Давно подозреваю, но не могу сказать ничего уверенно, тихо ответил маг, положив руку на плечо монарха, мягко подталкивая его к дверям. Сегодня всё решится, Ваше Величество. Я сделаю всё, что в моих силах.
Я доверяю тебе, Седрик, спаси её.
Маг молча кивнул, направился к королеве. С болью в сердце монарх оставил покои вместе с двумя стражниками, и до самого утра они стояли в длинном пустом коридоре и ждали, когда маг выйдет вместе с королевой. Но время шло, первые несмелые лучи рассвета уже проскользнули сквозь узкие окна, ложась на ковёр, а двери в комнату так и оставались запертыми.
Король нервничал, ходя по коридору, мягко ступая босыми ногами на прохладный ворс, стража дремала, упираясь затылками в стену, похрапывая в усы.
Наконец раздалось шуршание, засов на дверях щёлкнул и очередной порыв ветра уверенно распахнул их. Маг вышел, нетвёрдо ступая, пошатываясь, и упёрся ладонью в стену, удерживая равновесие. Король с надеждой посмотрел на него, торопливо подойдя ближе, но взгляд мутных бесцветных глаз объяснил всё без слов. Седрик сожалеюще поджал губы, покачав головой, и опустил взгляд в пол, выдыхая.
Простите, Ваше Величество, я не смог Тёмное колдовство было сильнее. Никто бы её не спас. Умоляю, простите Голос его дрогнул, маг прикусил губу, всё так же покачивая головой, не поднимая взгляд.
Монарх, поражённый в самое сердце, отстранил мага с пути и вбежал в покои, чувствуя, как меркнет перед глазами и без того бледный свет.
Она лежала на кровати, смотря остекленевшим мёртвым взглядом в потолок, бледная тень самой себя. Король приблизился к ней на негнущихся ногах, провёл пальцами по ледяной белой щеке и упал на колени, взвыв от горя.
Нет! Нет, Ситлин, молю, не оставляй меня! Он упал на постель, уткнувшись покрытым испариной лбом в её руку, и слёзы, тяжёлые и жгучие, потекли по чуть впалым щекам. За что нас прокляли боги?! Ситлин!
Стражники, проснувшиеся из-за шума, теперь стыдливо опускали глаза, только бы не видеть таким своего короля. Седрик неслышно подошёл к рыдающему монарху, положил руку на дрожащее плечо, прошептав:
Мне так жаль, господин
Кто?.. Кто сделал с ней такое?..
Страшное чудовище, мой король. Оно пробудилось, вернулось к жизни и теперь велит принести ему жатву.
Покрасневшие от слёз глаза, опухшие и злые, вперились в блёклые глаза колдуна. Король сжал кулаки, печаль его сменялась яростью и гневом.
Кто этот монстр? Кто? Кто, я спрашиваю?! Отвечай!
Лесной дух, которого ещё Ваш предок заточил в этом лесу, господин. Седрик отошёл на шаг, когда монарх быстро поднялся с пола.
Он мёртв. Он мёртв, Седрик, мёртв. Это невозможно!
Мой господин, я его колдовство узнаю всегда. Гибельный морок, который под силу наслать лишь проклятому Хозяину леса. Маг обеспокоенно наблюдал, как король краснеет от ярости, и старался говорить вкрадчиво и спокойно: Я полагаю, нам нужно пойти войной на чудовище и уничтожить его во благо нашего королевства. Иначе могут пострадать жители, которые и не подозревали о напасти.
Седрик.
Маг замолчал. Король вдруг сник, сгорбился, и Седрик увидел в нём древнего старика, сломленного тяготами жизни, а не сильного мужчину, правившего непобедимым королевством. Глубокие морщины вмиг пролегли на потускневшем лице, волосы как будто поседели, так страшна была его утрата. Король едва слышно продолжил:
Я не хочу войны Не могло лесное чудище вернуться. Оставьте нас. Все вы Я должен попрощаться. И силы его вдруг покинули.
ЧАСТЬ 1
Анна
1
Лес негодующе шумел.
Холодный зимний ветер, пробирающий до костей, с силой гнул деревья, будто пытаясь склонить их к земле. Редкие сухие листья и длинные иголки шуршали, перешёптываясь друг с другом, общаясь с яростным ветром. Тяжёлые комья снега, что лежали в выемках между массивных ветвей, с глухим скрипом падали на землю, проделывая кроличьи норы в сугробах.
