Тогда это и помогло засадить Лешу на восемь лет, когда ему хотели дать лишь год. И самым страшным стал истинный вид отношений родителей.
У матери давно любовник. Отец давно имел семью в другом городе. Когда отец не попрощавшись уехал, забрав из дома всю наличность, мама пошла по рукам. Часто приводила в дом так называемых друзей.
Школу тогда я уже закончила и, как жить дальше, не знала. Сальные взгляды мужчин, которые в подробностях видели, что делал со мной насильник, осуждающие женщин. Отсутствие человека для разговора по душам. Все это очень часто направляло мой взгляд в сторону окна с видом на раскинувшийся за домом лес. И главное на высоту пятого этажа.
Как было бы хорошо раскинуть руки и просто лететь в обжигающую, благословенную тьму, забыть все страдания, всю боль, весь ужас происходящего со мной пиз*еца. Так легко. Так сладостно.
И я ведь почти решилась, пока однажды мать не пришла и не сказала, что беременна четыре месяца и аборт делать поздно.
Всего лишь одна новость. Чудо рождения. Чудо природы. Но в меня это вселило такую жажду жизни, что я просто погрузилась в заботы о матери и будущей малышке. Имя мы не могли выбрать до последнего.
Мама и сама преобразилась, словно осознала ошибки. Стала чаще бывать дома, никого не водила, исправно ходила работать на фабрику, где упаковывала алкоголь.
Когда, сидя в ожидании матери и читая очередное фэнтези, где прекрасные принцы спасают принцесс, я услышала жуткий крик из подъезда, я страшно испугалась. Потому что нутром почуяла. Мама. Малышка.
Я выбежала на лестничную клетку, уже с телефоном в руках, вызывая скорую, и испуганно закричала прямо в трубку.
Мать лежала внизу, а под ней была лужа крови.
Скорая приехала быстро, и принять семимесячную малышку пришлось прямо там, в подъезде. Именно я поехала с ней в больницу. Именно я первый раз покормила ее с бутылочки, и именно меня она впервые схватила за палец.
Я тогда поняла, что все прошлое пустой звук, ничто по сравнению с этим моментом. Счастье в душе было настолько полным, что я почти забыла, как дышать. Лишь плакала. Плакала. Плакала.
Елена прекрасная. Дала я ей имя. Ведь она была поистине прекрасна. Она озарила светом мою душу. Она стала моей радостью.
Но и свет быстро угас, когда выяснилось, что у матери было венерическое заболевание и это повредило части органов малышки.
Глава 11
Сначала ничего плохого, она развивалась нормально. Мать работала, смотрела за дочкой. Я училась в медицинском колледже.
Но мать со временем умерла, а Лена страшно заболела. Может тоже меня оставить.
И теперь я еще и думаю, помочь ли ей?
Теперь я еще и пытаюсь строить из себя невинность, потому что мне неприятны прикосновения мужчин? Потому что мне страшно испытывать боль. Снова. Но разве я не могу потерпеть? Боль ничто по сравнению с тем одиночеством, в котором я окажусь опять, как только меня покинет последний лучик надежды.
Я не могу позволить Лене умереть.
Поэтому, собирая всю волю в кулак, я решаю сделать все, что прикажет этот богатый садист.
Вечером даже выхожу на крыльцо, чтобы встретить и «поговорить». Интересно, он заставит меня делать все то, что вытворял Леша? Будет приказывать сосать, глотать сперму, вылизывать его член? Будет нагибать, брать сзади и бить кулаками по ребрам?
Кроме последнего, остальное вызвало странное тепло внутри живота, когда я представляла на месте худого смазливого Леши широкоплечего Давида Марковича.
Ну, где же он?!
Он не приехал. Я прождала почти до полуночи, стоя на крыльце как вкопанная и репетируя, что ему сказать.
На следующий день Давид Маркович тоже не появился, и вот тут я действительно запаниковала.
Ведь у меня был шанс спасти сестру, а я как дура его профукала. Убежала. Надо было прям там сесть на колени и сделать все то, о чем приказывали его жестокие глаза. Все то, что он мысленно проделал со мной, даже не прикасаясь, только насилуя душу взглядом.
