Короче говоря, я этими размышлениями привожу себя в чувство и вспоминаю, что она не просто так здесь. И, возможно, имя Ромки
Не кричи, я отец Ромки.
По глазам вижу, что имя это ей мало что говорит. Значит, не Ромка? Интересно
И Димки, добавляю, в надежде, что хоть проблеск осознания ситуации будет. Нифига.
Мелькает мысль, что она, может, и не в курсе имени того, с кем спала сегодня, потому я продолжаю:
Отец того парня, с которым ты трахалась сегодня ночью!
Опять ни единого осмысления.
Да что, бля, такое-то?
Я теряю терпение, потому что ее ерзание подо мной совсем уже невыносимо, член сейчас брюки прорвет, а она так трется, что я, того и гляди, как подросток, кончу, даже в женщине не побывав!
Бля, да откуда же вас, шлюх, тащит-то к моим придуркам? рычу, уже не сдерживаясь совершенно, потому что трахаться с мужиком и потом вообще не помнить про это да за гранью такое просто!!!
Между тем, ситуация все больше приобретает бредово-порнографический оттенок, потому что член болит, она тяжело дышит, сверлит меня злым испуганным взглядом, слезы текут из уголков глаз по вискам вниз
И мою голову посещает мысль! Такая же бредовая, как и вся эта тупая ситуация!
Если она такая давалка, такая пустоголовая баба, что даже имени не спрашивает у любовника, то почему, собственно, я должен с ней сдерживаться?
Какая ей, нахер, разница?
Я или еще кто-то?
Не ори, шиплю я своим самым страшным голосом так, что она замирает, потом убираю ладонь и мгновенно заменяю ее своим ртом.
Она испуганно всхлипывает мне в губы, пытается вывернуться, но я гневно рычу и придерживаю ее за подбородок, наваливаясь так, что она наверняка дышать не может.
Ну ничего, зато рот открыла.
Последнее, что я помню это ее дрогнувшие сладкие губы, беспомощный жалкий стон и свой нереальный кайф от погружения в распахнутый рот языком.
Глава 2
Дарья
Сначала я решаю, что это продолжение кошмаров, которые преследуют уже на протяжении года.
Очень часто вижу его.
Огромную фигуру, молчаливо и неподвижно стоящую рядом с кроватью. Настолько неподвижно, что, кажется, и не дышит даже. Впрочем, во сне реально не дышит.
Потом обычно были вариации. То меня просто душили, непритязательно сжимая холодную лапу на горле, то сначала били. По лицу. Наотмашь. Так, что слышно было, как челюсть хрустит.
Потом обычно я билась от боли и просыпалась, вся мокрая, как мышь. И такая же дрожащая.
И тут начало кошмара не особо отличалось.
Огромная фигура мужчины в проеме двери моей съемной однушки.
Неподвижная.
Взгляд, тяжестью своей придавивший меня к кровати.
Я лежу, не могу глаз от него отвести. И стараюсь проснуться до того, как почувствую боль. Хоть какая-то борьба. Пусть ее во сне нет. Но в реале то я есть! И в реале то я боролась! И победила! Значит, и во сне смогу!
А потом сценарий сна меняется. Потому что пришелец курит. Затягивается, вдыхает никотин. В прошлые разы он не дышал.
Теперь дышит. И курит. Я даже запах табака чувствую!!!
Не может быть такого во сне!!!
Неожиданно я начинаю двигаться, сама себе удивляясь, потому что раньше, во сне, я ни рукой, ни ногой пошевелить не могла.
А тут могу!!!
Кидаю в темную страшную фигуру сначала одеяло, надеясь, что его накроет с головой, потом подхватываю кружку с тумбочки. И следом, пока не очухался, лечу сама. В чем есть. То есть, голая.
Лечу, надеясь проскочить мимо и вырваться в подъезд. А там уж я так заору, что соседи или с ума сойдут, или полицию вызовут.
В принципе, могу и сейчас, что мне мешает?
Но план мой обречен на неудачу, потому что пришелец неожиданно резко дергается ко мне, жестко перехватывает по телу и перекрывает любую возможность кричать широченной грубой ладонью. Я не сдаюсь, ерзаю, дергаюсь, пытаюсь царапать волосатые предплечья, но меня сжимают еще крепче.
Черт! Такой сильный, гад! Не двинешься!
И это явно не сон!
Уже определенно не сон!
Со мной во сне никто не говорил.
А он говорит.
Только какую-то невнятную ерунду!
Не кричать Негромко, с рычанием, настолько угрожающим и жестоким, что понятно, что врет! Не отпустит! Убьет! А перед этим
Я не дура, я чувствую, как его большой палец немного водит по голому животу. Я понимаю, что это значит
И потому, конечно же, пользуюсь возможностью.
Только он отпускает мне губы, тут же ору так громко, как только способна выдавать моя глотка: «Пожар!»
Понятно, почему пожар, так на курсах самообороны учили.
Вот только шанс свой я использую по полной, а второго он мне не дает.
Кровать больно бьет по лопаткам, воздуха не хватает, потому что огромная жесткая туша, навалившаяся на меня, не дает возможности вдохнуть. Он опять что-то рычит, с досадой.
Я смотрю во все глаза. Лицо, в темноте комнаты, кажется жуткой маской каких-то древних богов, глаза блестят жадно и яростно.
Он держит меня, прихватывает одной лапищей запястья, вытягивает голое тело под собой, дышит с рычанием. Мне тяжело, жарко и страшно до ужаса. Не сдерживаюсь, плачу, чувствую, как слезы текут и пропадают в волосах. Я уже готова умолять. Чтоб не трогал. Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!
Это настолько ужасно, это настолько низко, так не должно быть! Не должно быть со мной! Больше не должно!!!
Он что-то опять говорит Что-то про Ромку Какого, нахер, Ромку??? Димку??? Да что это???
Кто это вообще???
С кем я трахалась???
Я опять мычу отрицательно, пытаясь сквозь лапу на губах сказать, что вообще не ко мне претензия! Что в последний раз я трахалась пару месяцев назад! И вряд ли это можно назвать этим словом!
Что я не знаю никакого Ромки, никакого Димки, что я ни в чем не виновата, я просто снимаю здесь жильё!!!
Но мне даже этого не позволяют.
Он смотрит на меня, тело его все тяжелее и тяжелее ощущается, и я знаю этот взгляд! Узнаю! Мужской, давящий, порочный. Он смотрит так, словно Словно с собой борется. И сомневается. Что сможет удержаться.
И от этого только ужас сильнее накрывает, до помутнения рассудка, и я неистово извиваюсь под массивным телом мужчины, краем обезумевшего сознания понимая, что зря я это делаю, что надо бы мне, наоборот, затихнуть, дождаться момента, и потом уже
Но его взгляд страшен, дыхание тяжело, руки всё жестче.
А губы
А губы требовательны.
Я не понимаю, когда это происходит.
Просто в какой-то момент, долю секунды буквально, он убирает ладонь и вжимается губами в мой рот.
Это настолько неожиданно, что я не успеваю даже крикнуть. Только рот раскрыть. И пришелец тут же пользуется моей заминкой, бессовестно и нагло просовывая язык мне в рот.
И пальцами своими железными за подбородок придерживает. Чтоб не могла противиться.
А я, сначала застыв, потом опять начинаю извиваться, царапаю ладони, в основном, себе, потому что до его пальцев, перехвативших мои запястья, я добраться по-прежнему не могу.
Он не реагирует вообще никак!!!
Это страшно!!!
Продолжает терзать мой рот безжалостным поцелуем, и мне остается только беспомощно стонать, извиваться под ним, уже ощущая, как он трется о мою распахнутую промежность своим твердым членом. И совсем недалеко то мгновение, когда между нами не останется преграды в виде его брюк, да ему и так, похоже, не сильно мешает, потому что он вдавливает меня в кровать ритмично и мощно, не прекращая целовать, сжимать, толкаться. Я словно в лапах зверюги бешеного оказываюсь! Клянусь, он еще и рычит!!!
И, наверно, раньше, еще год назад, я бы
Но прошел год.
И я уже не та.
Поэтому я отвечаю.
Прекращаю биться, как припадочная, выгибаюсь, обхватываю его бедрами И целую в ответ, пристанывая от удовольствия.
Он останавливается на полсекунды ровно для того, чтоб отпустить мои руки, пробормотать:
Ну наконец-то, бля
И жарко кусает в шею. С рычанием. Натурально звериным.
Я обнимаю, а потом изо всех сил вгоняю ногти в шею.
Он шипит, отрывается от моей шеи и в этот момент я твёрдо смотрю в темнущие страшные глаза: