Еще раз оглядев салон, Мария Николаевна удивилась отсутствию рекламы. Только в самом конце висел плакат, гласивший о том, что совесть пассажира самый лучший контролер. И никаких упоминаний о новейших брендах газированной воды и шоколада. Это было так непривычно, что пенсионерка стала приглядываться ко всему, что видит.
Так, она заметила, что немногочисленные пассажиры одеты, как из бабушкиного сундука. А салон автобуса разделен на две части черной «гармошкой», благодаря которой он на поворотах изгибался толстой неповоротливой змеей.
Мария Николаевна почувствовала себя как в пору давней молодости. И, несмотря на июльскую жару, по ее телу пробежал холодок. Потрясенная женщина, наконец, вспомнила все. Перед ее глазами как наяву проплыл желтый «Икарус» с резиновой гармошкой и разномастно одетые пассажиры времен лихих девяностых. Когда утратили силу старые законы, а новые еще не придумали. Но местами еще сохранялись традиции советских времен и плакаты, возвещавшие о пассажирской совести.
«Куда я попала?» с ужасом подумала пенсионерка. В ее голове пронесся целый вихрь мыслей о том, как выпутаться из создавшейся ситуации. А автобус тем временем ехал, периодически останавливаясь в обозначенных местах. Люди в одеждах девяностых входили и выходили, как будто на дворе все еще был двадцатый век.
Вот на одной из остановок вошла женщина с девочкой лет шести-семи. В руках у девочки был яркий надувной плавательный круг. Она сразу бросилась к сиденью и заняла место у окна. Женщина со светлыми волосами, собранными в высокий хвост, стройная и симпатичная, окликнула дочку:
Лизок, не спеши!
Девочка рассмеялась и поправила яркое платьице:
Мама! Садись сюда! она похлопала рукой по сиденью рядом.
Мария Николаевна, не отрываясь, смотрела то на девочку, то на ее мать. Наконец, она поняла, что видит саму себя с давно погибшей дочкой Лизой. Женщина выглянула в окно: автобус ехал по мосту через Волгу в сторону городского пляжа. Это было в тот роковой день, когда Лиза утонула, а Мария Николаевна, тогда еще просто Маша, угодила после этого в нехорошую больницу, где ее едва привели в чувство. У безутешной матери осталась только фотография дочки, которую дети, рожденные во втором браке, постарались спрятать как можно дальше. Ведь она, нет-нет, да и вспомнит маленькую Лизу. А вспоминая, безутешно плачет.
У Марии Николаевны ум зашел за разум. Как предупредить саму себя о том, что яркий круг у Лизы отнимут, и не умеющая плавать девочка утонет у самого берега?! Мысли роились у нее в голове, но ничего путного она придумать так и не смогла. Наконец, она подошла к женщине и сказала:
Мария! Ничему не удивляйтесь. Я потомственная ворожея и прочла ваше имя на вашем лице. Послушайте меня внимательно. Я ошибаюсь крайне редко.
Мария повернула к ней лицо, но на ее губах играла недоверчивая усмешка.
Я не скажу вам ничего смешного, Мария Николаевна была разочарована реакцией своего молодого двойника.
Сегодня не ваш день. Берегитесь воды. Вы рискуете потерять самое дорогое, что у вас есть. Вернитесь домой. Пенсионерка сказала все, что пришло ей в голову, и теперь ждала реакции.
Ох! вздохнула молодая Маша, мы едем на пляж. Все дорогое у нас осталось дома. А на нас, кроме стареньких платьев и купальников ничего нет.
Вы не знаете, что говорите, настаивала Мария Николаевна, вы можете потерять то, о чем будете потом плакать всю оставшуюся жизнь. Прислушайтесь к моему совету. Вернитесь домой.
Маша посерьезнела, но своих намерений не изменила. Автобус как раз остановился на середине моста, и молодая женщина стала торопить Лизу:
Вставай, дочка! Нам сейчас выходить, Маша взяла Лизу за руку, и они двинулись вдоль прохода в сторону передней двери. Автобус остановился, шофер вышел из кабины и стал проверять билеты у выходящих.
Мария! крикнула Мария Николаевна, помни мои слова и будь осторожна!
Но Маша даже не оглянулась и вышла из автобуса. Мария Николаевна решила тоже выйти, чтобы проследить за Лизой, но у передней двери ее остановил шофер:
Женщина, за проезд будете платить?
Мария Николаевна подняла глаза и увидела себя в новом современном автобусе. Шофер стоял в дверях кабины и держал в руках терминал. Пенсионерка достала карту, оплатила проезд и быстро вышла из автобуса. Но, к своему немалому удивлению, она вышла не на городском пляже, а на той остановке, что напротив больницы. Видение исчезло. Она была в прошлом, но не смогла его изменить.
Женщину распирало от противоречивых эмоций. И тут она вспомнила: в тот роковой день, когда утонула Лиза, к ней в автобусе подходила женщина, которая показалась ей знакомой. Она предупреждала о грядущих потерях, но конкретного ничего не сказала. Поэтому Мария не стала прислушиваться к ее словам и все-таки поехала на пляж. Уж очень дочка хотела искупаться.
Новый «Мерседес» закрыл двери и покатился по дороге в сторону Заводского района.
«Может быть, я заснула и увидела кошмарный сон?» спрашивала себя Мария Николаевна, идя по больничному городку к нужному корпусу. И вдруг в сумке проснулся мобильник. Она нажала на нужную кнопку и услышала голос Марины дочери, которую она родила от второго мужа после всех своих злоключений.
Мама! Я звоню тебе уже пятнадцать минут и никак не могу дозвониться. Как ты готовишь куриную печень?
И Мария Николаевна принялась рассказывать рецепт. Но тут связь прервалась, в трубке послышалось шипение и щелчки, после чего детский голос сказал:
Мама! Я так по тебе соскучилась! Я жду тебя очень давно, а ты все не идешь. Мне здесь хорошо, но тебя очень не хватает. Мне сказали, что нужно подождать еще двадцать и тут в трубке послышались короткие гудки.
Мария Николаевна нажала отбой, опустила руку с телефоном и задумалась. Идти или не идти на исследование? Наверное, можно не ходить. Лиза сказала, что ей ждать еще двадцать, а может быть и больше лет? Может, врачи ошиблись и у нее не рак? Может, лучше перезвонить Марине и досказать ей рецепт приготовления куриной печени? Или позвонить в Москву Илюше, спросить как он там. Он давно не звонил. С тех пор, как в мае уехал работать в столицу.
Лиза ее ждет, а это самое главное. А сейчас, пока она на этой земле, лучше заняться живыми детьми. И не забыть уделять внимание состарившемуся мужу. Ведь это он сумел вытащить ее из депрессии, в которой она пребывала после развода и смерти дочери, и подарил ей двоих прекрасных детей.
Как плакал домовой
Вы когда-нибудь слышали плач домового? Нет? А в жизни Светланы это было. Тогда в ее семье планировался переезд в другую квартиру. Переезды случаются довольно часто. Люди меняют место жительства по разным причинам. Кто-то ищет лучший вариант, кому-то нужно расширить жилплощадь, а кто-то просто переезжает в другой город.
И вот вещи уже упакованы, настроение чемоданное, утром должна приехать машина, чтобы перевезти весь скарб в другую квартиру. Но впереди еще одна ночь. Последняя ночь в старом доме, где семья провела много лет.
Дети уже спят, Светлана с мужем перепроверили, все ли собрано, после чего Андрей лег спать и вскоре уснул сном праведника. А Светлана, как не старалась, заснуть не могла. Сон к ней не шел. Мешали мысли. О том, как жалко расставаться со старым домом, с которым связано столько воспоминаний. Здесь они с мужем провели самые лучшие годы. Здесь появились на свет их дети. Здесь Да много чего было здесь, в этом доме, из которого они завтра уедут навсегда. На глаза навернулись слезы.
И вдруг Светлана услышала, как кто-то плачет вместе с ней. С каждым мгновением плач становился слышней, и вот уже кто-то плачет очень близко. Рыдает в голос, как ребенок. Не совсем крохотный, но и не большой. Примерно лет пяти-шести. Дети Светланы и Андрея давно переросли нежный возраст и этот грустный, и жалобный плач мог принадлежать только одному существу домовому.