Большая квадратная комната была пуста, отчего казалась еще больше. На стенах проступала плесень; безвкусные кричащие обои местами висели клоками, и за ними виднелась желтая штукатурка. Напротив двери помещался внушительный камин с полкой из искусственного мрамора. Сбоку на ней виднелся огарок красной восковой свечи. Единственное окно так заросло грязью, что едва пропускало неверный свет, придававший всем предметам тускло-серый оттенок, тем более густой, что на них лежал толстый слой пыли.
Все эти подробности я разглядел позднее. А в ту минуту я не сводил глаз со зловещей фигуры, неподвижно простертой на половицах. Невидящий взгляд мертвеца был устремлен в линялый потолок. Это был мужчина лет сорока трех сорока четырех, среднего роста, широкоплечий, с черными, в крутых завитках волосами и короткой щетинистой бородкой. Одежда состояла из черного суконного фрака с жилеткой и светлых брюк; воротничок и манжеты сияли чистотой. Рядом, на полу, лежал аккуратный, тщательно начищенный цилиндр. Руки были раскинуты, кисти стиснуты в кулаки, ноги перекрещены видимо, в мучительной агонии. На лице застыло выражение ужаса и, как мне показалось, ненависти, какой мне прежде не доводилось видеть. Эта злобная гримаса в сочетании с низким лбом, коротким толстым носом и выступающей челюстью придавала мертвецу странное сходство с обезьяной, которое подкреплялось ненатуральной, изломанной позой. Я немало навидался смертей, но то, что предстало мне в темной и грязной комнате с окном на одну из главных транспортных артерий лондонских пригородов, было страшнее всего.
У двери нас с Холмсом приветствовал Лестрейд тощий человечек с острым взглядом ищейки.
История наделает шуму, сэр, заметил он. На моем веку это первый подобный случай, а я ведь привычен ко всему.
Полезных улик нет? спросил Грегсон.
Ни единой, кивнул Лестрейд.
Шерлок Холмс склонился над телом и тщательно его осмотрел.
Вы уверены, что на трупе нет ран? спросил он, указывая на пятна и брызги крови вокруг.
Абсолютно! хором подтвердили сыщики.
Значит, кровь принадлежит второму вероятно, убийце, если это действительно убийство. Мне вспоминаются обстоятельства смерти ван Янсена в тридцать четвертом году в Утрехте. Помните, Грегсон, этот случай?
Нет, сэр.
Почитайте вам, право, будет полезно. Ничто не ново под солнцем. Все уже случалось.
Пока он говорил, его проворные пальцы так и порхали, ощупывая, трогая, расстегивая, изучая, меж тем как в глазах появилось уже знакомое мне отсутствующее выражение. Осмотр прошел так быстро, что было трудно оценить его тщательность. Под конец Холмс обнюхал губы мертвеца и осмотрел подошвы его кожаных ботинок.
Его не сдвигали с места? спросил Холмс.
Разве что чуть-чуть, когда осматривали.
Теперь можно унести его в покойницкую. Изучать больше нечего.
У Грегсона имелись носилки и четверо подручных. По его распоряжению труп подняли и унесли. При этом что-то звякнуло: по полу покатилось кольцо. Лестрейд ухватил его и стал с интересом рассматривать.
Здесь была женщина! воскликнул он. Это женское обручальное кольцо.
Он протянул ладонь. Мы обступили его и уставились на кольцо. Сомнений не было: миниатюрный золотой обруч украшал когда-то палец невесты.
Это усложняет дело, заметил Грегсон. А оно и так уже запутано донельзя.
Вы уверены, что не упрощает? бросил Холмс. Рассматривать бесполезно, это ничего не даст. Что вы нашли в карманах?
Все здесь. Грегсон указал на одну из нижних ступенек лестницы. Золотые часы, номер девяносто семь сто шестьдесят три, от Барро, Лондон. Золотая альбертова цепочка, очень тяжелая и основательная. Золотое кольцо с масонским символом. Золотая булавка для галстука голова бульдога с рубиновыми глазами. Визитница из юфти, в ней карточки Еноха Дж. Дреббера из Кливленда, на белье тоже метка «Е. Дж. Д.». Кошелька нет, но в карманах были деньги всего семь фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо, на форзаце имя Джозеф Стэнджерсон. Два письма одно адресовано Е. Дж. Дребберу, другое Джозефу Стэнджерсону.
