Чтобы было помягче спать, Джун вытряхнула туда из сумок свою одежду, которой было довольно мало, добавила туда кое-какие наименее вычурные вещи из шкафа колдуна и завалилась спать, даже не потрудившись раздеться, прикрывшись наименее пыльным из найденных в доме плащей, в чёрно-белую шахматную клетку. К счастью, в плотно закрытые шкафы пыль попадала не так хорошо, так что одежда колдуна оказалась довольно чистой, если, конечно, сравнивать с состоянием остального дома. И, невзирая на своё весьма необычное спальное место, заснула Джун мгновенно.
Я в комнате в окружении зеркал. Они красивые, старинные, разной формы и размеров, смотрят на меня со стен и даже с потолка, в витиеватых позолоченных рамах. Почему-то, правда, они все пыльные, и в них ничего не видно. Я провожу рукой по зеркалу, и за ней остаётся чистый след, но я не вижу себя. Я вижу какой-то мрачный сад. Я провожу рукой по другому зеркалу. За ним я вижу смутно знакомый коридор с двумя дверьми по обе стороны и тёмной аркой в конце. В третьем зеркале я обнаруживаю занесённые снегом руины древнего замка из чёрного камня. В ещё одном зеркале я вижу смутные очертания чьего-то лица и слышу тихий шёпот, но не могу разобрать ни слова. Я задираю голову. Зеркала на потолке не пыльные, и я вижу в них небо: в одном оно затянуто тучами, а в другом окрашено в алые закатные тона. А в длинном зеркале прямо посреди потолка я вижу людей. Они стоят по краям и смотрят на меня снизу вверх. Они кажутся печальными, хотя я не могу разглядеть их лиц. Небо над ними яркое и голубое. И вдруг среди них показался человек с лопатой и стал бросать вниз, прямо сквозь зеркало, прямо на меня, сырую и холодную землю.
Джун вздрогнула и проснулась. В узенькое окошко под самым потолком пробивались первые косые лучи солнца. Спать в ванне, как она и ожидала, оказалось неудобно, и у неё всё затекло. Устало протерев глаза, Джун обнаружила, что ночью плакала. У неё было смутное ощущение, что ей снилось что-то печальное, но все детали ускользали от неё, стоило ей поднапрячь память.
Но впереди у неё был долгий день уборки и, хотя она так толком и не отдохнула, она прекрасно понимала, что никуда ей от этого не деться, а одного лишь вида расползшейся под потолком ванной плесени ей хватило, чтобы вскочить и приняться за работу. Конечно, предварительно позавтракав высохшими остатками булочек.
За завтраком она осознала одну весьма досадную вещь: похоже, ей всё же придётся провести по крайней мере ещё одну ночь в ванне, потому что ей ещё предстояло как следует выстирать всё постельное бельё, а для этого для начала надо бы отдраить и саму ванну, а то в попытках что-нибудь отмыть она только сильнее всё испачкает. Вот так вот ванная комната уверенно выбралась на первое место в её списке приоритетов.
На то, чтобы её отмыть, у неё ушло всего-то полдня, потому что гладкую плитку очистить от грязи куда проще, чем какой-нибудь забившийся вековой пылью ковёр. И поэтому оставшуюся часть дня она посвятила стирке. Все ковры она вымыла во дворе, да и так и оставила их там сушиться, разложенными на тщательно притоптанной ею траве разросшегося сада. А вот простыни пришлось стирать вручную в ванне. К счастью, она раздобыла в кладовке какое-то сильно ароматное мыло. То, какой чёрной была вода, когда она полоскала постельное бельё, заставило Джун серьёзно порадоваться, что она решила не обходиться одним лишь выбиванием. После стирки даже мокрые вещи стали выглядеть заметно белее. Не стоит и говорить, как Джун была собой довольна, пусть даже к вечеру она уже с трудом могла разогнуться. Развесив всё на верёвке в саду, она снова улеглась спать, свив себе гнездо из своих вещей и одежды колдуна. Пожалуй, были и свои плюсы в том, чтобы жить в заброшенном доме. По крайней мере, Джун было, чем себя занять, а любая даже на первый взгляд незначительная работа по дому имела весьма заметные результаты.
