Я всмотрелся в круглые, четко очерченные кружки и заметил:
Это след не от ноги.
Для нас он куда более важен. Это отпечаток деревянного протеза. На подоконнике след сапога, тяжелого сапога с широкой металлической подковой, а рядом с ним отпечаток деревяшки.
Человек на деревянной ноге!
Совершенно верно. Но здесь был и кто-то второй очень умелый и ловкий пособник. Вы сумели бы взобраться по этой стене, доктор?
Я выглянул в распахнутое окно. Луна по-прежнему ярко освещала этот угол дома. Расстояние до земли составляло добрых шестьдесят футов, и, сколько я ни старался высмотреть, нигде в кирпичной кладке не было заметно ни единой трещины или выемки, куда можно было бы опереть ногу.
Это полностью исключено, ответил я.
Без помощника да. Но представьте, что ваш сообщник спустил бы вам сверху надежную веревку (вон она в углу валяется), прикрепив один конец к этому массивному крюку в стене. Тогда, полагаю, если вы достаточно тренированы, то сумели бы по ней вскарабкаться и деревянная нога вам не помешала бы. Ретировались бы вы, разумеется, тем же манером, а ваш приятель втянул бы веревку обратно, отвязал ее от крюка, закрыл окно, запер его изнутри и удалился тем же путем, каким и попал в комнату. Отмечу еще одну деталь, добавил Холмс, перебирая в руках веревку. Хотя наш друг на деревяшке показал себя отличным верхолазом, по профессии он не моряк. Его ладони совсем не загрубели. С помощью лупы я обнаружил несколько пятен крови особенно на конце веревки. Следовательно, он скользил вниз с такой скоростью, что ободрал себе кожу.
Это замечательно, сказал я, но все еще более усложнилось. Кто этот таинственный сообщник? Как он попал в комнату?
Да-да, сообщник! задумчиво протянул Холмс. Этот сообщник прелюбопытная личность. Именно он выводит наше дело за рамки заурядных. Думаю, он открывает новую страницу в анналах преступлений, совершенных в Англии. Впрочем, нечто подобное как-то произошло в Индии и, если память меня не подводит, в Сенегамбии.
Но как же он сюда проник? настаивал я. Дверь заперта, до окна не добраться. Неужели через каминную трубу?
Решетка слишком узкая, ответил Холмс. Я уже изучил эту возможность.
Как же тогда? не отступался я.
Вы игнорируете мой метод, покачал головой Холмс. Сколько раз я вам повторял: отбросьте невозможное и то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть истиной. Известно, что соучастник не проник в комнату ни через дверь, ни через окно, ни через каминную трубу. Понятно также, что он не мог скрываться в комнате, поскольку тайника здесь нет. Итак, откуда он пробрался?
Через отверстие в крыше! воскликнул я.
Естественно. Иначе никак. Если вы будете настолько любезны, что подержите для меня лампу, мы продолжим наши поиски наверху в тайнике, где нашлось сокровище.
Холмс поднялся по стремянке и, ухватившись обеими руками за балки, рывком взобрался на чердак. Затем, распластавшись ничком, взял у меня лампу и держал ее, пока я поднимался вслед за ним.
Пространство, в котором мы очутились, не превышало десяти футов в длину и шести в ширину. Полом служили потолочные балки с тонким слоем дранки и штукатурки между ними, так что приходилось переступать с перекладины на перекладину. Потолок поднимался к коньку: очевидно, это была внутренняя сторона крыши здания. Мебели не оказалось; пол устилал скопившийся за годы толстый слой пыли.
Вот, убедитесь сами, сказал Холмс, опершись на косую стенку. Эта лазейка ведет наружу. Если откинуть люк, вы окажетесь прямо на крыше, довольно пологой. Именно так Номер Первый и проник в дом. Давайте поищем, не оставил ли он еще следов.
Холмс приблизил лампу к полу, и я снова увидел, как лицо его вытянулось от недоумения. Проследив за его взглядом, я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки. Пол густо покрывали отпечатки босых ног четкие, ясно очерченные, однако размером менее чем в половину ноги среднего человека.
