— Да скорей же ты! Вперед! — повторил Ставро. Он держался получше Белоруса, но и ему было тяжко.
Туран будто шагал против ветра, только дует не снаружи, а в голове, в груди, душу выдувает прочь — назад, к светлому пятну входа. Свет, воздух и жизнь — все осталось снаружи, а здесь человеку не место, во всяком случае, живому человеку.
— Это система защиты! — простонала Макс. — Или система опознания. Или и то, и другое. Мы здесь чужие, нас не пускают.
Белорус опустился на четвереньки и склонил голову.
— Впереди глухо, — прохрипел рыжий. — Не пройти, сами глядите!
Снова мелькнул луч света — Ставридес выпустил Макс и поднял фонарик, осветив перемычку, наглухо перекрывающую проход. Ни стыков, ни швов — мембрана, запирающая коридор, выглядела как единое целое со стенками. Ход дальше был закрыт.
* * *
Первым на округлый бок энергиона спрыгнул Макота — подошвы громко стукнули по чему-то, напоминающему металл. Присев, атаман потыкал поверхность стволом автомата — сперва осторожно, потом вдавил сильней.
— Мягкая… — озадаченно протянул он.
— Чего, хозяин? — Дерюжка тут же оказался рядом, присел и заглянул Макоте под ноги. — Чего мягкая?
Малик встал в стороне, озираясь и водя из стороны в сторону стволом винтовки.
— Чего мягкая? — повторил молодой. — Твердая же!
Дерюжка топнул грязным башмаком, потом подпрыгнул — поверхность отозвалась гулким стуком. Это не было похоже на металлический лязг, однако звучало твердо и звонко, наружный слой казался прочным, неподатливым. Макота не слушал, он стучал стволом по серебристому материалу. Если нажимать понемногу — стенка поддавалась, а если ткнуть резко — делалась прочной, не хуже броневого листа.
— Не железо, а? — буркнул атаман. — Что же оно такое?
— Не железо! — с готовностью поддакнул Дерюжка. — Но твердое ведь!
— А чего же ракеты сюда стукнули? Ежели ракета на железо летит, то почему сюда полетела?
— Точно, полетела! Дырки вон, какие здоровые!
Дыры с рваными излохмаченными краями слились, срослись в одну — ракеты ударили рядом. Пробоина вышла достаточно широкая, чтобы в нее без труда мог пролезть человек.
— Здоровенные, ха! — буркнул Малик. — Наоборот… Не провалилось ведь ничего особо, пролома большого нет. Омеговскому танкеру всю башню своротило, а тут только дырки. Получается — прочная очень штуковина, хотя и не железо.
Макота поковырял ногтем поверхность энергиона, отшелушилась тоненькая пластинка, похожая на чешую. Да и верно, наружный покров этой штуковины напоминал скорей шкуру животного или рыбы. Или, может, пластины панцирного волка? Какое-то оно такое… хитиновое, что ли? Броневой хитин.
— Значит, там внутри, под шкурой этой, чего-то железное есть, — заключил атаман. — И до этого нам добраться нужно. Железное оно — стало быть, оружие или еще чего полезное. Техника какая, елетроника.
Макота засопел, поднялся и направился к пробоине. Дерюжка боком запрыгал следом — норовил оказаться перед атаманом, но и опасался получить по морде.
— Хозяин, хозяин, не надо! Опасно там, погоди! Вдруг, какая ловушка, или еще чего? Вот пусть он первым! Малик, давай, лезь туда первым! Давай, ну!
Малик плюнул под ноги и медленно двинулся к пробоине. Поверхность энергиона не пружинила под ногами, он шагал, как по каменной плите, и в то же время ощущалась в этой холодной тверди некая упругость. Малик пару раз нарочно топнул подошвой, перенося вес тела на одну ногу — нет, держится крепко.
Макота с Дерюжкой догнали его, и все трое присели у рваного края. Дерюжка, нагнувшись посильнее, отшатнулся.
— Ой, чего это оно? Как-то прям шибает оттуда!
— Заткнись, молодой, — буркнул атаман. Он тоже ощутил тяжесть, исходящую из провала, и подался назад. — Муторно мне как-то, неспокойно… Однако ждать нельзя, шакаленок, небось, уже внутрь пролез.
— Давай, Малик, давай, — засуетился Дерюжка, — не хозяину же первому туда соваться, вон какое место недоброе, прямо сказать, страшное, аж в башке все узлом завязалось… А-а!!!
Макота ухватил Дерюгу за ворот и смахнул молодого в дыру. Тот только и успел, что дрыгнуть конечностями в тщетной попытке зацепиться за край. Что-то хрустнуло, раздался длинный тягучий треск, крик оборвался, из дыры вырвались клубы дыма. Зеленоватые, подсвеченные снизу разноцветными вспышками. Поверхность под ногами Макоты едва заметно содрогнулась, но энергион был огромен, и даже такое легкое сотрясение отдалось гулом в скалах, между которыми он повис. Атаману показалось — не только чудовищное сооружение под ногами, но весь мир тяжело вздохнул, или даже так: на долю секунды мир исчез и потом возник снова.