Лес почувствовал незваного гостя.
Где-то в глубине его чащи завыли волки. Один, за ним другой, третий, пока вся стая не заявила о своём незримом присутствии. Этот боевой клич заставил вздрогнуть, чувствуя, как страх подбирается всё глубже к сердцу, леденя его своим дыханием. Скрипнул снег, и мимо незваного гостя резво проскочил белый заяц. Всё, что удалось уловить, его огромные сильные лапы, врезающиеся в снег.
Гость испуганно втянул голову в плечи, дрожа от пронизывающего холодного ветра и ужаса. И неудивительно, ведь им оказалась девочка, наряженная в тёплую шубу3, украшенную дорогим мехом. Она стояла у самой кромки леса, переминаясь с ноги на ногу, и смотрела в просветы между деревьев, будто пытаясь найти кого-то. Пристальный взгляд зелёных глаз пытливо разглядывал всё окружающее.
Снова раздался скрип, совсем рядом трусцой пробежала лиса. Несколько трусливых беспокойных воробьёв слетело с ветвей, потревоженные звуком. Девочка на секунду отвлеклась, чтобы проследить взглядом за огненным животным, бежавшим в сторону особенно плотной стены деревьев, и тихо удивлённо выдохнула, выпуская изо рта облачко белёсого пара. Ещё никогда ей не удавалось разглядеть лису так близко.
Громкий вой повторился. Девочка вздрогнула, быстро подняв взгляд, и отошла на шаг, утопая в глубоком снегу. Волчий вой слился с шелестом ветвей, с порывами ветра и превратился в жуткий потусторонний звук, будто предупреждающий, что дальше хода нет. Незваным гостям здесь не рады. И всё же девочка решилась идти вперёд, даже если потом её накажут.
Отец боится тебя, старая куча деревяшек, тихо пробормотала она себе под нос, хмурясь, и стража боится, и крестьяне из деревни. А я не боюсь! Девочка топнула ногой, обутой в красивый сапожок из замши, украшенный драгоценными камнями, и провалилась ещё глубже в снег. Фыркнув, укоризненно посмотрела на деревья, как будто бы лес был виновен в том, что она застряла. И совсем ты не страшный! Она хмуро оглядела деревья и чуть надула нижнюю губу.
Сжимая побелевшими пальцами снег, девочка попыталась выбраться, но, похоже, угодила в снежную ловушку. Чувствуя, как немеют ладони и ступни, она сильнее заёрзала, пытаясь согреться. Сапоги и шуба начали намокать. Лес, казалось, довольно зашелестел, даже ветер перестал нападать на деревья и вдруг переключился на застрявшую в сугробе девочку.
Упрямо разгребая снег, она злобно сопела, исподлобья смотря в сторону чащи, настороженно прислушиваясь к звукам. Негодование и обида больно хлестнули её по лицу, сильнее порыва холодного ветра, и закололи где-то в висках. Какое-то время девочка ещё пыталась выбраться, но ноги плотно увязли в ловушке, поэтому она перестала откапывать себя и тихо заплакала, закрыв лицо замёрзшими руками. На неё нахлынуло внезапно усилившееся отчаяние.
Слёзы обжигали побелевшие щёки, губы едва заметно посинели. Становилось всё холоднее, в это время года погода в здешних краях была непредсказуемой и, откровенно говоря, довольно скверной. Ещё рано утром в окно замка светило солнце, а теперь, ближе к обеду, тяжёлые тучи заволокли небо, грозясь разразиться снежной бурей.
Девочка тихо жалобно всхлипывала, боясь заплакать громче, хотя рыдания уже начинали душить её, засев плотным комом в горле. Сосредоточившись на своём несчастье, она не услышала едва уловимый скрип снега, за ним ещё один и ещё. Чьи-то осторожные шаги всё приближались, но она не замечала, не хотела замечать, полностью поглощённая своим горем. Скрип прекратился совсем рядом со снежной ловушкой.
Над её головой повисла чужая тень, огромная и невероятно тёмная, она будто окутала девочку, поглощая в себя. Чувствуя чужое присутствие, она вдруг замолчала, шмыгнув покрасневшим носом, но рук от лица не убрала, боясь шевельнуться. Дрожащим от напряжения и холода голосом девочка едва слышно прошептала: