Никогда прежде Сергею, человеку лишенному воображения, не были свойственны нелепые страхи. Соседями сверху были два кротких старичка, с которыми он виделся не далее как этим утром, но и воспоминание о встрече не помогало: если не чугунная ванна, то орех, обыкновенный орех в рожке с мороженым мог вызвать смертельную аллергию у его жены. А его нет рядом, чтобы
Все в порядке? спросил Макар, внимательно глядя на него.
Бабкин залпом выпил чай из пиалы, обжегся и несколько пришел в себя.
Нормально все. Сначала скажи, что ты узнал о Бурмистрове.
Илюшин начал рассказывать. На втором предложении обычно внимательный Сергей потерял нить, некоторое время сидел, машинально кивая, а затем, сказав: «Подожди секунду, я сейчас», встал и вышел на крыльцо. К вечеру похолодало. Ежась, он набрал номер жены и, едва услышав голос в трубке, спросил:
Твое мороженое с орехами?
Что? растерялась Маша.
Мороженое, которое ты ешь, с орехами?
Нет, помолчав, сказала Маша. С кленовым сиропом. А что?
Да так, просто подумалось Сейчас он сам не понимал, как объяснить свой внезапный интерес. Безумие какое-то. Впору пить афобазол.
Кстати, у Цыгана будет понос. Я отошла на минуту, а он всосал в себя мороженое вместе с картонным стаканчиком. Лежал, понимаешь, рядом на диване
При мысли о собаке Сергею стало спокойнее. Как будто старый седой пес мог защитить его жену от ванны, пробившей перекрытие, или смертельно опасного ореха
«Господи, что я несу»
Сергей Бабкин привык сам думать свои мысли. Но с того дня, как жена сказала ему о беременности, некоторые мысли думались без него. За этими мыслями выползали страхи: детские, абсурдные и оттого непобедимые. Чудовище не исчезает из шкафа, если папа посветил туда фонариком. Оно всего лишь ждет, когда закроют дверцу и выключат свет.
Еще недавно все было просто. Он плохо понимал сам механизм природы такого страха: пока беда еще не случилась, опасаться нечего; когда она уже произошла, нужно разбираться с последствиями, не отвлекаясь на переживания.
Теперь Маша ждала ребенка, и от простоты не осталось и следа. Страх налетал порывами и выдувал из Сергея все теплое и живое, словно он был брошенным домом с распахнутыми дверями и окнами. Нелепые видения то и дело возникали рядом, подобные гигантским паукам, вылезшим из земляных нор. Он слышал их шуршание, чувствовал липкость жирной паутины.
Но старый пес поднял седую голову и пауки убрались.
Бабкин был человек приземленный до мозга костей. А потому ему ничего не было известно о том, что знает большинство детей, какой огромной силой обладает даже самый маленький кот и самая трусливая собака.
Ладно, пойду к Илюшину, сказал он. Напишу, когда буду собираться домой. Все мороженое не ешьте, оставьте мне!
Если Макар и был удивлен его побегом, он ничем этого не выдал. Что-то записывал в планшете и кивнул вернувшемуся напарнику как ни в чем не бывало.
У Маши все в порядке, сказал Бабкин, думая о своем. Илюшин пристально взглянул на него. На чем мы с тобой А, скандалы.
Подожди, сначала о стоимости картин. Что говорит искусствовед?
От полумиллиона до полумиллиона.
Сколько?!
От пятисот тысяч до миллиона, с удовольствием повторил Бабкин, наблюдая за выражением его лица.
Не ту сферу деятельности мы избрали, Сережа, печально сказал Илюшин. Сколько барсов могли бы намалевать твои натруженные руки! Сколько тигров! Косуль! Бобров!
Слушай, мысль у меня вот какая Бабкин придвинул к себе тарелку с лапшой и начал есть. Красть эту дикую красоту можно было только под конкретного заказчика. У Бурмистрова нет такого имени в художественной среде, чтобы любое его полотно имело высокую стоимость. Музейные мыши были очень осторожны в оценке, но я понял так, что прежде его вообще никто не покупал. Следовательно, кто-то запал именно на эти две работы. Они были показаны широкой публике только в пятницу. Получается, искать надо среди тех, кто был на выставке. Мыши никого не помнят, будем опрашивать художников. Список у меня есть, завтра с утра и начнем. Хоть кто-то из них должен был заметить посетителя, который приценивался к этим картинам!