Какой адрес?
Американская фондовая биржа, Стрэнд. До востребования. Оба от Пароходной компании Гиона, в обоих сообщается об отплытии ее судов из Ливерпуля. Очевидно, бедняга готовился вернуться в Нью-Йорк.
Вы навели справки об этом Стэнджерсоне?
Сразу, сэр, кивнул Грегсон. Послал объявления во все газеты, и один из моих людей поехал на Американскую фондовую биржу, но еще не вернулся.
А Кливленд вы запрашивали?
Этим утром послал телеграмму.
Как вы сформулировали запрос?
Мы попросту описали обстоятельства и сказали, что будем рады любым полезным сведениям.
Справлялись вы подробнее о предметах, которым придаете особую важность?
Справлялся о Стэнджерсоне.
И больше ни о чем? Разве не нашлось такого обстоятельства, которое решает дело? Что, если отправить еще одну телеграмму?
Я спросил обо всем, что посчитал нужным, обиженным голосом ответил Грегсон.
Шерлок Холмс хмыкнул про себя и как будто собирался сделать еще какое-то замечание, но тут на сцене снова появился Лестрейд, самодовольно потиравший руки (пока мы беседовали в холле, он оставался в парадной комнате).
Мистер Грегсон, начал он, я только что нашел чрезвычайно важную улику. Ее бы проглядели, но я позаботился тщательно осмотреть стены.
Глаза коротышки сверкали, он с трудом скрывал свою радость оттого, что обошел коллегу.
Идемте. Лестрейд поспешил обратно в комнату, где сделалось легче дышать после того, как вынесли ее жуткого обитателя. Вот, стойте здесь.
Он чиркнул спичкой о подошву и поднес огонек к стене.
Глядите! произнес он тоном победителя.
Я уже говорил о том, что обои кое-где отставали от стены. В углу, где мы стояли, отвалился большой лоскут, обнажив квадратный кусок грубой желтой штукатурки. На голой стене кроваво-красными буквами было написано единственное слово:
RACHE
И что вы об этом думаете? Сыщик походил на циркача, демонстрирующего свой номер. Эту надпись не заметили, потому что никому не пришло в голову заглянуть в самый темный угол. Убийца написал или написала это своей собственной кровью. Видите потеки? Версию самоубийства можно отбросить. Почему надпись сделана именно в этом углу? Я скажу. Видите свечу на каминной полке? Она в то время горела, а если угол освещен, это не самая темная, а, наоборот, самая светлая часть стены.
Ну, нашли вы эту надпись, и что она означает? фыркнул Грегсон.
Что означает? Она означает женское имя Рейчел, только незаконченное, потому что писавшему (или писавшей) помешали. Помяните мои слова, в конце концов окажется, что женщина по имени Рейчел к этому делу так или иначе причастна. Смейтесь-смейтесь, мистер Шерлок Холмс. Вам, конечно, в проницательности не откажешь, но мы все равно убедимся, что старая ищейка лучше двух молодых.
Простите, ради бога! извинился мой компаньон, чей взрыв веселья задел коротышку-инспектора. Вы, несомненно, первым нашли эту надпись и справедливо заметили, что она сделана одним из участников загадочных событий. Пока что я не удосужился осмотреть комнату, но, с вашего дозволения, сделаю это сейчас.
Холмс выхватил из кармана рулетку и большую лупу. С этими инструментами он быстро и бесшумно обошел всю комнату, где-то задерживался, где-то опускался на колени, а однажды даже растянулся плашмя. Это занятие так его захватило, что он, похоже, совсем забыл о нашем присутствии: непрерывно бормотал что-то себе под нос, издавал стоны и восклицания, присвистывал, радостно и обнадеженно вскрикивал. Глядя на него, я невольно представлял себе чистокровного, отлично натасканного фоксхаунда: как он, повизгивая от нетерпения, мечется в поисках потерянного следа. Холмс трудился минут двадцать, тщательнейше мерил расстояние между невидимыми мне метками, а временами прикладывал рулетку к стене и вовсе непонятно зачем. Аккуратно собрал с пола в конверт горстку серой пыли. Наконец рассмотрел под лупой слово на стене, добросовестнейшим образом изучая каждую букву. Затем, судя по всему, удовлетворенный, спрятал рулетку и лупу в карман.