Сердясь, я сорвал трубку, даже не приглушив звук:
— Алло!
Из мембраны тотчас же донесся приятный женский голос, чистый и доброжелательный, я сразу увидел на том конце провода милую женщину с добрым
лицом и усталыми глазами:
— Виктор Александрович, это Марина, секретарь президента... Не кладите трубку, переключаю...
В мембране щелкнуло, после паузы донесся довольный смешок, сильный, уверенный. Мне почудилось, что узнаю этот голос, не похожий ни на один
голос в мире.
— Виктор Александрович?
— Я, — ответил я с явным недовольством. Войско людей перешло в наступление, лупило моих бедных орков, из динамика рвались горестные крики
погибающих тварей. — Что угодно?
Я не люблю это неосознанное полухамство, когда звонят, не называясь. Правда, девушка назвалась, но...
— Виктор Александрович, — сказал собеседник, словно угадавший мысли, — это Кречет вас решился побеспокоить в столь ответственный момент. Судя
по воплям из вашего компьютера, эти тупые твари никак не желают выполнять ваш стратегический замысел?
Я сглотнул вертевшееся на языке ругательство, пробормотал:
— Думаю, господин... э-э... президент, вам это знакомо тоже.
— Знакомо, — согласились на том конце провода. — Но больше с людьми. А вы, как я понимаю, на стороне зеленых уродов?
Мысли метались настолько хаотичные, что я едва попал курсором мышки на паузу. Крики страдания сразу заменились ровной боевой музыкой.
Приглушил звук, совсем выключить — показать, что потрясен этим звонком, хотя, если честно, тряхнуло в самом деле. Позвонил Кречет, вчера
победивший на выборах, сбывшийся кошмар — генерал в кресте президента страны!
— Виктор Александрович, — ворвался в стадо моих мыслей голос, привыкший отдавать команды, и я сразу ощетинился, — у меня к вам несколько
необычное предложение.
— Слушаю, — обронил я.
— Только отнеситесь к нему серьезно.
— Я вообще-то человек серьезный.
— Нам надо бы повидаться.
Один орк застыл с поднятым над головой топором, два других зеленых уродца замерли в отчаянной схватке с напавшим на них озверевшим рыцарем на
черном, как ночь, коне.
— Как я понимаю, — сказал я, сам дивясь своей сдержанности и самообладанию, — когда президент говорит, что надо повидаться, то я должен
бросить свои дела... что они в сравнении?.. и мчаться, роняя штаны и повизгивая от счастья?.. Да еще такой президент!
— Я вам не нравлюсь, — послышался в трубке понимающий рокочущий басок, который я ненавидел до поросячьего визга. — Впрочем, вы — интеллигент
чистейшей воды, а я — боевой генерал. Но мне тоже сейчас нельзя покидать Кремль. Давайте так. За вами подъедет машина в указанное вами время.
Доставят... ну, не в мой кабинет, если так уж против, да и мне не нравится эта царская роскошь, но можем встретиться в гостиной, где развешаны
картины... как его, ну, очень известного русского художника с очень нерусской фамилией.
Играет в унтера, отметил я. Дразнит. Уж картины, что висят в ныне твоем кабинете, ты знаешь...
— ... и отвезет вас обратно, — продолжал Кречет, — как только вам наскучит общаться со мной. Но я просил бы не торопиться с ответом. Я же
чувствую, как вас подмывает послать меня... скажем, в казарму, где мне и место, а самому наслаждаться сражением.