Мы всех вас убьем».
Проводник исчез, словно его никогда и не было.
Глава 1
Воля богов
Солнечный свет проникает сквозь окна, пронизывает комнату. Ялежу на кровати, мне двенадцать лет. Влучах солнца золотом вспыхивают пылинки.
Я слышу, как за окном поют птицы. Лето.
Входят двое. Один- постарше, почти юноша, темноволосый. Другой- совсем мальчишка, светлая шевелюра. Уних такие лица, словно им только что дали триумф за победу над галлами. Торжественные.
– Смотри, Гай,- говорит старший ипротягивает руку. Вкулаке что-то зажато. Рядом младший чуть неподпрыгивает от нетерпения. Ну же, ну!
«Что там?»- думаюя.
Старший держит кулак иулыбается. Лицо унего уже резкое истанет еще жестче свозрастом.
Что они опять придумали?
За окном шумят деревья. Гомонят ипереругиваются птицы. Яслышу «чвирк-чвирк-чвирк» иназойливый стрекот кузнечиков. Теплый сухой запах травы илета. Пыль кружится над головами…
Это мои братья. Вкарих глазах старшего плавится солнечный свет. Всиних глазах младшего плещет море.
– Смотри, Гай,- говорит старший. Пальцы медленно разжимаются…
Я моргаю.
На ладони Луция сидит кузнечик. Он потирает друг одруга задние ноги ивдруг исчезает… прыгнул! Яморгаю. Белобрысый мальчишка кричит исрывается за ним впогоню. Пока он своплями гоняется за кузнечиком по всей комнате, Луций смотрит на меня. Иулыбается.
– Очень смешно,- говорю яслабым голосом.- Вы бы ещельва притащили. Илильвы закончились?
– Брат,- кивает Луций серьезно, ноглаза смеются.
– Брат,- говорюя.
По комнате сгрохотом ивозмущенными криками носится наш младший.
* * *
В синем плаще с белым подбоем, шаркающей от бессонной ночи походкой, ранним утром четвертого дня до начала августовских календ в закрытый сад своего дома на Палатинском холме выхожу я, сенатор Рима Гай Деметрий Целест. Двадцать восемь лет, холост.
Светает. В приятно пригревающих лучах утреннего солнца, в зябкой рассветной тишине просыпающегося города я иду, неторопливо ступая. Песок едва слышно скрипит под подошвами.
На мозаичном полу в беседке уже приготовлено кресло, я, стараясь не зевать, сажусь в него и протягиваю руку в сторону. Управитель дома тут же вкладывает в мою ладонь список расходов.
Я ежусь от предчувствия, растягиваю свиток и бегло просматриваю. Задерживаю взгляд на итоговой сумме. Однако…
– Так много? – Я поднимаю голову. – Нет ошибки?
Управитель заглядывает мне через плечо, разводит руками.
– Простите, господин. Я сделал все что мог, но…
«Но». Какое обидное слово. Я поднимаю руку: подожди.
Закрываю глаза и вижу, как сверху падают золотые ауреи – один за другим. Слышу звон, когда они падают в кучу таких же монет… Звяк, звяк, звяк. Горка золота растет на глазах. Это уже целая гора. Она сверкает, как солнце. Вдруг последняя из монет ударяется, скатывается с кучи, падает на ребро и катится… Очень медленно катится по мозаичному полу. Ударяется в стену. Звяк! Отлетев, золотой кружок дребезжит на мраморе… Пока не замирает неподвижно.
Я смотрю. На монете грубо вычеканен профиль молодого человека в лавровом венке. И надпись: Гай Юлий…
…Цезарь Октавиан…
…АВГУСТ.
«Восемьсот тысяч сестерциев», – думаю я и открываю глаза. Примерно двадцать тысяч золотых монет с профилем молодого человека и надписью «Август».
Я поднимаю голову.