Еще через день он снова не появился, и я, лелея надежду, подумала, а не сходить ли к заведующему. Но что я скажу?
«Извините, собираюсь продать свое тело, не могли бы вы подсказать адрес покупателя?».
Представив лицо Романыча в этот момент, я даже засмеялась, но улыбка быстро ушла с губ, когда я поняла, что единственным выходом будет использовать затертую до дыр визитку.
Прежде чем взять свой старый кнопочный телефон, я очень долго пялюсь на черный клочок бумаги. Стерлось от моих пальцев все, кроме номера телефона. Оно все еще ярко сияло во тьме целлюлозы, словно неоновая вывеска, приглашающая прохожих.
Итак, последний шанс. Звонить или не звонить? Прыжок в бездну неизбежен. И теперь только мысль, что я могу в итоге стать такой же развратной, как мать, такой же порочной, неправильной, что эта бездна боли и удовольствия затянет меня и никогда не отпустит, не давала мне набрать заветный номер.
Глава 12
Я долго смотрю в разбитый экран телефона, шумно выдыхаю и провожу по нему пальцем, сдвигая блокировку.
Вот и все. Ни шагу назад.
Алло, клуб «Куртизанка» слушает, какие фантазии вас мучают сегодня? пропевает заученную фразу мелодичный голос.
Какие фантазии? О смерти.
Не могли бы вы позвать Татьяну Воронину?
Таннету? Секунду.
Таннета, надо же. Очевидно, простые имена в мире проституции не котируются. Даже любопытно, какое можно взять мне.
Солодова? Три дня, хмыкает Таня в трубку, и мне хочется туда плюнуть. Я смотрю, ты несильно рвешься спасти сестру. Особенно учитывая последние события.
Откуда ты охрипшим голосом шепчу я и чувствую мороз по коже. За мной следят?
Больница у вас большая, твою историю многие знают. Так что, ты готова?
У меня есть вопросы
Конечно, есть, и я на все отвечу. Увольняешься и приходишь в клуб. Чем быстрее, тем лучше. В пятницу отбор.
Отбор?
Да, Давид будет выбирать себе собачку, поясняет она и тут же хохочет, а меня начинает подташнивать.
Почему собачку? испуганно шепчу я.
Ну, так говорят по рабынь. Поводок, все дела. Адрес помнишь?
Лучше бы забыла, содержимое этой проклятой бумажки навсегда врезалось в память.
На следующее утро с большим трудом получила отпуск за свой счет на месяц. Романыч как клешнями вцепился, пытаясь выяснить правду.
Что за родственники? поднимает он брови, когда я вру с три короба, что поехала в другую область за деньгами. Они не могут приехать сюда?
Не могут. Там на ходу сочиняю. Боязнь путешествий.
Вот как? Диагноз сама ставила? Ладно. Бери свой отпуск. Но почему так долго?
Алексей Романович, уже устало говорю я и поднимаю, наконец, взгляд, стоя перед ним, как провинившаяся девочка. Можно я перестану объяснять и просто сделаю то, что должна? Ради сестры.
И то, что ты должна сделать, не претит твоим желаниям? интересуется он, смотря на меня сквозь толстые очки.
Главное спасти сестру. А мои желания меня не особо волнуют.
Таню, то есть Таннету, они тоже особо не волновали, поэтому, когда я с сумкой появилась в клубе «Куртизанка», пришлось ждать, когда она закончит с клиентом.
Сижу и тихонько осматриваюсь, покусывая от волнения кожу возле ногтей. Дурная привычка, но в теле такая буря эмоций, что остается либо кричать, либо кусать себя.
Вокруг тишина, работники клуба в кожаных одеждах, больше похожих на рыболовную сеть, снуют мимо, почти меня не замечая.
Только бармен с серьгой в ухе и бандане подмигивает, но я тут же отворачиваюсь, осматриваясь. Розовые мягкие стены, черные бархатные диванчики, зеркальный потолок, в котором отражается, делая пространство больше, помещение БДСМ-борделя.
Его не найти на карте, я его и в 2ГИСе еле нашла.
В него можно попасть через потайной вход, расположенный возле зоомагазина. И если ты точно не знаешь, куда идти, то просто пропустишь черную табличку.