноз доктор, когда за новым камердинером хлопнула дверь. Хотите поспорить, скольких рубашек я потом недосчитаюсь?
Мне кажется, вы слишком придирчивы, укоризненно сказала Анфиса Ксаверьевна, думая про себя, что вряд ли даже самый жуковатый слуга на свете польстится на безумный гардероб ее постояльца.
Зато вы чересчур неразборчивы, май дир, не забывайте утром я видел вашего кавалера, не остался в долгу сэр Бенедикт.
А я что-то не видела у вас жены или невесты, парировала домовладелица и по тому, как скривился англичанин, поняла, что мяч был отбит удачно и теперь перевес по очкам на ее стороне.
Первое, что сделал жуковатый малый, выйдя из кабинета своего нового хозяина, был шлепок по внушительному тылу Глаши, подметавшей в коридоре сор, оставшийся после стремительного водворения криптозоолога. Посему самый краткий срок службы камердинера у сэра Бенедикта не составил и пяти минут ровно столько понадобилось горничной, чтобы отметелить наглеца веником так, что о выполнении им каких-либо обязанностей не могло быть и речи.
Вышедший на шум Брут посмотрел на разрумянившуюся от стараний девушку с уважением, а на поверженного кандидата в камердинеры со злорадством.
Айм соу сорри, дир Гласша[6] кхм Мне так жаль, что я принес в этот чистый дом столько грязи. Если не трудно, уберите в коридоре. И сэр Бенедикт недвусмысленным взглядом указал на валяющегося на полу нахала.
Та мне несложно, барин, по-простому сказала Глафира, взяла поверженного за шиворот, тот только что на цыпочки не привстал (горничная была девка рослая, не всякому мужику дотянуться), да так и выкинула за порог.
Разбирать гардероб жильца, занимавший бесконечные сундуки и кофры, пришлось Анфисе Ксаверьевне и Глаше. Сам владелец сих несметных и по большей части черных богатств под предлогом сочинения запроса на нового кандидата в камердинеры участия в развлечении не принимал, лишь наблюдая за происходящим через открытую дверь в кабинет.
Анфиса Ксаверьевна, даже если вы будете гипнотизировать этот жилет еще целый час, сам себя он в шкаф не уберет, внезапно заметил иностранец, взглянув на застывшую домовладелицу поверх оранжевых очков.
Вдова смущенно повесила черный с вышитыми серебряной нитью дракончиками предмет гардероба, но уже следующий сюртук, словно костюм экзотической танцовщицы, обшитый по краю подрагивавшими от малейшего движения воздуха перьями, привел ее в новое замешательство.
Кстати, мне нужно будет присмотреть себе в Князьгороде портного, сообщил ей через проем Брут.
Непременно, медленно проговорила вдова, найдя в себе силы отвести взгляд от сюртука. И я обязательно пойду с вами.
Боитесь, что он меня обманет и навяжет немодный костюм? спросил иностранец, откладывая записку в сторону. Определить, шутит он или нет, по тону голоса было абсолютно невозможно.
Скорее наоборот что ему это не удастся. Анфиса Ксаверьевна тем временем наткнулась на коллекцию очков, все они были одинаково круглыми, но со стеклами разного цвета: голубыми, зелеными, розовыми и фиолетовыми. Как ни странно, ни одних черных среди них не нашлось.
Бенедикт Брут между тем достал обычный докторский саквояж и, открыв его, с противоестественно милой улыбкой заглянул внутрь, проговорил что-то ласково, надел перчатки из толстой кожи и извлек на свет небольшого грызуна с богатой красно-коричневой шерсткой.
Домовладелица с горничной переглянулись.
Это тот самый хомячок, который откусил вашему слуге палец? осторожно спросила Анфиса Ксаверьевна.
Ну уж не откусил так, лишь попробовал, кивнул Брут, пересаживая зверька в заранее приготовленный ящик, оснащенный лишь парой крохотных отверстий для внутренней вентиляции.
А от чего вы его лечите? Горничная подошла ближе и с любопытством заглянула в одну из дырок.
От депрессии, Глафира, от депрессии.
Неужели? недоверчиво протянула Анфиса Ксаверьевна, много слышавшая о такой болезни, но подозревавшая, что все это выдумки не приставленной к делу публики. Не страдали неведомым недугом ни томные поэтические юноши и влюбленные в них гимназистки, ни тем более какой-то хомячок.
Вы знаете, троглодиты обычно живут большими колониями в тесных норах в скальных породах
Так что же, это у него от одиночества?
Ах ты, бедненький, тут же засюсюкала Глаша. А давайте принесем ему хомячиху! Я в зоомагазине на углу видала, рыженькая такая, колесо крутит.
Это можно, одобрил Брут. Та хомячиха как раз ему по размеру будет. Но вы недослушали Троглодиты селятся кучно, чтобы справляться с большой добычей. А тут ему хозяин от щедрот русской души целую куриную ногу, да еще с бедром, сунул. Ну грыз он ее, грыз, день, два, а потом та испортилась Вот и результат. А хомячиху можно, она маленькая, как раз ему будет.
Напряженную атмосферу, повисшую в комнате после этого заявления, разрядил высокий мальчик (еще не юноша, но уже и не ребенок), появившийся на пороге комнаты. При виде сэра Бенедикта острое личико его вытянулось еще больше, взгляд голубых, как у матери, глаз стал оценивающе-цепким, вовсе не подходящим для воспитанника дворянского лицея.
Сэр Бенедикт тоже замер и изучал сына домовладелицы, сдвинув круглые очки на нос.
Здрасьте, сказало чадо, которое при ближайшем рассмотрении оказалось взъерошенным, с подозрительно припухшими глазами и розовым носом.
Познакомьтесь, Бенедикт, это мой сын Матвей, с преувеличенной гордостью, будто ей выпала честь представить светило мировой науки, произнесла Анфиса Ксаверьевна. Матюша стал одним из лучших по предварительным экзаменам, поэтому ему позволили несколько дней провести дома. Матюша, это сэр Бенедикт, я сдала ему комнаты.
А где Маслов? недружелюбно спросил подросток, поставив под сомнение результат своего экзамена по этикету.
Ушел, Матюша, давно ушел.
И коробочку с собой прихватил, неожиданно поддакнул криптозоолог.
Какую коробочку? в два голоса спросили мать и сын, и тут же оба покрылись румянцем.
Такую Брут с невинным видом двумя пальцами обозначил размеры обсуждаемого предмета, в которую колечко положить можно. Я заметил, когда ваш купец штанину оправлял, задралась, видно, от долгого пребывания на одном колене
Мальчик с обидой посмотрел на мать, вихрем взлетел по лестнице на второй этаж и чем-то там сердито хлопнул.