Холмс, прошептал я, этот ужас сотворил ребенок!
Холмс уже успел стряхнуть с себя растерянность:
Я, признаться, был на миг озадачен, но ребус простейший. Память меня подвела, иначе я предсказал бы это наперед. Делать тут больше нечего. Спускаемся вниз.
Но откуда, по-вашему, взялись такие следы? нетерпеливо спросил я, когда мы вернулись в нижнюю комнату.
Дорогой Ватсон, а чуточку заняться анализом вам в тягость? не без раздражения отозвался Холмс. Вам известны мои методы. Примените их и сопоставить результаты будет поучительно.
Объяснений не нахожу, признался я.
Долго гадать вам не придется, небрежно бросил Холмс. Полагаю, ничего существенного здесь больше нет, однако не мешает проверить.
Он выхватил из кармана лупу и рулетку, опустился на колени и начал проворно ползать по комнате, тщательно изучая и сравнивая результаты измерений. Было что-то птичье в его облике: длинный тонкий нос, кончик которого едва не касался пола, глубоко посаженные блестящие глаза-бусинки. Двигался он ловко, бесшумно и стремительно, точно ищейка, взявшая след. Мне невольно подумалось, каким чудовищным преступником он мог бы стать, если бы направил свою энергию и прозорливость не на защиту закона, а против него. Продолжая осмотр, Холмс что-то бормотал себе под нос и вдруг издал радостный возглас:
Нам крупно повезло! Хлопот будет куда меньше. Номер Первый неосмотрительно вляпался ногой в креозот. Глядите: сбоку этой зловонной лужицы отпечатался краешек небольшой ноги. Жидкость вытекла из треснувшей бутыли.
И что теперь?
А то, что этот малец у нас в руках, вот и все. У меня на примете песик, который ринется за ним хоть на край света. Любая свора гончих учует с другого края графства запах копченой селедки, а тут такой резкий запах и тренированная собака! Неизвестный член пропорции вычисляется без труда Ответ равен Ого! Наконец-то к нам пожаловали и полномочные представители закона.
Снизу послышались тяжелые шаги, донеслись громкие голоса, входная дверь захлопнулась с грохотом.
Пока они еще не здесь, сказал Холмс, коснитесь ладонью руки этого несчастного, а потом ноги. Что вы ощущаете?
Мышцы совершенно одеревенели, ответил я.
Именно. Они сведены сильнейшей судорогой, отнюдь не похожей на обычное трупное окоченение. Искаженное гримасой лицо, Гиппократов оскал, или, как выражались в старину, «сардоническая улыбка», какой вывод напрашивается?
Смерть наступила от сильнодействующего алкалоида растительного происхождения наподобие стрихнина, вызывающего столбняк.
Эта мысль сразу пришла мне в голову, как только я увидел перекошенное лицо. Войдя в комнату, я немедля принялся искать орудие, которым яд был введен в организм. И, как помните, обнаружил шип, который без особого усилия воткнули или выстрелили им в кожу головы. Смотрите сами: если человек сидел в кресле прямо, шип угодил в цель со стороны отверстия в потолке. А ну-ка, исследуйте шип.
Я осторожно взял колючку и поднес ее к свету фонаря. Она была длинной, острой и черной, а возле самого острия блестел засохший потек чего-то липкого. Тупой конец был обструган ножом.
Это от местного, английского растения? спросил Холмс.
Определенно нет.
Имея все эти данные, Ватсон, вы наверняка сможете прийти к верному заключению. Но вот явились регулярные войска, так что вспомогательные силы могут трубить отбой.
Шаги в коридоре раздавались все громче, и в комнату тяжелой поступью вошел грузный, дюжего сложения человек в сером костюме. У него было красное, одутловатое лицо апоплексического вида; под крохотными блестящими глазками, которыми он нас придирчиво окинул, выдавались заметно набрякшие мешки. Следом втиснулся инспектор в мундире, а за ним показался Таддеус Шолто, которого по-прежнему трясла дрожь.