Эбби была его противоположностью. В отличие от Дейва, она давно научилась управляться со стиральной машиной и сушилкой. Она сама занималась своими финансами, сама бронировала билеты домой, чтобы увидеться с родителями, и выработала целую систему, чтобы вовремя платить по счетам, укладываться в сроки и делать другие важные дела.
Поэтому, когда Эбби и Дейв влюбились друг в друга, как-то сразу получилось, что Эбби стала делать практически все. Она открыла ему кредитную карту, потому что он не мог или не хотел сделать этого сам. Она покупала ему билеты на самолет, потому что опять-таки он не мог справиться самостоятельно. Через несколько лет данный паттерн отношений перерос из мелкого неудобства в основной лейтмотив.
Прошло двадцать лет, но Эбби и Дейв все еще живут как в колледже. Хотя Дейв теперь работает в консалтинге, а у Эбби более высокая и должность, и зарплата (она CEO в международной организации), она все равно делает все и за себя, и за него. Эбби говорит: «Я гендиректор. Я главный кормилец в семье. Но, кроме этого, я должна заниматься ребенком и всеми домашними делами. Он лежит на диване, а я тащу на себе все, будучи на восьмом месяце беременности, и он даже не предлагает помочь. Хотя я, в общем-то, и не прошу. Потому что, если я потребую от него помощи, я должна быть готова к тому, что наш брак на этом и закончится. А это не самая приятная перспектива».
Сразу видно, в чем проблема такого расклада. Дома Эбби занимается тем же, чем занимались жены в 1950-х годах: все заботы по ведению хозяйства и воспитанию детей ложатся на нее. Но в отличие от образцовых домохозяек в нарядных фартучках, она еще и работает по шестьдесят-семьдесят часов в неделю и занимает пост руководителя крупной компании. Это значит, что она воюет сразу на двух фронтах, в то время как ее муж тратит свое свободное время на просмотр сериала «Во все тяжкие»[14].
Мы заметили разочарование и напряжение в голосе Эбби. В какой-то момент она призналась: «Мой муж безнадежен. У меня все схвачено, я могу найти выход из любой ситуации, так что даже не знаю, зачем он мне нужен».
Не все пары живут в такой крайней форме неравенства. Однако недавние исследования показывают, что по количеству времени, вложенному в домашние заботы, большинство гетеросексуальных пар далеки от равноправия. Исследовательский центр Пью, к примеру, сообщает, что среднестатистический отец сейчас тратит около восьми часов на детей и около десяти часов на бытовые хлопоты каждую неделю. Среднестатистическая мама, напротив, тратит четырнадцать часов на детей и восемнадцать часов на дом каждую неделю[15]. Хотя разрыв между вкладом мужчин и женщин постепенно сокращается, женщины все равно делают больше.
Скрытые пережитки модели 80/20
Неравенство в браке Эбби и Дейва бросается в глаза. Но так бывает не всегда. Многие самые катастрофические формы неравенства вообще незаметны. Их сложно разглядеть, но они разрушают всякие попытки добиться равенства в браке.
Эта скрытая форма неравенства касается не времени, которое супруги тратят на дом и детей. Она касается ментальной и эмоциональной энергии, которую супруги вкладывают в подобные занятия. Это важная разница, потому что большинство бытовых задач не так сложно выполнить. К примеру, совсем несложно заплатить за мобильный телефон. Несложно продлить срок действия водительского удостоверения. Не нужно иметь докторскую степень по психологии, чтобы понять, как забрать своего ребенка с автобусной остановки.
Однако за миллионом совершенно тривиальных задач повседневной жизни скрывается то, что действительно трудно: ментальная и эмоциональная нагрузка, необходимая, чтобы обеспечить выполнение всех этих дел. Оказывается, намного сложнее каждый месяц напоминать мужу заплатить за телефон и получать порцию раздражения, которое вы оба испытываете в такие моменты, чем выполнить саму задачу, то есть заплатить за телефон. Намного сложнее убедиться, что вы учли все потребности гостей в безглютеновой, кето- и веганской пище на предстоящем званом обеде, чем приготовить тофу и салат. Помнить об этих повседневных задачах, организовывать их и управлять их внутренним напряжением это ментальная и эмоциональная работа. Выполнение же их, напротив, почти что машинальная форма физического труда.
На первый взгляд, это очевидно. Но тут есть тонкая разница, которая до недавнего времени ускользала от внимания даже умнейших специалистов в области психологии и социологии. Когда все больше и больше женщин влилось в ряды рабочей силы, исследователи увидели, что бытовое неравенство не ограничивается временем, потраченным на физический труд, связанный с домашними заботами. Они заметили, что даже когда мужчины и женщины уделяют домашним обязанностям одинаковое количество часов, все равно что-то неладно: женщины продолжают играть роль «главного организатора и ответственного лица»[16].
Социолог из Калифорнийского университета в Беркли Арли Хокшилд решила, что пора придумать название для этой невидимой формы работы, и предложила «эмоциональный труд»[17]. Мы спросили у нее о разнице между эмоциональным трудом и другими типами работы. Она объяснила так: «Эмоциональный труд ложится на того человека, который берет на себя связанное с ним напряжение, осознаёт проблему и считает себя ответственным за ее решение».
Сноски
1
Для тех, кому это интересно, пара слов о методологии. Мы провели более сотни интервью с людьми, которые: 1) состояли в браке, 2) были в разводе, 3) состояли в серьезных отношениях или 4) были экспертами в области брака. Мы просили пары побеседовать с нами в течение тридцати минут, причем так, чтобы каждый партнер поговорил с нами по отдельности. В некоторых случаях пары предпочитали давать интервью вместе в ходе одного тридцатиминутного разговора. Мы проводили эти получасовые беседы по телефону и придерживались общего формата. Первые пять минут мы рассказывали о проекте. Оставшееся время мы задавали примерно одинаковые вопросы. Сначала мы беседовали с людьми, которых знали, а потом просили их познакомить нас с другими парами и таким образом расширили исследование далеко за рамки нашего круга знакомых и профессиональных контактов. Чтобы обеспечить себе разнообразную выборку, мы активно искали однополые пары, пары, не признающие гендерное разделение, межнациональные пары, пары, где один или оба партнера были представителями этнических меньшинств, пары из разных социоэкономических классов и пары с разными религиозными и политическими взглядами.
2
Мы далеко не первые, кто увидел, что развитие брака проходит три этапа. На самом деле мы глубоко благодарны революционной работе эксперта по отношениям Дэвида Дейды человека, который впервые выделил эти три этапа. Мы во многом опираемся на его взгляды. Однако его теория отношений ведет к радикально иному выводу. Дейда считает, что эти три этапа развития брака связаны с гендерной полярностью: мужчины и женщины должны вернуться к изначальной энергетике мужского и женского начала. Напротив, мы полагаем, что третий многообещающий этап развития брака (модель 80/80) представляет собой новое мировоззрение (безусловную щедрость), новую структуру (общий успех) и новые привычки и ритуалы, позволяющие преобразовать ваши отношения. Новаторские идеи Дэвида Дейды можно посмотреть в его книге: David Deida, The Way of the Superior Man (Boulder: Sounds True, 2017).
3
«Плезантвиль» (англ. Pleasantville) американский кинофильм 1998 года. По сюжету брат и сестра Дэвид и Дженнифер Вагнер, живущие в 1998 году в США, необъяснимым образом становятся героями черно-белого сериала о семье Паркеров, живущей в городке Плезантвиль в 1950-е годы. Прим. ред.