На этот раз она так устала, что ей даже ничего и не снилось.
Таким образом у неё и прошла целая неделя. Она брала по одному занятию за раз, и постепенно почистила весь дом, радуясь, что он такой маленький. За работой она постоянно разговаривала с собой или с окружающими предметами или мурлыкала какие-нибудь песенки, чтобы не было так скучно. Она вымыла стены и полы, так что от въевшихся следов высохшей разноцветной слизи только и остались кое-где едва заметные бледные пятна; перемыла всю посуду и все мистические мелочёвки в шкафах, стараясь быть осторожнее со всеми этими вещами, ведь она понятия не имела, как с этим всем нужно обходиться; перестелила постели, повесила шторы, от чистоты которых в комнатах как будто стало светлее, пришила обратно на кровать избавленный от пыли балдахин; усердно заштопала то, что пожевала моль, ведь покупку новых вещей она себе позволить не могла; поставила купленные на рынке большие разноцветные фиалки в пустую вазу в гостевой спальне; тщательно вытерла все комнатные растения, которые поначалу показались ей искусственными, но на деле оказались вполне живыми и наверняка заколдованными, раз им удалось пережить годы собирания пыли без капли воды; вымыла окна и оторвала доски, которыми они были заколочены; даже постригла траву в саду, который, к слову, состоял только из разросшихся и одичавших кустов вдоль увитого плющом забора и парочки деревьев. Дом преобразился, точно по волшебству, хотя, конечно, одной лишь Джун было известно, сколько труда и усилий это на самом деле стоило. Теперь он стал куда меньше походить на жуткую заброшенную развалюху, и она уже почти стала чувствовать себя, как дома. В конце концов ей осталось только навести порядок в кабинете, что означало убить целый день на перекладывание книжек.
В процессе уборки она заметила несколько любопытных вещей. Во-первых, по всему дому на дверных косяках, оконных рамах, досках пола, столбиках кроватей и даже ножках стола были вырезаны какие-то мелкие символы, несомненно, магические. Они не бросались в глаза, если не приглядываться, да и что-либо поделать с ними вряд ли было можно разве что уничтожить капитальным ремонтом, на который у Джун всё равно ни за что не хватило бы денег. Ей всё чаще стали вспоминаться те слова хозяйки пекарни о том, что дома колдунов не бывают бывшими. Тогда ей это показалось всего лишь глупым суеверием, но теперь она и правда чувствовала, что какая-то частичка колдуна как будто всё ещё обитала в стенах этого дома, и в самом воздухе витали остатки старой магии, истончившейся временем и запущенностью.
А во-вторых, кое-что не складывалось в размере комнат. Чулан был слишком маленьким. Вообще-то, он был размером ровно в половину ширины спальни колдуна, что, согласно расчётам неоднократно прошедшейся по всему дому с тряпкой и шваброй Джун, означало, что либо прямо в центре дома есть совершенно непонятный глухой квадрат толстой стены, либо кладовка должна быть в два раза больше, а значит, где-то в том районе просто обязана быть тайная дверь. Но Джун внимательно осмотрела каждый миллиметрик кухни, гостиной, спальни и каморки для швабр, а никаких секретных проходов так и не обнаружила. Вся надежда оставалась на кабинет, где, быть может, найдутся какие-нибудь ответы.
Было ещё кое-что, что она так и не сделала в доме: она решила не стирать магические круги на полу спален. Больше того, она решила покопаться в книгах и попробовать их дорисовать. Отчасти ей было любопытно попробовать себя в магии и посмотреть, что из этого получится, но ещё ей почему-то казалось, что это может быть важно, как будто что-то произойдёт, если закончить ритуал правильно. Быть может, это была сила каких-то глубоко заложенных в каждом подсознательных суеверий, но ведь зачем-то же эти символы рисовали, и почему-то их не закончили, так что это не могло быть неважно! Джун жила в настоящей детективной истории. Разумеется, ей хотелось докопаться до разгадки!