Жадная девочка, журю ее ласково, хочешь и принимать, и сосать?
Да
Оближешь потом.
Она послушно кивает.
Ну что ж, за послушание полагается бонус. Я снова обхватываю ее бедра и принимаюсь толкать ее на себя. Наращивая темп, не сбавляю его, даже когда из ее горла уже доносятся не стоны, а хрип. И продолжая двигаться, даже когда она с криком кончает.
Именно этот крик возвращает в реальность и ее, и меня.
Каролина
Ну ей-то поблажек не нужно. Едва придя в себя, она разворачивается и опускается передо мной на колени. Снимает презерватив и начинает сосать. Я упираюсь рукой в стену и закрываю глаза.
Глубже.
Она так и делает. Она очень старается. Она знает как. И очень быстро заставляет меня кончить ей в рот.
Как только мое дыхание выровнялось, Каролина поднялась и заглянула в глаза. Взгляд довольной, сытой кошки. Мне нравится.
Ну и кто она? тихо промурлыкала мне на ухо.
Я почувствовал себя так, словно на меня вылили хорошую порцию ледяной воды. От ленивой расслабленности не осталось и следа. Появилось паршивое ощущение, что она видит меня насквозь.
Теперь я уже почти жалел, что не поехал в заведение Мими.
Ты о чём? ровно спросил я.
Ты мне расскажи, она улыбнулась. О ком ты думал, пока меня трахал?
Глава 4
Линда Миллард
Экономка мистера Фаррелла почти бесшумно плыла впереди меня по бесконечным коридорам.
Имя Элеонора подходило ей, как лайковая перчатка руке, ложилось безупречно. Чопорная дамочка с неестественно прямой осанкой и аккуратной прической.
Учитывая то, что мы ввалились в дом среди ночи, это было странно. Спит она так, что ли? Прямо в белоснежной блузке, в отглаженной тёмно-синей юбке до середины икры и старушечьих туфлях на невысоком каблуке?
Хотя сонной она у лифта не выглядела.
Пройдя очередной коридор, Элеонора остановилась в самом конце.
Твоя комната, презрительно сказала она, открыв передо мной дверь. Надеюсь, ты примешь ванну, перед тем как ложиться в постель.
Тонкие губы, не тронутые помадой, сложились в куриную гузку. Она хоть понимает, как это смешно? Хотя Может, на самом деле не так уж и смешно, просто у меня начинается истерика.
Пошла на хер, вежливо ответила я. Даже раздеваться не стану.
О, как стремительно изменилось выражение её лица! Глаза стали круглыми, а челюсть упала. Бедняжка, наверное, слово «хер» последний раз слышала Да, пожалуй, никогда.
Я захлопнула дверь прямо перед её носом и осмотрелась. Комната немного безликая, но в целом неплохая.
Задернутое мягкой шторой окно, огромная кровать, шкаф, в котором поместится весь ассортимент хорошего магазина одежды вместе с манекенами и продавцами, трюмо с большим зеркалом и дверь в ванную.
Вот она-то волновала меня больше всего. Разумеется, я просто злила старую стерву. Единственное, о чём я сейчас мечтала, это встать под душ и стоять долго-долго, пока не смоется липкий пот, а вместе с ним весь страх и ужас сегодняшнего вечера.
Нет, конечно, не единственное, что бы мне хотелось. Я бы предпочла придушить Райана Фаррелла и свалить из его дома. Но, в отличие от горячего душа, эта мечта оставалась неисполнимой.
Не знаю, сколько я провела под упругими струями. Думаю, долго. Я раз за разом выливала гель на мочалку и терла, терла, терла свое тело. Казалось, потные лапы пьяной мрази оставили везде свои отпечатки. Они буквально въелись в кожу и никогда не смоются. И запах Я ощущала его так отчетливо, как если бы этот вонючий урод снова стоял за спиной и дышал над ухом.
Но я умею быть настойчивой, если мне нужно.
Когда я выбралась из душа, от меня пахло только чистотой и ванилью. Тот, кто выбирал гель для душа, явно большой любитель булочек. Я их не люблю. И никогда не любила.
Отлично, теперь я буду пахнуть как еда.
Если ты выглядишь как еда, тебя сожрут. А если пахнешь?
Одежда грязной кучкой осталась в ванной, я постирала лишь лифчик, на остальное просто не было сил. Повесила его сохнуть и, завернувшись в полотенце, рухнула на кровать.
Перед глазами стояло лицо Фаррелла, взгляд его серых холодных глаз. Взгляд смертельно опасного зверя перед прыжком. Взгляд, вызывающий одно желание: исчезнуть и больше никогда с ним не сталкиваться.
Уверена, даже многие солидные люди, люди при власти и огромных деньгах, боялись его не меньше меня.
Оказаться во власти этого человека наверное, худшее, что может случиться. И со мной это случилось. Я уже почти жалела, что рискнула сунуться к нему в офис
Я до боли сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Эй, Линда, приди в себя. Ты сделала это ради Криса!
Лицо Фаррелла тут же растаяло, сменившись другим, родным и любимым. Тёплые карие глаза, открытая добрая улыбка, непослушные волосы, что так и норовили превратиться в задорные кудряшки. Но Крис с ними боролся, стригся часто и коротко.
Он был огромным, под два метра ростом, широким в плечах и мощным, как терминатор. Девчонки влюблялись в него пачками, и я ревновала немного, по-сестрински. Мои подружки, которые игриво просили познакомить их с Крисом, запросто могли недосчитаться пары прядей волос. Впрочем, подружек у меня особо и не было. Не думаю, что я создана для дружбы.
Прошло немало времени, пока я успокоилась и поняла, что девушки в жизни Криса это одно. А сестра совсем другое.
Меня он любил. И берёг. Наш папаша бросил мать, когда мы были ещё мелкими, и больше не появлялся в нашей жизни. Мама умерла пять лет назад. И мы остались вдвоём.
Мне было тринадцать, и я тогда основательно слетела с катушек.
Тётки из соцслужб, все поголовно чем-то похожие на Элеонору, приходили в нашу квартирку как по расписанию. Заглядывали в каждый угол, словно вынюхивая что-то, задавали мне дурацкие вопросы, а потом отводили Криса в кухню и долго с ним беседовали.
Вроде как по секрету от меня. Наивные дуры, уж подслушивать-то я умела! Впрочем, тут и подслушивать было ни к чему, ясно же: уговаривали брата, чтобы сдал меня в приют. В приют, как грёбаную шавку!
Я считалась трудным подростком, и все были уверены, что из меня вырастет полноценная мразь.
Все, кроме Криса.
Он вытаскивал меня из передряг, разговаривал по душам, пытаясь достучаться, и никогда не то что не поднял на меня руку даже голос не повысил. Хотя сейчас я это отлично понимаю пара оплеух мне, той, прежней, не помешала бы. А может быть, даже подтолкнула бы воспитательный процесс в нужном направлении. Но у моего брата было бесконечное терпение.
А теперь Криса нет.
Как ни странно, на этот раз воспоминания помогли мне успокоиться. Может, и к лучшему, что я оказалась в доме Фаррелла, можно сказать, в самом логове зверя.
Это в городе у него охрана и толпа головорезов. А здесь, в своей спальне, он беззащитен.
Беззащитен?! Я горько усмехнулась. Что-что, а это слово совсем не подходило мужчине с ледяным взглядом, которого я сегодня впервые увидела. С которым не по своей воле провела какое-то время. Немного, но вполне достаточно, чтобы всей кожей, спинным мозгом, всем своим существом прочувствовать и понять: даже в постели, расслабленный после душа он опасен. Но вряд ли он хоть когда-нибудь перестает быть начеку.
Глупое воображение мгновенно нарисовало картинку: Райан Фаррелл выходит из ванной в полотенце на бёдрах, сильный, высокий, крепкий. Капли стекают по смуглой коже, ныряют под полотенце. Его глаза останавливаются на мне. Он смотрит жестко, требовательно. И делает шаг мне навстречу, потом еще один.
Полотенце падает на пол, и
Пошёл на хрен! прошептала я вслух и мотнула головой, чтобы избавиться от дурацкого видения.
Но оно не желало растворяться. Никак.
Я крепко зажмурилась, и в следующее мгновение уже представляла, как втыкаю острый нож в голую смуглую шею, а потом ещё, ещё и ещё.
Брызги крови летят во все стороны. По белоснежному полотенцу расползаются алые пятна. В ледяных глазах на мгновение мелькает изумление, а потом они становятся стеклянными, и Райан Фаррелл медленно оседает на пол.