Э, тормози, чё творите-то! воскликнул он, вставая со стула. Как же я был ему благодарен, хоть кто-то решил противостоять беззаконию и беспределу. В тот миг он стал моим героем. Пока не произнес следующие слова: Вы ща здесь всё загадите. Идите в сушилке веселитесь, здесь не надо грязь разводить. И дневального позовите, пусть уберёт всё.
Всё, как всегда, прозаично. Ты думаешь, что кто-то заботится о тебе, ан нет, он заботится только о своём благополучии, а ты просто случайно очутился на одном пароме с его планами.
Сушилка оказалась рядом, за стенкой. Небольшая комната, со множеством вешалок и батареями вдоль стены, предназначалась для сушки белья, но на деле зачастую использовалась для подпольных боёв.
Вся толпа переместилась в своеобразный октагон, чтобы лицезреть развязку поединка. Удары, что Тимур наносил, прижав меня к стенке, не причиняли большого вреда. Я уже знал повадки противника, и его удары не заставали врасплох. Астраханцу, видимо, надоело смотреть, как Тимур бесполезно отрабатывает удары на живой груше, и он, решив ускорить финал поединка, спросил меня:
Чё ты ему не врежешь? Он же твоего призыва. Недели на две раньше тебя приехал.
Как? Что? То есть ваш наглый собутыльник моего призыва?
Я-то думал, что это проверка и нужно выстоять, а оказалось, что какой-то душара, пару раз сбегав за водочкой для стариков и испив с ними рюмочку горячительного напитка, так поверил в себя, что решил подмять под себя молодых. Ну разве не гнида? Вцепившись руками в глотки, мы повалились на пол и душили друг друга, иногда сдабривая бока глухими ударами. Публика оживилась. Ненавидя выскочку всем своим деревенским происхождением, я старался больнее задеть его открытые места. Победить не получалось. В каждом движении чувствовалось, что он сильнее, но мне было плевать. Я пытался ответить на каждый удар. Теряя сознание от удушья, я душил в ответ. Получая удар по рёбрам, пытался нанести два.
Не знаю, сколько мы так прокувыркались по полу, но зрителям надоело наблюдать, и они вспомнили о водке.
Так, всё, харе. Пошлите пить уже, водка стынет. Новенького спать отправьте, пусть отдохнёт с дороги.
«Какое великодушие-то! Спать отправьте. Разбудили среди ночи, отмудохали, а теперь, видите ли, вспомнили, что с дороги. Спать. Спасибо! Низкий поклон вам до земли, добры люди», подумал я и поковылял обратно, темным коридором, до своей постели.
Что-либо спрашивать или разговаривать с кем-либо я не стал. А с кем? Никого не знаю, лиц не разглядеть, даже дневального завтра не вспомню. Да и не хочу. Вытирая разбитую губу, я шёл за дневальным к заветной постели. Первый день закончился, отлично. Но, как говорится, не спеши в камыши
Уснул быстро. Проснулся ещё быстрее. Наверное, прошло каких-то двадцать минут после того, как голова коснулась уже родной подушки, как я почувствовал обжигающий удар ладонью по спине. Вскочив от боли, я сел. Простыня, которой я укрывался, скатилась вниз.
Ты чё, собака бешеная, грязный спишь?! надрывно орал на меня кто-то, ослепляя большим фонарём. Голос был раздраженный и незнакомый. Его обладатель точно не присутствовал на ночном представлении в честь моего приезда.
Я тебя спрашиваю, грязь ты не добитая, какого хрена ты чумазый лёг? продолжали кричать на меня, тыкая фонарём в глаза.
Вскочив по стойке смирно, я ответил заученную за полгода в учебке фразу:
Виноват. Исправлюсь!
Ещё и босиком на грязный пол! Ты откуда, свинья? Я тебя сейчас так прокачаю, что твоя мама мне лично приедет спасибо сказать за то, что из такой свиньи, как ты, сделаю чистоплотное животное! почти сжигая моё лицо фонарём, продолжал заводиться мужик.
Судя по голосу, ему лет тридцать, и, скорее всего, он контрактник.
Свинья и есть чистоплотное животное, ответил я под нос, нащупывая ногами тапки.
Что? Бегом в умывальник! Я с тобой сейчас поговорю!
