Сир Беннис Бурый Щит ждал их у старого дощатого моста.
– А, вернулся все‑таки. Долго тебя не было – я уж думал, ты сбежал и стариково серебро прихватил. – Беннис сидел на своем косматом коньке и жевал кислолист, отчего казалось, что рот у него полон крови.
– За вином пришлось ехать в Даек. На Малый Даек налетели кракены
– Сир, а воды‑то нет, – вмешался Эг.
Дунк, занятый разговором с Беннисом, этого не заметил. Под щелястым настилом виднелись только песок и камни. Странное дело. Вода в ручье стояла низко, когда они уезжали, однако была.
Беннис рассмеялся. Смех у него был двух видов – иногда он кудахтал, как курица, а иногда реготал громче Эгова мула. Сейчас он кудахтал.
– Высохла, пока вы ездили, не иначе. Засуха, что поделаешь. Вот тебе и выкупался, мрачно подумал Дунк и слезе коня.
Что ж с урожаем‑то будет? Половина колодцев на Просторе пересохла, а реки обмелели, даже Черноводная и могучий Мандер.
– Паскудное пойло, вода, – сказал Беннис. – Я раз напился, и меня вывернуло. Вино лучше.
– Только не для овса, ячменя, морковки и лука с капустой. Даже виноградникам нужна вода. Как это ручей пересох так быстро? Нас всего шесть дней не было.
– Он и так еле‑еле сочился, Дунк. Я в свое время пускал ручьи побольше этого.
– Я вам не Дунк – сколько раз повторять? Меня зовут сир Дункан Высокий. – Да что попусту слова тратить. Такого сквернослова и насмешника еще свет не видывал.
– Это кто же тебя так зовет? Твой лысый щенок? – опять закудахтал Беннис. – Ты, конечно, подрос с тех пор, как ездил с Пеннитри, но для меня ты все тот же Дунк.
Дунк почесал в затылке, глядя на пересохшее русло.
– Что ж теперь делать?
– Вези вино домой и скажи сиру Никудышному, что его ручей высох. В колодце вода еще есть, так что от жажды он не помрет.
– Не называйте его Никудышным. – Дунк любил старого рыцаря. – Вы живете под его кровом, так проявляйте к нему хоть немного уважения.
– У тебя уважения хватит на нас обоих, а я зову его, как хочу.
Серовато‑белесые доски заскрипели, когда Дунк ступил на мост. Среди камней кое‑где остались лужицы не больше его ладони.
– Вон дохлая рыба валяется, видишь? – Запах напомнил ему о мертвецах в клетке.