Поэтому решил не переводить тему в новое, вероятно, опасное из-за продолжительных монологов старика, русло. Он был доволен тем, что до Анны-Марии остались считанные минуты и потому болтал без умолку. Но кое-чем я все-таки был недоволен.
Проезжая мимо одинокой церквушки, возле которой остался практически только один асфальт, профессор оживился, наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть ее, а затем подметил, неодобрительно:
Какой-то у вас Никитский храм заброшенный.
Григорий Авдеич, не выдержал я. Может, уже хватит?
Чего хватит? с невинным видом, сделав большие глаза, спросил Подбельский.
Сравнивать.
А вас разве что-то беспокоит?
Беспокоит, что с моей стороны вы все видите в негативном ключе. Да, у нас есть старые неухоженные здания и город невелик. Но все это последствия тех событий, которые свалились на нас в прошлом веке. Разве можно за сто лет пережить две смены власти и две крупных войны, продолжая расти и развиваться по идеальному пути?
Если посмотреть с этой стороны, Подбельский растерянно захлопал глазами. То вы, должно быть, правы. Извините, я постараюсь воздержаться от комментариев такого рода.
Я с облегчением вздохнул. То, что профессор перестанет комментировать все вокруг, позволит мне немного обдумать ситуацию. Ведь принцессу мы найдем, допустим. А что дальше?
Ведь у нас явно нет такой же машины, которая позволит этим двоим (или сколько их там всего перенеслось к нам) вернуться домой. Получается, что они просто застрянут у нас навсегда. И толку от поисков?
«Фокус» я удачно припарковал неподалеку от перекрестка почти за Торговыми. Место хорошо тем, что до обоих парков рукой подать, а если надо будет уехать, но в центре пробка, то с перекрестка легко выбраться почти на любую улицу в центре.
Пока Подбельский с любопытством обозревал старые купеческие дома, некоторые весьма симпатичные, но большинство либо было обезображено пластиковыми окнами, либо и вовсе имели не самый приятный вид из-за выбитых стекол, я заблокировал руль и убедился, что использовал все средства защиты от угона. Район такой, что поделать.
Как только я выпрямился, нос к носу столкнулся с профессором. Он явно хотел что-то сказать и я чувствовал, что это «что-то» мне не понравится. Выражение его лица говорило о многом, поэтому я кивнул с легкой улыбкой:
Говорите.
Я понял, почему здесь все другое. Как только я не догадался об этом раньше!
И? протянул я, не отходя от машины, так и не дождавшись продолжения.
Мне кажется, что ваш город очень мал. Вы и сами сказали, сколько событий произошло за последнее столетие. Вероятно, это очень негативно сказалось на количестве жителей. У нас в столице, профессор снова сделал паузу и осторожно посмотрел на меня. Я кивнул и он продолжил, семь миллионов жителей. Да-да, именно столько согласно переписи, что прошла два года назад, произнес Подбельский, заметив мое удивленное лицо. При этом в Нижнем Новгороде в два раза меньше, а вот
Предлагаю не обсуждать другие города. Во-первых, у нас дела, поэтому пойдемте в парк. Вероятно, нам предстоит обойти их оба.
Ооо, удивился профессор. Их два?
Ага, небрежно ответил я, радуясь тому, что наконец-то и мне удалось отыграть очко. Один возле Успенского собора, а другой сразу за старой водонапорной башней.
Вы тоже сделали там смотровую площадку для гостей города? довольный, как кот, Подбельский, продолжал сыпать вопросами.
Разумеется, отозвался я, думая, что к слову «мы» я не имел ни малейшего отношения. Давайте не будем терять времени.
Последний вопрос, взмолился Григорий Авдеевич. Сколько у вас жителей?
Триста пятьдесят тысяч, плюс-минус, сказал я и зашагал впереди профессора. Сколько же еще времени можно потерять в разговорах?
Глава 11. Анна-Мария
Несмотря на то, что разговор наш был практически законен, на самом деле Подбельский так и не замолчал. Он шел, широко огибая ямы на старом асфальте. Еще он постоянно отвлекался, рассматривая в основном заброшенные дома.
Причина понятно многие отреставрированные строения выглядели далеко не так, как им предписывалось исторически. Профессор только лишь морщился и продолжал болтать о многолюдных улицах.
Нам попался неопрятного вида мужичок не более, чем сорока лет, обросший, с отвисшими щеками и запавшими глазами. Попросил сигарету, на что профессор тут же скинул рюкзак, достал портсигар из отполированного блестящего металла, вытащил оттуда одну довольно-таки толстую сигарету и протянул мужчине.
Тот хрипло поблагодарил и пошел дальше. Я в это время стоял позади профессора старик светил, вероятно, ценными вещами, из-за которых некоторые маргиналы могли и покалечить.
Никогда бы не подумал, что вы курите, профессор, произнес я, наблюдая, как он убирает все внутрь рюкзака.
Нет, я не курю, посерьезнел Подбельский. Не дать просящему признак дурного тона.
А если бы он попросил денег?
С этим у нас сложнее. Просит на дорогу можно спросить маршрут и посадить его на этот трамвай! На еду тогда поход в магазин. Это вполне естественная и обычная взаимопомощь, без которой мы бы превратились в варваров!
За разговором мы миновали Никитский храм, поднялись вверх по улице, прошли мимо художественного корпуса университета, который, кстати, профессор оценил очень высоко, несмотря на некоторую обшарпанность.
А если просит просто так? не унимался я. Мне хотелось найти в их идеальном мире хоть один недостаток.
Если человек просто так просит денег и не знает на что, или отказывается от билета домой и еды значит, ему не следует давать денег вовсе, заключил профессор. И это не нарушает никаких законов этики. Я надеюсь, что у вас их тоже соблюдают? поинтересовался он, когда транспорт остановился, чтобы пропустить нас на другую сторону.
Мы быстро перебрались, щурясь от солнца, что освещало Золотые Ворота. Подбельский с восхищением посмотрел на них, словно видел в первый раз, но быстро отвернулся и молча пошел дальше. Меня откровенно удивило его поведение, однако я решил не отставать.
Дальше нас ждали последние метры до бывшей водонапорной башни, которая стояла чуть выше, чем смотровая площадка перед воротами Патриарших. Профессор на пару секунд задержался возле гранитных вишен, мельком глянул в сторону Клязьмы. И убедившись, что за рекой нет никакого другого парка, а застройка слишком мала в сравнении с их столицей, он прошел через ворота.
Мне пришлось догнать его, чтобы купить билеты вряд ли кассирша приняла бы рубли другого мира. Если там еще были в ходу рубли! Пока девушка пересчитывала купюры и передавала билеты, я внимательно следил за Подбельским. Сейчас потерять его очень не хотелось.
Но он стоял на месте и ждал меня. Как только я подошел, профессор заявил мне:
Я думаю, Анна должна быть где-то в центре парка.
Почему вы так решили? мне логика его рассуждений была совершенно непонятна. На это Подбельский пожал плечами и ответил:
Интуиция, должно быть, он еще раз осмотрелся. В какую сторону идти?
Я всего несколько раз бывал в Патриарших, поэтому ориентировался там весьма условно. Тем не менее, я верно указал направление. Узкая дорожка вывела нас к бетонной лестнице.
К счастью, в это время года посетителей не слишком много. Даже когда Сады устраивают день открытых дверей и вход не стоит ни копейки, здесь нет толп желающих посмотреть на красивые растения и оригинальные фигуры из кустов.
Поэтому, когда мы спускались вниз, нам никто не мешал. Лестница вела к фонтану, шум которого слышался едва ли не с самого верха. Когда-то раньше там располагался небольшой водоем, где сперва плавали настоящие лебеди, а после того, как их не стало мелкие птички и несколько декораций. А потом водоем и вовсе заложили, оставив вместо него только фонтан.