«Вот так-то», удовлетворённо подумала я.
И после этого уже спокойно уснула.
* * *
Утро началось с неприятного сюрприза: моя одежда пропала.
Вся. В том числе и выстиранный лифчик. Осталась нетронутой лишь резинка для волос.
Зато почти сразу же я обнаружила пакеты с обновками. Впрочем, пакетов было немного и обновок тоже: комплект белья, джинсы и майка. Причём, судя по этикеткам, всё было куплено далеко не в дорогом магазине.
Это что ж получается, а? Кто-то незаметно проник в комнату, пока я спала, украл мои вещи, а взамен подсунул какое-то барахло? Не особо заботясь, понравится оно мне или нет?!
Такое самоуправство меня искренне возмутило.
Я им что, марионетка?
Вот не стану надевать эту дрянь! Буду сидеть тут голышом! И пусть делают, что хотят!
Я причесалась, соорудила на голове хвост и снова упала на кровать.
Было скучно. Телефон у меня отобрали, а книг в моей камере не наблюдалось. Так что уже спустя несколько минут я подорвалась с постели и стала нервно кружить по комнате.
Отодвинув штору, выглянула в окно и ни капли не удивилась: у меня великолепная комната с потрясающим видом на высокую серую стену. Мало мне страхов и переживаний. Здравствуйте, депрессия и клаустрофобия! Интересно, а нормальных гостей Фаррелла, которых не привозят сюда насильно, не угнетает такой пейзаж?
Или у него в доме постоянно находятся два-три пленника, и это специальные комнаты для них? Выглядываешь в окно и сразу хочется поскорее отсюда выбраться. Впрочем, даже если бы вид был на парк с цветами и фонтанами, все равно бы хотелось.
Доброе утро, раздалось от двери.
Я резко обернулась. Элеонора, скривив губы, рассматривала меня.
Вам следует одеться, наконец выдала она плоды своих долгих раздумий.
Боюсь, это невозможно. Мою одежду украли, ответила я.
Элеонора пожала плечами.
Завтрак через десять минут. Она подтолкнула ко мне пакеты. Рекомендую одеться, мистер Фаррелл тоже будет завтракать.
В самом деле? Как думаете, что его больше шокирует: мой вид или то, что в его доме воруют?
Я отправила ваши вещи в стирку. Что же касается всего остального Элеонора смерила меня неприязненным взглядом. Вряд ли он увидит что-то новое. Эта комната оборудована видеокамерами.
Она развернулась и вышла из комнаты.
Чёрт! Извращенец!
Идея прийти на завтрак голышом тут же показалась не такой уж замечательной. Я ведь хотела шокировать и разозлить его, а не порадовать.
Я схватила пакеты и шмыгнула с ними в ванную. Интересно, здесь тоже есть камеры?
Я на всякий случай выключила свет.
Одеваться в темноте было ужасно неудобно, но мысль о том, что этот извращенец лишен зрелища, немного подняла настроение.
А, черт! приглушенно выругалась я, поскользнувшись на кафеле.
Замахала руками, едва не упав. Ухватилась за что-то, со звоном посыпались склянки. Да уж, наряжаться в темноте, да к тому же в малознакомой ванной то еще приключение.
Гадский Фаррелл!
Натянув одежду, я наконец включила свет и взглянула в зеркало.
Что за хрень?
Такое ощущение, что не я одевалась в темноте, а кто-то в темноте делал покупки. Кто бы ни подбирал мне эти шмотки, с глазомером у него явно было не всё в порядке.
Бюстгальтер оказался великоват где-то на пару размеров, джинсы на все четыре: они болтались на бёдрах, норовя соскользнуть, и никакого ремня к ним не прилагалось.
М-да, похоже, моя фигура не оправдала чьи-то большие ожидания.
А вот в майку я, наоборот, еле-еле влезла.
Еще раз бросив взгляд в зеркало, я поморщилась. То ещё чучело. Но для завтрака в обществе злейшего врага вполне сгодится.
Я вышла из комнаты и вскрикнула от неожиданности: Элеонора мрачной тенью так и стояла возле моей двери.
Нельзя же так пугать, буркнула я.
Я покажу вам столовую, невозмутимо ответила она.
Оглядела меня с ног до головы, чуть приподняла бровь, злорадно сверкнув глазами, и поплыла по коридору. А мне захотелось хорошенько её стукнуть. Ясно же, кто дизайнер моего охрененного прикида.
Спасло эту жабу только мое чувство самосохранения. И джинсы, которые приходилось придерживать обеими руками, чтобы случайно не потерять по дороге.
Райан Фаррелл уже сидел за большим столом. Рядом с ним дымилась чашечка кофе, а сам он чем-то намазывал тост. Увидев меня, молча указал на стул напротив.
Так, что у нас тут на завтрак? Я жутко проголодалась. Вчера перед моей вылазкой в офис поесть не смогла слишком нервничала. А потом понятно, что не до того было.
Ну, о гостеприимстве мистера Фаррелла и говорить нечего: ему даже в голову не пришло, что ночью мне можно было бы предложить лёгкий ужин. Про жабу Элеонору вообще молчу. Добровольно она бы мне только яда сыпанула.
Если, когда я выберусь отсюда, мне предложат оставить отзыв, он будет негативным. Две звезды, не больше. За удобную кровать и за вид из окна, который заставляет невольно задуматься о вечном.
Элеонора налила мне кофе из высокого кофейника. А если я вообще не пью кофе? Если пью чай? Тут же передо мной возникли стакан воды и стакан апельсинового сока.
Ага, все-таки у меня есть выбор.
Ну ладно. Кофе я люблю. А этот оказался еще и вкусным.
Убедившись в том, что мистер Фаррелл занят исключительно завтраком, а на меня не обращает никакого внимания, я осмелела и соорудила себе огромный сэндвич из всего, что было аккуратно разложено по тарелочкам. Потом ещё один. И ещё. В перерывах сметала фрукты и сладости и остановилась только тогда, когда поняла, что больше не могу впихнуть в себя ни кусочка.
Судя по тому, как тут кормят, наедаться нужно с запасом. Может, еще один бутерброд?
Нет, не смогу.
Райан Фаррелл заговорил со мной только тогда, когда стало понятно, что я покончила с едой.
Откуда у тебя это?
Он показал мне пластиковую карточку ключ от офиса и комнаты охраны. Ага. Значит, не просто так у меня сперли одежду. Фаррелл основательно пошарил по карманам куртки.
Гад!
Впрочем, на этот вопрос я могла ответить без опасений.
Это Криса.
И как она к тебе попала?
Полицейские вернули вместе с его вещами, я старалась говорить спокойно, но внутри снова всё сжалось.
Вещи Криса не отдавали, наверное, с неделю. Копы говорили, мол, если происходит убийство, всё в радиусе мили считается уликой. Это потом уже я узнала: раз вещи вернули, да ещё так быстро значит, никто не собирается искать убийц.
И зачем тебе нужна была та запись?
Хотела знать, как он погиб, с вызовом сказала я. Узнать, кто его убил. Это ведь никому не интересно, кроме меня! Всем плевать!
В моём тоне отчетливо сквозило обвинение, но я ничего не могла, да и не хотела менять.
Сама додумалась пробраться в офис?
А вот это был уже опасный вопрос. И во взгляде Фаррелла явно читалось, что он знает ответ.
Но я рискнула:
Сама.
Врёшь.
В его голосе не было ни злости, ни угрозы. Просто констатация факта. Фаррелл поднес чашку кофе к губам, сделал глоток, неторопливо поставил обратно на блюдце и только после этого продолжил:
Ты останешься здесь. И очень советую вспомнить, это слово он выделил особо, давая понять, что мне не удалось его обмануть, кто тебя послал в офис. Кто подсказал тебе эту идею.
Иначе что? спросила я, не отводя глаз.
Он усмехнулся.
Иначе я тебя не отпущу.
Вообще-то я работаю, парировала я. И зачем-то добавила: В кафе. Официанткой. И сегодня вечером как раз моя смена!
Уже не работаешь. С утра уволилась по собственному желанию.
Что?!
Бессильная ярость клокотала внутри. Да, на мне нет наручников, я не связана, меня не пытают в застенках. Наоборот, по сравнению с теми жалкими комнатушками, в которых жили мы с Крисом, новая спальня выглядела просто хоромами.
Кормят до отвала, пусть и не регулярно, да и обращаются сносно. И всё равно я здесь пленница. Заложница.
Я не смогла доказать, что Фаррелл виноват в гибели брата, и сама попалась в капкан. Это злило, доводило до бешенства, до желания рвать и крушить. И похрен, что будет дальше.