Лещ из темноты придал мне ускорения и решимости.
Чего стоишь? Я сказал в умывальник бегом марш!
Опасаясь ещё одного леща, я засуетился, дергаясь то влево, то вправо. Затем, вжав голову, всё же решился спросить:
Я бы рад, но где умывальник?
Ты издеваешься?! захлебываясь слюной, закричал сержант.
Никак нет, я безучастно вытер брызги с лица. Поставленную задачу выполнить не могу, так как не знаю координаты конечной цели и маршрут выдвижения, что в условиях плохой видимости сводит реализацию операции к нулю.
Видимо, зря я это сказал. Процессор сержанта не был готов принять такую информацию. Затрудняясь выдать словесный ответ, сержант схватил меня за шиворот белуги14 и грубо вытолкал в коридор. Дальше, объясняя пинками и несвязными ругательствами лучше всякого навигатора, четко навел на помещение, где стояли умывальники. Вот, что волшебный пендаль и мат животворящий делают. Магия.
Умывальники стояли в два ряда по обе стороны центральной перегородки, которая на уровне лица отделана зеркалами. Сержант с грохотом установил на ближнюю белую металлическую раковину фонарь, и тот, отражаясь от зеркала в потолок, рассеивал свет в помещении. Схватив за шею освободившейся рукой, а другой вывинчивая скрипучий кран, меня, как слепого котёнка, окунули мордой в воду. При этом сержант продолжал что-то орать. Из всей тирады слух четко вылавливал знакомые до боли матерные слова. Остальная речь, я так понимаю, шла лишь для связки мата. Всё лилось так складно, что походило на молитву, которая избавляет от грязи как на лице, так и на душе заблудшего порося. Так сказать, ритуал полного очищения.
Ты, урод, гля, у тебя, сука, и руки грязные, гля. Белугу, сука, всю испоганил! Ты, гля, откуда, сука, такая свинья? Я тебя, сука, научу родину любить, жеваный крот! не прекращал молебную песнь сержант.
Парфен, тормози, из темноты появились Адам и Астраханец.
Да вы, гля, посмотрите на эту чумазую обезьяну, жеваный крот, возмущался Парфен. Она, гля, умудрилась, так в постель залезть.
Да это Тимур его так по полу повозил, поприветствовал земляка, усмехнулся Астраханец.
А Тимур-то куда лезет?! удивился Парфен, заводясь ещё больше. Кто ему разрешил? Рано ему ещё крылья раскрывать!
Ну, так получилось, тормозить уж не стали. Решили посмотреть, как продержится молодой, с улыбкой пояснил Адам.
Похоже шоу зрителям понравилось.
«Здорово вы придумали. Видите ли, «решили посмотреть». Супер. Ничего не скажешь», очищая волосы от засохшей крови, подумал я.
Ну а какого хрена, гля, это животное идёт и грязным ложится спать? не унимался Парфен. Эй, я тебя спрашиваю, обезьяна.
Держа голову над раковиной, чтобы окровавленная вода не стекала на пол, я приподнялся и повернулся к сержанту.
Так откуда мне знать, где умывальник? Старший лейтенант Колчин привёл меня в казарму уже ночью, указал кровать и сказал «все вопросы завтра». Потом меня разбудили, познакомили с земляками и снова отвели спать. За первый час пребывания в казарме изучен всего один маршрут: кровать бытовка сушилка кровать. Это офигенно насыщенный маршрут, после которого желание задавать вопросы отпадает напрочь.
Я заметил, что ответ их веселит. Видимо доходит абсурд.
И как тебе знакомство с земляками? громко заржал Парфен.
Идеальное. Один даже успел дома побывать, я сплюнул красную слизь в раковину.
Уже смеялись все. Кроме меня, естественно. Странно, конечно, но настроения чё-т не было.
Гля, ну ты же мог мне сказать, что тебя отмудохали и ты не знаешь, где умывальник?
Когда тебе мощным фонарём поджаривают мозг, не совсем ясно, кто с тобой разговаривает. Да даже если бы и было видно, откуда мне знать, что можно говорить, а что нельзя? Я же тут ещё ничего не знаю. В первый же день стать стукачом не очень перспектива. Да и не ожидал я, что за час два раза успею под раздачу попасть.