Я резко встала подол серовато-жёлтого балахона безмятежно лёг на пол, втиснулась в кем-то любезно приготовленные тонкие тапочки и подошла к двери. Потянулась к ручке, замерла и прислушалась, не идёт ли кто с другой стороны. Спустя пару минут в отчаянии отдёрнула дрожащую кисть и снова прыгнула на жёсткий матрас под спасительное шёлковое одеяло. Горячие слезы безостановочно потекли ручьями из глаз. Всё-таки немало времени пролетело, а страх всё ещё жил внутри, всё ещё пожирал моё сердце. Прежде мне пришлось чуть ли не все двери поликлиники открыть, а тут ни одной, в голове только и шарил назойливый червяк, приговаривая: «не трогай, не открывай».
Слезы бессилия и кислород под одеялом дружно кончились, пришлось вернуться в привычное состояние. Через какое-то время в палату максимально тихо вошла высокая худая медсестра.
Елена, вы очнулись? Добрый вечер, радостно поприветствовала она и подошла ближе, ох, вы плакали? Что-то случилось?
Ласковые глаза небесного цвета лучились искренним интересом к моей проблеме и бескорыстным сочувствием. Тревожное и заботливое выражение сразу напомнило одноклассницу, которая такой же отзывчивый и неравнодушный человек выучилась на медсестру скорой помощи.
Нет, растерянно ответила я, быстро смахивая углом пододеяльника оставшуюся влагу, всё в порядке.
Если вы в этом уверены, то я не буду настаивать, она выдержала паузу, а потом, не дождавшись моего ответа, продолжила: Тот мужчина, который привёз вас, удачно предположил, что вы очнётесь под вечер. Как вы себя чувствуете?
В целом хорошо, спасибо. А тот мужчина, я перешла на шёпот, он здесь?
Нет, что вы! Он принёс вас и сразу же уехал.
Простите, я смущенно опустила глаза, а как он хотя бы выглядел?
Высокий шатен в бордовом смокинге. Думаю, он спортсмен, так как, несмотря на все замечания врачей, самостоятельно втащил вас в палату и уложил на койку.
Ну да, это очень тяжело, я закатила глаза.
Ну что вы! она хихикнула. Честно говоря, я впервые встретила человека с такой интересной особенностью: его зрачки редкого фиолетового цвета. И очевидно, не только меня они заинтересовали, всё отделение неотрывно наблюдало за ним, пока он оплачивал вам лечение и больничное место.
Извините, оплачивал лечение?
Да, этот мужчина оплатил вам полное обследование и дальнейший курс лечения, если у вас выявят какие-то заболевания. Так что спокойно отдыхайте здесь, пока мы будем заниматься вашим здоровьем. Ваш личный врач, Эмма Рюран, возьмёт все заботы на себя.
Хорошо, протянула я с сомнением, не понимая, радоваться ли мне открывшейся возможности или бежать отсюда со всех ног. Кстати, а вы не подскажете, что это за больница?
Да, конечно, любезно отозвалась медсестра, это психиатрическая клиника имени Шарля Пурло, город Этрета, Франция.
Горло превратилось в безжизненную пустыню. Я во Франции? Нет, стоп, не просто во Франции, а в психиатрической клинике во Франции?
Несмешная шутка, хочу заметить
Если вы мне не верите, включите телевизор. Простите, мне пора посетить другого пациента, я зайду чуть позже.
Медсестра поспешно удалилась, избежав нежелательного допроса, так и застрявшего в моём сухом горле.
Внезапно все сомнения улетучились, мне захотелось бежать со всех ног. Но как добраться без денег из Франции в Россию? Не так, чёрт побери, я хотела попасть за границу!
Нервы шалили: я подпрыгнула, нарыла в первом ящике комода знакомую одежду, аккуратно сложенную и завернутую в газету на французском языке. Внутри кармана джинсов нащупала телефон, который, правда, не включался.
Блин, батарейка окончательно села.
