Одно лишь прикосновение к ее телу, а в дальнейшем ее неизбежный отклик, снесли внутренние стены, которые строил много лет.
Каждой твари по паре.
Свои желания хотел разделить не за деньги, а по взаимному влечению. Потому что нет ничего лучше, чем найти истинную сабу, которая будет принимать боль, наслаждаясь ею так же, как наслаждается Хозяин, ее причиняя.
Истинная саба должна получать удовольствие в первую очередь, ублажая своего Хозяина. Именно это сочетание делает Тему столь острой и возбуждающей.
Полное единение. Никакого принуждения, никаких страданий. Только кайф, как от самого упоротого наркотика. И теперь я чувствовал настоящую ломку, потому что нашел свой опиум.
Солодова должна сама хотеть, угадывать желания и полностью отдаваться во власть своего дома. В мою власть.
Ты не здесь, замечает Володя, стягивая с тела почти насквозь прожженный костюм и откидывая его в сторону. С огнем-то они справились, но потери, как денежные, так и ресурсные, будут колоссальны. И явно думаешь не о работе.
Не о ней, подтверждаю и мажу ожоги специальной мазью, которая была в распоряжении любого работника нефтяной платформы. Девчонку нашел.
Володя, взяв полотенце, оборачивается и удивленно вскидывает брови.
Я ему как-то рассказывал о своих потребностях, и друга это не смутило, но речи о женщинах не вел. Потому что платил им. Кому приятно болтать о том, что не можешь найти женщину, готовую лечь с тобой по любви, а не из-за материальных благ.
Ту, что надо?
Высший класс. Настоящая.
И как ты понял? интересуется Володя несколько недоверчиво. Может, очередная шлюшка в Теме? Подставная?
Володя не слишком доверял женщинам. Бывшая жена до сих пор пытается его разорить.
Эта даже не знает о Теме, в этом и вся прелесть.
Даже так. Девственница?
Надеюсь, нет, морщусь, вспоминая крики своей единственной невинной. Я и сам тогда молокососом был, а она орала как резаная. Я, конечно, любил игры с криками и болью, но не хотел причинять ее по-настоящему. Хотел игры. Взаимно приятной и обжигающей нутро.
Познакомишь? подмигивает Володя, на что я скалюсь, вспоминая тонкие черты лица и пухлые губы, явно напрашивающиеся на что-то покрупнее большого пальца.
Когда женюсь. Не раньше. Иначе решит, что можно и без Темы быть счастливой.
Можно, в принципе, замечает Володя и заходит в кабинку душа, закрывая за собой двери.
Не таким, как она или я.
Глава 15
Растираю тело мочалкой, уже кожей ощущая, как скоро Солодова будет делать это своими неумелыми ручками, как будет пытаться спрятать свой взгляд, как пальчики будут порхать на члене, как хорошо она будет слизывать капли воды с тех мест, с каких прикажу.
Одно слово «приказ», и я сжимаю челюсти, планируя первым же приказом раздеть Солодову. Потребовать показать мне свое тело.
Чудесное, жаждущее ласк и наказаний, тело. Мое тело.
По возможности решив все проблемы с убытками, вернулся в Москву и тут же набрал номер приемной детского хирургического отделения. Расписание узнал сразу, чтобы у Солодовой не было возможности избежать встречи.
Как уволилась? не понял я, выслушав ответ в третий раз и медленно выпрямляясь в кресле в своем современном кабинете.
Шумно выдыхаю, чувствуя, что паника втекает в тело, как яд. Потом еще раз. Прикрыв глаза, стараюсь не волноваться.
Найдет. В конце концов, далеко она уйти не могла. Может быть, нашла работу в клинике или пусть даже уехала в другой город. Не важно. Дело пары дней и навыков хакера.
Неужели испугалась? Неужели я неправильно понял ее тело и чувственную сущность?
Я находил истинную сабу только однажды, но она давно принадлежала другому. Скорее всего, она уже свободна. Марисса из Лондона.
Но желания забирать чужую истинную у меня не было. Если он упущу и эту
Когда? спрашиваю спокойнее, сдирая галстук и быстро набирая на селекторе номер главы своей безопасности. Димы.
Буквально пару дней назад, отвечают в трубке, пока на заднем фоне шумят голоса. Так быстро. Мы даже удивились, что ее отпустили, учитывая
Да, Давид Маркович, ответили с другой стороны, и я прослушал ответ медсестры. Впрочем, это было уже неинтересно, и, извинившись, бросил трубку.
«Значит, два дня. Ждала два дня и слиняла, думаю, дрожащей рукой проведя по темным, чуть вьющимся волосам. Куда только?».
Солодова, медсестра, нужен адрес, бросил Диме и, отключив связь, поднялся и подошел к окну.
Город, раскинувшийся передо мной как море, скрывал девчонку. Но я найду свою жемчужину, даже если для этого придется перевернуть каждую раковину, сожрать всю рыбу. Я не привык отступать. Привык получать то, что было нужно. На данный момент только адрес.
Я не хотел знать остального. Мне было важно ее тело и подчинение, а не мысли. Если честно, я боялся, что ее возможная глупость отвратит меня. Не терпел тупых людей. Я в принципе с трудом переносил общество. Так и с Солодовой.
Как часто, встречая человека, чувствуя страсть, мы разочаровываемся в нем из-за мелочи.
Я боялся перестать чувствовать то острое предвкушение, которое раздирало на части и приносило удовольствие.
Эйфорию только от мысли, как буду учить свою сабу, как вместе с ней буду открывать все способы чувственного секса. Секса на грани боли. Боли на грани наслаждения.
Дима перезванивает через пять минут, за которые я стискиваю свой член, ярко представив все, что буду делать с этой малышкой.
Она такая миниатюрная, так похожа на фарфоровую куклу, которые когда-то дарил настоящий отец матери.
Глава 16. Майя
Не поднимать взгляд, не открывать рот, если не попросят, не закрывать рот, если не прикажут, ложиться на спину, да и в любую другую позу по первому требованию, терпеть любую боль.
А ему не проще купить себе резиновую куклу? интересуюсь я, уже в который раз перечитывая эти правила.
Такое ощущение, что Давиду Марковичу нужна не женщина, пусть и нижняя, а просто тело.
Но ведь это не так. Я сама помнила, как он заставлял меня двигаться, направлял своей рукой, губами.
Да, было стыдно, порочно, даже грязно, но, по существу, он требовал не беспрекословного повиновения, а чтобы я получила удовольствие, пусть и в такой извращенной форме.
Я комкаю листок, надеясь, что Таня мне все объяснит лучше, потому что то, что мы наблюдали на видео, было отвратительно и тошнотворно. Такое не могло нравиться женщинам. Что хорошего, когда твои груди, как мешки, перевязывают так, что они синеют? Ужас. Или, например, соски протыкают разными приблудами, прицепляя к ним электроды и пуская ток по телу.
Это не то, что не возбуждает, это до смерти пугает, особенно когда видишь эти искаженные судорогой лица и слышишь натуральные визги.
Не удовольствия. Боли.
И если со мной подобное хочет проделать Давид Маркович Боже. Ну, то есть понятно, что я уже не сбегу, а то, что я, одеваясь в черный пошлый кожаный костюм зайчика, часто посматриваю на дверь, ничего не значит.
Да, я очень хочу уйти, сбежать, сорваться на бег, оставить позади это место порока и греха, снова окунуться в чистоту небесных глаз Лены. Но они закрыты. И только от меня зависит, откроются ли снова.
Я не могу, не могу себе позволить следовать своим желаниям. Уже очень давно я живу лишь нуждами Лены и пациентов.
Последний раз смотрю на себя в зеркало, вижу, что глаза от бесконечных слез покраснели и чуть опухли.
Но это ничего. Под маской проклятого зайца «Плейбоя» не видно. А когда я буду давиться членом, слезы и так потекут.
Зато видно теперь темные волосы, ярко накрашенные губы, казалось, они сейчас просто отвалятся от обилия помады. На глаза зачем-то нарастили ресницы.
На себя я теперь мало похожа, кроме ногтей, на них не нашли времени, потребовав просто стереть пурпурный лак.