Илюшин задумчиво помешал рис в своей пиале.
Цена для этой мазни ошеломительная, вслух подумал он.
Наивное искусство, не кот начхал!
Да любой кот начхал бы лучше Подожди! Макар поднял на него глаза. Кто это сказал, про наивное искусство?
Ну, не сам же я придумал. Дьячков, само собой.
Илюшин нехорошо прищурился.
Что? недоумевающе спросил Сергей. Что ты на меня так смотришь?
Ты уверен насчет наивного искусства?
Бабкин вытянул из кармана записную книжку.
«яркий, может быть, даже ярчайший представитель современного наивного искусства», зачитал он вслух. Дальше идет сравнение с Анри Руссо. Что тебе не нравится?
Мне не нравится искусствовед, которого нам сосватал Ясинский. Потому что ни «Владыка мира», ни «Тигры» это не наивное искусство, и втюхивать подобную галиматью можно только человеку, который разбирается в живописи на уровне шимпанзе Конго.
Сравнение с шимпанзе заставило Бабкина помрачнеть.
Это был очень одаренный шимпанзе заметил Макар в его сторону, одновременно кому-то звоня. Анаит, здравствуйте! Макар Илюшин вас беспокоит. Нет Нет, к сожалению, не поэтому Но в прямой связи с расследованием. Анаит, нам требуется человек, который мог бы дать объективную оценку картинам Бурмистрова. Желательно, чтобы он не был связан с Имперским союзом художников. Я знаю, что вы искусствовед Бабкин удивленно посмотрел на него: он впервые слышал об этом. Однако вы скованы этикой рабочих отношений. Можете кого-то порекомендовать?
В трубке неуверенно прозвучала фамилия Ясинского.
Да, мы разговаривали с Ясинским и тем специалистом, к которому он советовал обратиться, невозмутимо сказал Илюшин. У меня есть сомнения в компетенции последнего. Нам нужно независимое мнение со стороны. Поймите меня правильно: очень независимое и очень стороннее.
В трубке повисло молчание. Сергей слушал тишину, озадаченно глядя на Макара. Макар смотрел в окно.
Вам нужна Антонина Мартынова, так четко проговорила Анаит, словно Илюшин включил громкую связь. Я пришлю вам ее номер и предупрежу, что вы придете.
Короткие гудки.
Макар удовлетворенно угукнул и вернулся к рису.
Ты считаешь, Дьячков соврал? спросил Бабкин.
Соврал или ошибся, не знаю. Но такое чувство, будто Бурмистров с его картинами окружен каким-то заговором молчания. Никто не может ответить на довольно простой вопрос
Ну, Дьячков как раз ответил.
Макар пожал плечами:
Завтра у нас будет второе мнение. Расскажи об охраннике и скандалах. Ты сказал, их было два? И кстати, сколько человек охраняет музей?
Двое, но девяносто процентов работы приходится на исчезнувшего Вакулина. Сейчас в музее паникуют и не знают, кем его заменить. Второй мужик поставлен на теплое место чьей-то властной лапкой. Музейные дамы к нему относятся так же, как вороны к чучелу на поле.
Ты с ним побеседовал?
Пытался. Он туп как пробка. Приходит, отсиживает смену и уходит. Ни с кем не общается. У него в комнатушке кипа бесплатных журналов с кроссвордами как колонна, до потолка. Поделился, что не понимает, зачем нужно искать пропавшие картины, если художник может взять да намалевать новые.
Тогда давай вернемся к скандалам. Два инцидента на одной выставке это норма жизни для художников или что-то из ряда вон выходящее?
Судя по реакции музейной дамы, скорее, редкость. Первая склока напрямую связана с Бурмистровым: художница Рената Юханцева потребовала от Ульяшина, чтобы он поменял местами ее и бурмистровские картины. Ее не устроила развеска. Ульяшин ей отказал, и она грозила ему карами небесными.