В саду за домом раздавалось громкое потрескивание это периодически стрелял искрами небольшой костер, который традиционно разжигали на выходных. Один из череды таких же костров, горевших в ее саду за последние три года. Ее супруг любил сжигать мусор
13
Был вторник, 30 мая 1933 года. Пламя с шипением поглощало огромное количество отходов: садовые обрезки, завядшие артишоки
14
Считалось большой честью жить в престижном квартале Пало-Альто, где селились преподаватели Стэнфордского университета, в процветающем сообществе в полусотне километров к югу от Сан-Франциско. Сейчас здесь центр высоких технологий, сердце Кремниевой долины, но и в 1930-е сюда стекались богатые, образованные и влиятельные люди. Домик Лэмсонов был зажат между роскошными особняками профессорско-преподавательского состава
15
16
Коттедж Лэмсонов на Сальватьерра-стрит со стилизованными под Испанию красной черепичной крышей и увитыми плющом оштукатуренными стенами смотрелся довольно скромно по сравнению с дворцами соседей. Всего в десяти минутах ходьбы располагалась внушительная трехэтажная резиденция
17
Потерпев сокрушительное поражение на выборах от демократа Франклина Делано Рузвельта[6], президент Гувер удалился в свою просторную калифорнийскую резиденцию. Многие американцы винили Гувера в разразившейся Великой депрессии катастрофическом обрушении экономики, которое началось с биржевого краха всего лишь через семь месяцев после того, как республиканец занял президентское кресло.
К 1933 году по Америке расплодились стихийные трущобные поселки так называемые «гувервили». Миллионы обнищавших американцев стояли в очередях за благотворительной помощью, питались в бесплатных столовых, а Гувер в это время вернулся в Пало-Альто, оставив преемнику непростое «наследство». В отличие от помпезной резиденции Гувера, занимавшей целый гектар, уютный домик Лэмсонов отлично подходил для небольшой семьи. И Дэвид чуть ли не каждый уик-энд с гордостью наводил порядок в своем саду. Многие из тех, кто проживал в 1933 году в Пало-Альто, были, несомненно, удачливее, нежели остальная нация. Страна преодолевала мировой экономический кризис с 1929 года. Великая депрессия разорила миллионы семей: без работы остались 15 миллионов американцев почти четверть всего населения США. Однако большинство жителей Пало-Альто преуспевали или хотя бы не нуждались.
Преподаватели Стэнфорда по-прежнему обучали студентов и занимались научной деятельностью
18
В Северной Калифорнии стояло чудесное летнее утро: ярко-голубое небо, в воздухе только начинало разливаться тепло. В отличие от Области залива Сан-Франциско, которая лежала севернее, Пало-Альто был защищен от прохладных летних туманов горами Санта-Круз. От костра поднимался черный дым. Мусор медленно догорал. А под ним лежал безобидный кусок металла, который так и не расплавился, а лишь почернел среди тлеющих углей. Через несколько часов этот предмет станет ключевой уликой.
Около девяти часов тем же утром Аллен Торп Лэмсон бережно распутала свои каштановые локоны и, разделив на пряди, заплела в две длинные косы. Одетая в хлопковую ночную рубашку, она взглянула на себя в зеркало, висевшее над туалетным столиком в маленькой хозяйской спальне. Аллен отличалась естественной красотой
19
Она пробовала себя в качестве начинающего писателя и редактора в университетском ежегоднике «1926 Квод»[7], студенческой газете «Стэнфорд дэйли». Выпускница университета, Аллен писала большие серьезно подготовленные материалы, в частности, о внушительных пожертвованиях в университетские фонды, а также статьи для ежегодника. Легкий и увлекательный стиль Аллен свидетельствовал о том, что журналистика явно доставляла ей удовольствие.
«Пройдя всего лишь пару километров, вы подниметесь от побережья до вершины горы, причем каждый уровень изобилует уникальной флорой и фауной»
20
21
После свадьбы минуло пять лет. Тридцатиоднолетний Дэвид был подтянутым, спортивным мужчиной с темно-карими глазами и шапкой кудрявых почти черных волос, едва заметно начавших редеть надо лбом. Супруг Аллен производил впечатление меланхолика любопытствующим женщинам он даже мог показаться «загадочным». В общении с друзьями он отличался неизменным обаянием, что, к большой радости Аллен, сделало супругов Лэмсон популярной парой.
К 1933 году Дэвид заведовал отделом продаж
22
23
24
Лэмсоны были респектабельной парой
25
26
Глядя на себя в зеркало, Аллен, как и многие женщины, рассматривала крошечные морщинки на лице. Ей было двадцать восемь, и у нее росла дочка темноволосая кудрявая девочка Аллен Женевьева, которую мать ласково звала Бебе[9]. Аллен закрутила косы в два кольца и аккуратно закрепила шпильками по обе стороны головы привычный утренний ритуал.
Вечер накануне выдался утомительный, последний в череде праздничных выходных. Три или четыре предыдущих вечера они с Дэвидом провели на светских мероприятиях. В пятницу Лэмсоны гостили у Ормсби, в субботу сыграли несколько партий в бридж у Свейнов, а вчера доктор Ральф Уэзли Райт с супругой позвали их на десерт. Дэвиду и Аллен нравилось бывать у друзей-интеллектуалов, с которыми интересно дискутировать и соревноваться в остроумии. «Мне казалось, они вполне счастливы»
27
Однако активная светская жизнь молодой пары привела к печальным последствиям. Проведя вчера вечером несколько часов за приятной беседой и десертами у Райтов, Лэмсоны вернулись домой к одиннадцати: у Аллен сильно разболелся живот. Возможно, виноват лимонный пирог и апельсиновый сок, которым их угощала миссис Райт? Дэвид проявил чуткость: он сообщил жене, что ляжет сегодня в детской в дальней части дома, чтобы Аллен могла спокойно отдохнуть. Он всегда так делал, если супруга чувствовала себя плохо. Двухлетнюю Бебе на эти дни забрала к себе мать Дэвида. «Божье провидение», как потом скажут обе семьи.
Дэвид напомнил Аллен, что завтра собирается поработать в саду. Он заранее достал из шкафа в холле рабочие вещи, банный халат, пижаму и домашние туфли, дабы утром тихонько переодеться и выйти из дома. Аллен свернулась калачиком под одеялом и закрыла глаза, однако сон не шел. Около трех утра боль возобновилась с новой силой. Пришлось звать мужа. В небольшом домике кричать не было нужды. В дверях спальни возник Дэвид в пижаме. Присев на край кровати, он ласково погладил Аллен по спине и посоветовал что-нибудь перекусить.
С кухни донеслось звяканье посуды, и вскоре Дэвид принес Аллен стакан с лимонным соком, разбавленным водой. Затем он ненадолго вышел и вернулся с тарелкой разогретого томатного супа и поджаренным бутербродом с сыром. Теплая еда обычно помогала ей снова заснуть, но этой ночью есть совсем не хотелось. Аллен надкусила хлеб и съела пару ложек супа.
Когда Дэвид вернулся в детскую, она уже спала. Без крошки Бебе стало непривычно тихо. В доме воцарилось спокойствие долгожданная передышка после бесконечных криков девочки, всю зиму страдавшей от жутких синуситов
28
В девять утра Дэвид снова появился в спальне. Он был без рубашки, после нескольких часов работы возле костра грудь и лицо блестели от пота. Аллен не становилось лучше, но Дэвид предвидел это. За стенкой шумела вода: он наполнял для нее теплую ванну. На кухне муж оставил для Аллен поднос с завтраком: миску с пшеничными хлопьями, сливки и кипяток для ее утренней чашки «Постума» популярного кофезаменителя из цельных зерен и мелассы[10] для тех, кто воздерживался от кофеина.