Зверь стоял в десятке шагов, пристально глядя на Власко. В ярко-желтых глазах не было ни гнева, ни нетерпения. Он уже нашел того, кого искал.
Суви думала, что Власко схватит сулицу и метнет ее в хищника. Но толмач лишь встал и оскалился по-звериному. Из его рта вырвалось рычание
«Шерех?! Ты мертв! Тебе раскроили череп, твое тело сгорело на краде! Ты лишь призрак. Ты ничего мне не сделаешь!»
Верхняя губа волколака приподнялась, пасть приоткрылась. Можно было бы подумать, что оборотень смеется, если бы не огромные клыки, говорившие совсем о другом.
«Медейна своей милостью даровала мне новую шкуру, услышал Власко очень знакомый хриплый голос. В благодарность я накормлю ее плотью врагов досыта»
«И сколько же ты должен убить?»
«Я буду убивать арьев и их приспешников, пока Мать не прикажет остановиться. Ты первый».
«Первым будешь ты сам!» прорычал Власко.
Шерех, не отвечая, наклонил голову к земле и, не сводя с противника взгляда, начал медленно подкрадываться к нему.
Будь на месте Власко обычный человек, Шерех не тратил бы времени просто прыгнул бы, сшиб и в одно движение перегрыз горло. С бывшим собратом-волколаком все было иначе.
«Он меня опасается! взбодрился толмач. Знает, на что я способен! А я много раз видел, как сражается он, и знаю его уловки»
Плечи Власко поникли, он сгорбился, согнул колени, словно собираясь опуститься на четвереньки. Он заранее знал, как волчий дух станет менять его тело. Вот-вот накатит ощущение ломающей все существо боли и в то же время опьяняющее чувство всемогущества, которое охватывало его всякий раз, как он перекидывался
но огненная волна прокатилась и растаяла бесследно, оставив лишь тупое недоумение. Власко обнаружил, что по-прежнему стоит согнувшись. Не волк. Человек.
«Что случилось? заметались мысли. Почему не смог? Ну конечно Конечно. Медейна отвернулась от меня!»
Сила, которую он считал своей, была лишь дана ему в долг и теперь Медейна забрала ее обратно.
Власко пошатнулся. Ему броситься бы к костру, подхватить сулицу, но он так и стоял с пустыми руками, все еще не веря, что дар оборотничества покинул его. Вот, значит, как чувствует себя преданный? Беспомощность, ярость, отчаяние, ненависть; мир уходит из-под ног, рушится и ты вместе с ним
Толмач даже не попытался закрыться, когда Шерех сделал выпад. Словно лесной дух, оборотень метнулся к его ноге, распахнулись и сомкнулись челюсти, вырывая из бедра кусок мяса. Хлынула кровь. Шерех мгновенно отскочил назад. Власко завыл; ноги его подкосились, и он упал на колени.
За спиной раздался крик Суви. Девушка, оцепеневшая было при виде оборотня, пришла в себя и кинулась на помощь любимому.
Прочь, сквозь зубы прошипел Власко. Беги
Он смотрел, как Шерех в стороне жадно глотает кусок его плоти, как желтые глаза оборотня наливаются кровью, и понимал, что не отобьется. Собравшись с силами, он все же подобрал сулицу и с трудом поднялся на одно колено. Власко понимал: времени у него мало. Кровь хлестала из бедра, и с ней его покидали силы. Еще немного и
Шерех снова подбирался медленно, делая короткие ложные выпады то в одну, то в другую сторону. Власко, у которого от боли и слабости мутилось в голове, не успел угадать направление очередного броска. Разверстая пасть возникла справа, словно из воздуха. Власко успел ударить, но лезвие скользнуло по густой шерсти, даже не добравшись до кожи. «Конец», подумал он, когда острые клыки впились в его плоть.
Однако Шерех не торопился. Рванув зубами бок врага, он снова отскочил, глядя, как Власко пытается подняться на колени, зажимая рану. В глазах у толмача меркло, вокруг плавали серые тени, в ушах стоял звон. Ничто не помешало бы волколаку добить его но вместо этого Шерех поднял морду к небу и завыл. Тоскливый зов полетел над ночным лесом. И вот понеслись ответные кличи: один, другой, третий
«Сейчас они придут. Плоть твоя достанется братьям, а дух да будет жертвой Медейне!»