Раз связаться с родными и включить геолокацию не получилось, я решила посмотреть телевизор. Принимая во внимание возможность специальной смены каналов для проверки нервов пациентов, я нажала красную кнопку «вкл/выкл» с едкой усмешкой и максимальным спокойствием. Французский мелодичный язык бурным потоком полился с экрана: диктор сообщал о восстановительных работах в зоопарках после непогоды или какого-то стихийного бедствия. Я щёлкала каналы, сначала из интереса, а потом с неистовым напором, ведь с каждым нажатием на кнопку надежда на то, что я в России, растворялась, как сахар в кипятке.
Значит, надо бежать! Хотя вроде мне и приглянулось это место. Во-первых, очень чисто и тихо, во-вторых, давно хотела обследоваться. Но против своей воли, не пойми как, оказаться в другой стране, в психбольнице, в палате с довольно удручающей картиной в полстены и французским балаболом в углу, а ещё без связи с родными это уже чересчур! Тут любая психика начнёт сбоить!
Быстро переодевшись, я встала напротив двери молочного цвета и уставилась на неё, будто на врага, с которым непременно нужно сразиться, чтобы покинуть локацию. Спокойно и максимально медленно наполнила лёгкие порцией кислорода, взялась за ручку и дёрнула. Раз! дверь тихонько отворилась.
Передо мной оказался бледный и пустынный больничный коридор, украшенный пучками живых цветов и забавными рисунками животных на противоположных дверях.
Сердце прыскало кровь в уши и подкашивало биением деревянные ноги, не желавшие и шага сделать. Но снова покрутив в голове мысль «алло, я в психушке во Франции» и сжав в руке телефон, я на цыпочках побрела вперёд в поисках выхода.
Письмо четвертое. Побег
Прозрачно-жёлтый коридор резко переходил в просторную круговую лестницу, совершенно выбивающуюся из нудного больничного интерьера. По обе стороны её оформляли изящные гладкие перила из золотого дуба. Вместо балясин пространство под гладкими лакированными поручнями заполнял резной растительный орнамент. Крупные эллиптические листья нежно переплетались с толстыми мясистыми стеблями и открывали вид на тонкие маленькие цветки с пятью овальными лепестками, похожими на лопасти вентилятора. Пахло жасмином и только что нарезанными апельсинами.
Лестничный пролёт украшала прекрасная каскадная люстра, ослепительно чистая и завораживающая. Составленная из хрустальных шариков на еле заметных ниточках, она изящно стекала с потолка третьего этажа волнистой струйкой, перекрученной, словно праздничный серпантин. Нежные рыже-золотые лучи слегка пробивались на шарики сквозь пышную листву деревьев и отскакивали радужными бликами, освещая тусклые стены и пол.
Пугающе громкая тишина внезапно сменилась женским хохотом, звонким и протяжным. Вслед с первого этажа донеслись приближающееся шарканье и неразборчивые звуки французской речи.
Я, отрываясь от благоговейного очарования, от тонких ноток цветов и фруктов, от игривых солнечных зайчиков, как можно тише отлепила от пола свинцовые конечности, еле-еле залетела за угол просторного холла и чуть не снесла стоящую на пути в огромном белом горшке широколистную пальму. Причитая, что даже во сне проще передвигаться, быстро присела и прижала тело к растению. Сердце бешено колотилось, будто хотело выпрыгнуть через покрасневшие уши.
Тем временем две медсестры поднялись на второй этаж и, смачно хохоча над каким-то анекдотом или забавной ситуацией, прошли мимо и скрылись за вторым поворотом.
Ещё раз насладившись эффектным уголком, ещё раз прислушавшись к каждому незначительному шороху и скрипу, ещё раз вдохнув головокружительный аромат, ещё раз сглотнув слюну, я на цыпочках полетела вниз по гладким мраморным медово-коричневым ступеням.
Просторный холл заполнял практически всё пространство первого этажа. За широкой белой стойкой с объёмными буквами AJE непрерывно печатали две блондинки в белоснежных выглаженных блузах и синих шейных платках. Чуть дальше от стойки регистрации за широкой стеклянной дверью виднелись пустующие сервированные столики, между которыми сновала пара сосредоточенных официантов; слева от лестницы молчали лифты, пустовали гардероб и двухместные, в том же заурядно синем, компактные диванчики для посетителей.