Все.
Сейчас.
Санта вытащил из мешка пластиковый пакетик. Простой, с застежкой, в каких частенько хранят травку. Но сейчас внутри пакетика лежало уже почерневшее надкусанное яблоко. И к логотипу Apple покойный фрукт явно никакого отношения не имел.
— Раз такое дело, идемте вон в то кафе, — устало произнес Лекс. — Не стоять же тут на улице. Тем более снег пошел.
— Я буду через десять минут, — сказал Санта, быстро взглянув на дешевенький «таймекс». — Закажите мне что-нибудь попить, согреться.
Кафе оказалось итальянским. Лекс сел за свободный столик у окна и заказал себе бутылку пива, а Санте — кофе и граппу. Черт его знает, что Санта имел в виду под «попить, согреться». Зима все-таки, декабрь на дворе.
Посетителей было мало, в основном молодежь, с завидным аппетитом поглощавшая пиццу и пасту. По телевизору шли новости. Цена февральского фьючерсного контракта на нефть марки WTI в электронной системе Нью-йоркской товарной биржи в понедельник поднялась на 0,82 доллара относительно уровня закрытия торгов 21 декабря и составила 94,13 доллара за баррель. Котировки превышают прошлогодний уровень на 51 процент.
«Мне бы ваши проблемы», — кисло подумал Лекс и сделал глоток пива.
За стеклом сыпался мелкий снег, сияли неоновые украшения. Толстый негр в ярко-оранжевом пуховике и вязаной шапочке с помпоном остановился прямо возле окна, жуя буррито. Он дружелюбно подмигнул Лексу, Лекс кивнул в ответ. Негр засунул в рот остатки лепешки, облизал с пальцев соус и пошел дальше.
Санта опаздывал. Прошло пятнадцать минут, двадцать… Лекс решительно допил пиво, покосился на остывший кофе и стаканчик с граппой, положил рядом деньги и вышел.
Санту он увидел сразу. Впрочем, тот ли это Санта, Лекс вначале не понял — белобородые старики в красном кишели повсюду в рождественском городе, словно осы вокруг банки варенья. И лишь когда Санта подошел совсем близко, пошатываясь и спотыкаясь, словно пьяный, Лекс понял, что это он.
— Я… — начал было Лекс свою гневную отповедь, но Санта остановился в нескольких шагах и медленно опустился на колени. Только сейчас Лекс заметил, что руки тот прижимает к животу.
— Беги… — пробормотал Санта и протянул к Лексу ладонь. В мигающих огнях она становилась то черной, то глянцевито-красной. Через мгновение Лекс сообразил, что это кровь.
Он не стал следовать совету Санты. На бегущего человека всегда обращается повышенное внимание. Даже здесь, в Нью-Йорке. Его фиксируют десятки камер, его замечает полицейский патруль, его может попытаться остановить какой-нибудь добрый самаритянин. Поэтому Лекс поспешно сделал несколько шагов в сторону и смешался с толпой, которая обходила странного Санту, решившего помолиться прямо посередине тротуара.
То, как Санта мягко повалился набок, и как вскрикнула маленькая китаянка, пробегавшая мимо лужи крови, Лекс уже не видел и не слышал. Быстро пройдя чуть дальше по Рузвельт-авеню, он свернул в проулок, вышел на параллельную улицу и остановил такси, хотя до Джексон-Хайтс было совсем недалеко. Впрочем, водитель, усатый и носатый араб, не протестовал. Довез до места и даже пожелал счастливого Рождества. Нахватался…
Апартаменты были еще довоенными, реликтом одного из первых американских примеров воплощения концепции города-сада. Пройдя мимо дремлющего консьержа Рикки, Лекс вошел в лифт. Рассказывать о случившемся остальным он не собирался — прежде всего потому, что и сам не понял, что же, собственно, случилось. И вряд ли кому-то было дело до его сомнительного приключения.
С тех пор как под опекой серба Данко они прибыли в Квинс, компания успела друг другу изрядно надоесть. Жили они рядом, но по двое — Андерс с Жаном, Индевять — со Словеном, а Лекс… Лекс жил с Лиской. А ведь зарекался когда-то не путать личное с работой… Никакого отношения к любви, по крайней мере со стороны Лекса, это не имело.