Волшан прикрыл глаза и шумно выдохнул, скидывая лямки баула с плеч и сапоги с ног. На остальное не было времени.
Посторожи! крикнул Неждане и рухнул на колени, оборачиваясь.
Не было у восьмерых мужиков шансов перед шестью мертвяками. Да еще кто-то седьмой хохотал, сидя на телеге и в битве не участвуя.
«Досмеешься сейчас!» обозлился Волшан, превозмогая ломоту в костях. Его зверь рвал глотку радостным воем. «Это да. Подраться ты любишь», успел подумать. Человечьим мыслям в волчьей голове всегда было тесно.
Мир замедлился. Мертвяки неуклюже двигались по торжищу, гребцы только они еще и стояли на ногах, да и то не все вяло отмахивались своими ножами да палками. Трудно убить того, кто уже мертв. У Волшана время быстро бежало, а остальные только начали переваривать случившееся, оборачиваясь, когда он выскочил из кустов. На ходу разорвал ближайшего к нему мертвяка пополам и запрыгнул на телегу. Под его весом она качнулась и накренилась вбок. На землю соскочила тень, белая и быстрая как молния. Волчьи уши резанул высокий визг, аж шерсть вздыбилась. Она а это была девка белая-белая, со страшными провалами черных глаз и ртом, больше напоминавшим клыкастую пасть, метнулась прямо к морде Волшана, целясь в глаза длинными когтями и щелкая длинными зубами.
За спиной что-то происходило: громкий рев, вой, но оборачиваться было некогда. Упыриха оказалась скользкой, как рыба, и верткой, как ящерица. Она плясала вокруг оборотня, полосуя шкуру когтями, нет-нет, да кусала до мяса, пытаясь присосаться. И тут его спину прошило железо. Один из гребцов напал на него сзади. А чего еще было ожидать? Волшан взъярился, развернулся, чтобы отмахнуться, но нападавший куда-то пропал. Тогда оборотень навалился на нежить грудью, рискуя остаться без глаз. Голову ей оставил на месте, а вот руки оторвал по самые плечи. А потом и ноги перекусил, чтобы не уползла далеко. С ней стоило поговорить. Позже.
На торжище творилось ужасное. Светло-серая волчья шкура мелькнула за телегой, добивая кого-то из живых. Двое мертвяков отупело топтались среди тел в центре площадки, свесив полусгнившие руки.
«Дура!» мысленно завопил Волшан и метнулся к волчице, но не успел. Живых на поляне не осталось. Яростно набросившись на мертвяков, он вмиг разделался с обоими, раскидав головы по сторонам, и прыгнул на свою попутчицу, прокусив ей холку до костей.
Она мгновенно легла. Подвывая и дрожа, покорно подставила шею
Дура! Что наделала! захрипел он, обернувшись и кидаясь на голую девку с кулаками. Я велел ждать! Ты же днем не оборачиваешься!
Она рыдала и тряслась, красная от крови чужой и своей, выступавшей из рваной раны над плечами.
Их мн-ного, ты од-дин. Я защитить! Не знаю, как обернулась. Как тогда, в Змиеве-е-е
Его скрутило от злости и вида растерзанных тел. Нежить неплохо порезвилась кроме гребцов с перевоза, тут были простые селяне: мужчины и несколько женщин Все они теперь оказались мертвы. Волшан, пылая яростью, обернулся к тому, что осталось от упырихи. Обрубок белого тела извивался на земле, пачкаясь в грязи, но далеко уползти ей не удалось.
Что вам надо? прорычал Волшан. Откуда взялись?
Краем глаза он уловил зыбкое марево возле ее головы. Навь колыхалась совсем рядом, собираясь забрать свое к себе.
Зачем? Почему? схватился за холодную шею нежити Волшан.
Его запястья обвили бледные пряди длинных волос. Упыриха скривилась и захохотала. Волшан наклонился над ней, и амулет, провиснув на тесьме, упал в ложбинку между двумя небольшими грудями. Упыриха завизжала, потом захрипела. И хрипела, пока княжья печать не прожгла ее насквозь, утонув в неживой белизне плоти.
Наскоро поснимав с мертвых уцелевшую одежу, они, превозмогая зуд затягивавшихся ран, бежали от реки глубже в лес. Волшан молча сопел, остывая от гнева, и на Неждану не оглядывался. Больше всего на свете он хотел, чтобы девка отстала и затерялась, но надеяться на такое счастье было бы слишком наивно.
Цепь тебе справлю. С запором! заявил ей поутру, когда и Меж-река, и побоище у переправы остались далеко позади.
Что, как собаке? вскинулась Неждана, почесывая спину между плеч, где розовел новой кожей грубый шрам.
Не нравится? Иди прочь тогда. Не желаю видеть, как ты людей рвешь почем зря, отрезал Волшан.
Я не хотела
Она потянула Волшана за рукав.
Прости?
Цепь не даст обернуться, пока я ее не сниму. Или будет так, или уходи. Лес большой.
* * *
Когда с одного из высоких холмов над спокойной рекой Ворсклой Волшан увидел небольшой вал и огородь Лтавы, пошла уже вторая седмица июня.
Ночь они провели в лесу, а утром вошли в городище. Кузни Волшан нашел без труда, по характерному запаху дымов и горячего железа. У самой городской стены их лепилось штук пять, но только одна заинтересовала оборотня. Звук молота оттуда доносился чистый, как музыка, да и был музыкой. Мелодией мастерства.
У коновязи топтался рыжий конь. Не простой очень хороший, в дорогой сбруе. Не суетился, только спокойно поглядывал из-под длинной челки да переступал ногами. На передней правой не хватало подковы. Велев Неждане близко не подходить, Волшан и сам зашел от ветра, чтобы животину зря не тревожить.
В кузнице невысокий и плечистый мужик отстукивал раскаленную подкову. У огня возился мальчишка-ученик в черной от копоти рубахе.
Доброго дня! поздоровался Волшан в паузе между ударами молота.
Кузнец кивнул не прекращая работы. Подкова быстро остывала, темнея. Ударив в последний раз, кузнец недовольно буркнул что-то в рыжеватую бороду и, подцепив подкову клещами, отправил ее в пылающий горн.
Волшан использовал возможность рассказать о своей нужде.
Отчего же не сковать? ухмыльнулся кузнец, временами поглядывая на подкову. А ты цену такой работе да доброму железу знаешь, прохожий человек?
Теперь усмехнулся оборотень. Вот где пригодятся ему княжьи подорожные
Небесного железа у тебя не прошу, но за хорошее и заплачу хорошо, пообещал Волшан.
Я думал, конь мой уже подкован, а ты лясы точишь?
Кто-то громкий и громадный встал против света в распахнутых воротах кузни. Волшан не шевельнулся, да и кузнец не оробел, спросил, словно и не слышал вошедшего:
Каков запор на цепи сделать?
Оглох, Лиходей? рыкнул детина и ввалился внутрь, цепляя кузнецову утварь длинными ножнами меча.
Тот бросил взгляд на краснеющую в огне подкову и задрал бороду, глядя на гостя.
Договорю с хорошим человеком и тебя послушаю. Быстрее, чем подкую, не подкуется. Погуляй пока, десятничек.
Уважением к вою в речи кузнеца и не пахло. Он и сам был, судя по всему, человеком в Лтаве уважаемым.
Что за птиц? перенес внимание на Волшана дружинник. Слышь, братик, поди сюда!
В кузнице стало тесновато. Мальчишка выскочил вон, когда второй такой же детина возник у ворот.
Кто таков, спрашиваю! надвинулся на Волшана первый из братьев.
Кузнец вздохнул, сказал негромко:
Иди, по добру. К утру сделаю.
И покачал головой.
Волшан молча обошел одного брата, но другой схватил его за плечо. Напрасно. Оборотень дернулся, освобождаясь, и проскочил мимо, наружу.
Ты постой уже! догнали его окрик и сильнейший подзатыльник, от которого лязгнули зубы и зазвенело в ушах.
Братья напрашивались на драку, а Волшаново терпение таяло как весенний лед.
Тебе и десятник не указ, бродник? зарычал один из братьев.
Собрав последние капли воли, Волшан обернулся:
Не твоей я дружины, десятник, чтобы в строй вставать по твоему слову. Ухожу уже. Прощай.
Ну да-а? растянул полные губы в улыбке второй братец. Уходит он!
Его здоровенные кулаки сжимались и разжимались в предвкушении драки. Помня, что неподалеку осталась Неждана и что она может натворить, самим богам неведомо, оборотень пытался уйти миром, да не вышло. Старший из братьев уже заходил со спины. Волшан потянул из-за пояса кинжал. Авось не станут молодые вои всерьез с ним связываться