Нет, трясёт головой, я с голоду умираю. Ещё одного поиска парковки могу не пережить.
Втискиваюсь на край стула, упираясь кроссовками в пол. Дверь в кафе открыта настежь. Внутри свежо и комфортно, на улице то же самое.
Эти стулья не для для тебя, улыбается Аля, бросив взгляд на мои ноги.
Как и столы. Пытаюсь устроить их так, чтобы не снести к фигам столешницу.
Наблюдает, прикусив губу.
Ты занимался борьбой? Двигает поднос к себе, поглядывая на меня.
Берёт кофе и бумажный пакет с шаурмой, разворачивая его.
Да, с десяти до пятнадцати. Отпивая из своего стакана, смотрю на вечерний проспект.
Почему бросил?
«Компьютерный задрот», напоминаю.
А-а-а-а, предпочитаешь интеллектуальный труд? фыркает она.
На самом деле мне не хватило роста, сознаюсь я.
Алевтина давится кофе. Лениво улыбаюсь, поясняя:
Я начал активно расти после шестнадцати.
Её глаза медленно скользят по моему телу. Вниз, потом вверх. Облизнув губы, тихо спрашивает:
Ты до сих пор в процессе?
Ловлю её взгляд своим, хрипловато говоря:
Время от времени.
Я в процессе прямо сейчас.
Швырнув в меня салфетку, прячет улыбку и глаза.
Дурак бормочет, принимаясь за еду.
Усмехаюсь, зажав в зубах стакан. Разрываю свой пакет, скосив на неё глаза. Смотрю на то, как пытается есть здоровенную хреновину аккуратно. Поставив стакан, смеюсь и сам кусаю. Соус брызжет во все стороны.
Там не было моего размера? возмущается.
Всё же откусив немного, вытирает салфеткой подбородок, и я опять на ней залипаю. Если бы я ходил на свидания, это определенно было бы чем-то вроде этого.
«Дамского» размера шаурмы? уточняю, продолжая спокойно жевать.
Не гигантского.
Это стандарт.
Закатывает глаза и смеётся.
Если я её всю съем, то не дойду до машины.
Я тебя отнесу, успокаиваю. Могу и до квартиры отнести
Чёрт.
Смотрю на неё исподлобья. Потому что да. Это предложение.
Её улыбка тает. Проглотив кусок, смотрит в окно.
Хочу её потрогать просто до долбаного тремора. Вроде не март, но со вчерашнего дня меня плющит на двенадцать баллов. Из-за серёжки в её пупке в том числе. Я хочу её увидеть, как и всё остальное.
Давай, соглашайся. Разберёмся в этом бардаке как-нибудь потом.
Мой телефон оживает. Экран закрывает фотка, запечатлевшая стройную полуголую задницу в коротких кожаных шортах. Эту фотку я сделал сам. Пару месяцев назад.
Твою мать.
Кира подруга Макса Н.
Быстро переворачиваю телефон, но разрушительный эффект уже произведён.
Тебе что, сегодня не с кем покувыркаться? хрипло спрашивает Аля, роняя свою шаурму на поднос и дёргано вытирая пальцы салфеткой. Хватает из этой кучи пластинку жвачки и заталкивает в рот, жуя так, что по скулам носятся желваки.
Я же не спрашиваю, где ты сегодня ночевала, отрезаю, шмякнув свою шаурму на пластиковую тарелку.
Смотрит на меня, приоткрыв рот от возмущения. Согласен, я, типа, в край оборзевший, но, сука, назад слова уже не заберёшь.
Ещё бы ты спрашивал! выкрикивает, спрыгивая со стула. Это не твоё дело!
Уверена? Подаюсь вперёд, закинув локоть на стойку.
Быстро тяну руку и касаюсь большим пальцем уголка её губ. Вздрагивает, но не отстраняется. Замирает, хлопая глазами, пока убираю оттуда каплю острого соуса. Глядя ей в глаза, отправляю палец себе в рот.
Только попробуй сделать так ещё раз выдыхает, краснея до кончиков ушей.
Забив на всё, выбрасываю руку и обхватываю её талию. Тяну к себе. Прижимаю, поставив между своих ног. Она пошатывается на своих шпильках, идеально вписываясь в меня. Каждым, блин, сантиметром своего тела! По инерции, которой я не оставил выбора, обнимает мои плечи, ткнувшись носом в мою шею.
От кайфа закрываю глаза.
Не дышим.
Провожу носом по её шее. Нежно целую и глажу тонкую кожу.
А так можно? шепчу, целуя за ушком и с шумом вдыхая.
Пахнет охренительно. Это я уже и так знаю.
Её колотит. Меня тоже. Кладу вторую руку на её задницу, накрывая полностью. Вжимаю в себя так, чтобы почувствовала, как сильно я её хочу. Впивается пальцами в мои плечи. Кажется, её ноги не держат.
Твою мать!
Раздумываю ровно секунду. Боднув её шею носом, втягиваю в рот кожу, посасывая и лаская.
М-м-м а-а-а-а-а-а-а стонет в потолок, повисая на мне.
А так тоже не делать? хриплю, жадно лизнув идеальный засос, который на её светлой коже выглядит как яблочко в дартсе.
Замирает.
Блин! реву, получив шпилькой прямо по среднему пальцу ноги.
Разжимаю руки, морщась от второго залпа. Отскакивает от меня, схватившись за шею рукой. На лице шок и неверие.
Тряся ногой, смотрю на её грудь, потому что чувствовал её соски даже через футболку.
Приоткрыв рот, громко дышит, на глазах становясь бешеной.
Пах скручивает так, что хватаюсь за ширинку.
Ты совсем охренел?! орёт, срывая со стола сумку и продолжая прикрывать засос ладонью, будто это чем-то поможет.
В следующее мгновение щеку обжигает хлесткий удар. Продолжаю прикрывать пах, боясь за своих будущих потомков.
Козёл! Швыряет в меня салфетницей. Придурок!
Уворачиваюсь, прикрыв голову.
Уносится из кафе, зло впечатывая острые шпильки в линолеум.
Не повезло, братан, резюмирует голос с кавказским акцентом.
Не то слово хриплю я, глядя ей вслед.
Глава 11
Телефон вибрирует в заднем кармане джинсов именно в тот момент, когда ступаю на первую ступеньку эскалатора метро.
Да, мам?
Вариантов того, кто может набрать мне в семь утра пятницы, два.
Это моя мать и мой кретин-босс.
Всё нормально? Я в метро говорю, поправляя висящую на плече дорожную сумку.
Я опять спала отвратительно.
Мои смарт-часы говорят о том, что я не спала вообще.
Настроение у меня дерьмо, дерьмо, дерьмо.
У меня дома закончился кофе, а купить его не было времени. У меня дома и еды нет. Своего дома у меня тоже нет. Я могла бы развивать эту мысль до бесконечности в соответствии с вышеозвученным настроением, но сейчас мне нужно направить свои мысленные потоки в другое русло!
Вчера я забыла ответить на сообщения Тыковки, и сознательно не ответила на звонок от Марка.
Я не брала трубку от Марка, потому что была в бешенстве.
В таком, что меня на куски разрывало.
А когда пришла в себя более-менее, позвонила ему сама. Чтобы каким-нибудь образом узнать, когда он возвращается. Он в Таиланде. Там у него друг, у которого день рождения. И он не предложил поехать с ним, потому что ах, да! Из-за моей работы!
Он не взял трубку и не перезвонил.
Находясь в предерьмовейшем настроении, я решила не обрывать его телефон.
Не помню, когда в последний раз испытывала злость и возбуждение одновременно. Ах, нет. Помню. Никогда до вчерашнего вечера! И это шокирующе чокнутый эффект! Настолько, что я всю ночь мучилась им. Долбаным возбуждением!
В пять утра, забив на сон, взялась за работу. С как никогда ясной головой .
Потираю шею в том месте, где вчера орудовал наглый, беспринципный рот Орлова. Мне потребовалась семь минут драгоценного времени и половина карандаша-консилера, чтобы замазать этот рот на своей шее. Там у меня «кричащий» Нет, «орущий» засос!
Идиот! Кретин!
Алевтина, ТЫ меня вообще слушаешь? возмущённо спрашивает мама.
Слушаю
Пытаясь не словить лицом дверь на выходе из метро, выбираюсь на прохладный утренний воздух.
Опять в облаках витаешь? делает она свои выводы. Я говорю: у Поповых дочь замуж за голландца вышла!
Поздравляю Катю, произношу на автомате, надевая на нос солнечные очки.
Да уж. Повезло, хмыкает она. А у Зайцевых за голодранца девятнадцати лет, куда только родители смотрели?!
Восстанавливая в голове всех известных мне Зайцевых, вздыхаю:
У них любовь, мам
Дочь Зайцевых вышла замуж за Макса Немцева. Всё, что я знаю об этом парне: он умный и прошаренный настолько, что я себя чувствую неполноценной. Если он и голодранец, то это ненадолго. Из всех известных мне людей умнее его только Орлов, этот кретин недоделанный!