Это было последнее, что услышал Власко, прежде чем упал наземь. Шерех обошел потерявшего сознание предателя и направился к Суви.
Девушка так и стояла в нескольких шагах от места битвы. Ноги не повиновались ей. Оборотень приближался, словно сама смерть.
Не надо, прошептала она одними губами. Я ни в чем не виновата
Волколак остановился. Девушка не поняла, откуда раздался голос то ли заговорил страшный зверь, то ли речь зазвучала у нее в ушах. Суви уже слышала этот голос раньше и непременно узнала бы его, не будь она так напугана.
«Ты хорошо поешь, служанка. Спой мне песенку».
Ч-что?
«Ту, которую ты пела изорянам. Во славу Матери. Я слушал из кустов. Мне понравилось, хочу послушать еще».
Надежда шевельнулась в сердце Суви. С тех пор как они с царевной очутились в этих проклятых лесах, она уже много раз попадала к людям, что были хуже зверей, и всякий раз чудом оставалась невредима. Даже находила защитников. Исварха в самом деле хранил ее. Она сумеет порадовать оборотня, и тот ее не тронет
Заря моя, заря вечерняя! Игра моя, игра веселая! дрожащим голосом завела Суви.
Седой зверь сидел и слушал, склонив голову набок.
Игра моя не доиграна, песня моя не допета
Суви замолчала и поклонилась оборотню, стискивая перед собой дрожащие руки.
«Умница, раздался довольный хриплый голос. Красиво петь радовать Богиню».
Суви перевела дух, и в этот миг Шерех прыгнул.
Глава 1. Огонь под ледником
Жители лесного края, называемого Ингри-маа Прекрасная земля, не слишком-то любят соседствующие с ними горы, прозванные Холодной Спиной. Казалось бы, всякий ингри должен с детства привыкнуть к виду плоскогорий, что вздымаются над лесами там, где восходит солнце. Однако спроси кого угодно, и тебе ответят добрым людям на Холодной Спине делать нечего. Это родина страшных древних зверей и диких мохначей, которые с этими зверями в прямом родстве. Там все еще правят чуждые боги. И духи, которым тысячи лет назад следовало бы уйти из этого мира.
Издалека Холодная Спина выглядит как исполинский спящий медведь, летом покрытый короткой рыжей шерстью, зимой косматый, призрачно-белый. Порой и не поймешь, то ли это облака громоздятся на востоке, то ли снежные вершины. Однако, когда путник приближается к предгорьям Холодной Спины, его все сильнее охватывает чувство какой-то странной робости. То самое, всем знакомое чувство, когда приходишь в святилище, приносишь жертвы и вдруг ощущаешь присутствие богов.
Вот так и поймешь, почему все беды приходят с полуночи, буркнул Мазайка, окидывая взглядом заснеженные громады.
Двое подростков стояли на берегу озерца, в которое из трещины в скале с шумом и плеском изливался водопад. Задрав головы, они смотрели на стену из камня и льда, уходящую в небеса.
Их окружали серые валуны каждый с избу величиной, лежащие там и сям среди рыжей травы. Выше вздымалась изрезанная трещинами, распаханная оползнями круча. Поломанные горные сосны из последних сил цеплялись корнями за скалы. Под обрывами громоздились завалы снега и огромные глыбы льда, грязно-коричневого на поверхности и ярко-голубого на сломе.
Смотри, Кирья. Мазайка указал туда, где из рассекающей стену трещины вырывался искристый шумный водопад. Если это исток Вержи, тогда понятно, откуда весь этот лед ниже по течению
Вержа тут ни при чем, мрачновато отозвалась Кирья. Разве не видишь? Тут случился обвал. Смотри, целый склон съехал и запрудил реку. Вон какое озеро натекло.
И впрямь, задумчиво кивнул Мазайка, глядя, как воды реки пробивают себе путь среди синеватых глыб. Надо же, сколько тут льда! Я думаю, если бы растаял весь лед, покрывающий Холодную Спину, как знать может, и гор бы не осталось!
Хвала богам, этого никогда не случится, хмыкнула его подруга. Иначе все земли ингри попросту смыло бы в Закатное море