Глава III. Воины Ворона рыщут по волнам
Тогда женщины задумались, обменялись парой слов, а потом разделились, направившись в разные стороны, чтобы собрать воинов Ворона, бывших в ближних полях или на дороге к дому, дабы они могли последовать за Холблитом на морской берег и помочь ему; вскоре начали женщины возвращаться по одиночке, парами и тройками в компании полных гнева молодых мужей. Когда во дворе собралось чуть более дюжины воинов при конях и оружии, они направились к морю, чтобы спустить по каткам на воду длинный корабль Воронов, настичь морских разбойников и вернуть назад Полоняночку, дабы все скорби немедля окончились, а в Дома Ворона и Розы вернулось счастье. С ними были и трое парней, видавших пятнадцать зим, чтобы пригнать лошадей назад, когда мужи оседлают Коня Соленых Вод.
Так они отправились, а девы стояли во внутренних воротах, пока воины не исчезли за песчаными холмами, а потом со скорбью вернулись в дом и принялись негромко беседовать о собственном горе. И часто приходилось им повторять заново свою повесть тем, кто возвращался из леса и с поля. Однако, когда молодые люди спустились к воде, они обнаружили там Холблитова вороного, бродившего между кустов тамариска над берегом; обозрев оттуда пески, они не увидали там Холблита, ни какого-нибудь иного мужа. Посмотрев же на море, не обрели посреди соленых просторов ни паруса, ни ладьи. Тогда они спустились на прибрежный песок, и отряд разделился: половина его направилась в одну сторону, половина в другую, между дюнами и прибоем, ибо прилив уже приближал воды, и ехали так, пока мысы с востока и запада, словно рога охватывавшие бухту, не преградили им путь. Отряды вновь сошлись у катков, когда солнце садилось и до заката оставался один час. Руки мужей легли на корабль, звавшийся «Чайкой», и они спустили его по каткам на волны попрыгав в ладью, воины Ворона подняли парус, приладили весла и направились в море. Легкий ветерок с предгорий подгонял их.
Так они бороздили морскую равнину, как пустельга воздушный простор над заливными лугами, пока не легла ночь на воды; и была она облачной, хотя иногда сквозь тучи проглядывала скиталица луна. Но на соленых просторах не появилось ничего ни паруса, ни корабля, только плескали волны да парили морские птицы. Посему они пустили ладью по волнам за рожками бухты и стали дожидаться рассвета. А когда настало утро, вновь отправились в путь, обыскивать море Заплыв во Внешние Шхеры, Сыны Ворона со всем тщанием обыскали их, а после вышли в открытое море и бороздили его из стороны в сторону. Так поступали они восемь дней, но не увидели ни паруса, ни корабля, если не считать трех челнов Рыбоедов возле скалы, именуемой Мяукающий Камень.
Тогда они вернулись в Бухту Ворона и опустили киль на катки, с печалью направившись к себе домой, в Дом Ворона, ибо на сей раз ничего более не могли сделать для своего отважного родича и его прекрасной суженой. И были они в великой печали, потому что обоих пропавших любили все родичи. Однако, поскольку сделать что-либо уже было нельзя, воины Ворона пребывали в мире, ожидая перемен, которые всегда может принести время.
Глава IV. Холблит выходит в море
Теперь следует поведать о Холблите, о том, как в ярости он спустился к морю и остановился, озираясь на береговом откосе; и вот видит он, что впереди него в Хранилище Кораблей, на катках лежат три длинных корабля: «Чайка», «Скопа» и «Орлан». Тяжелыми и огромными казались покоящиеся на берегу ладьи; черные борта лизали мартовские волны, золотые головы драконов с вожделением глядели в море. Но первым делом он оглядел море; только когда взгляд его опустился от места, где сходятся волны и воздух, Холблит позволил себе обратить взор свой к Хранилищу Кораблей, и чуть к западу от него обнаружился ял, колыхавшийся на волнах невысокого прилива. На лодке была мачта, и распущенный черный парус плескал возле нее. В яле сидел муж в черных одеждах, и солнце золотило шлем на его голове. Тут Холблит соскочил с коня и, взяв на плечо копье, отправился вниз по пескам. Приблизившись к человеку в лодке, он выставил вперед оружие, тряхнул им и вскричал:
Реки, друг ты или враг мне?
Тот ответил:
Ладный молодец, в голосе твоем вместе с гневом я слышу горе. Не бросай копье, пока не выслушаешь меня, быть может, я сумею чем-нибудь облегчить его.
Что можешь ты сделать? отвечал Холблит. Разве ты не морской разбойник, похититель мирных людей?
Муж расхохотался.
Да, молвил он, мое дело красть и увозить дочерей мирных людей, чтобы после мы могли получить за них выкуп. Отправишься ли ты вместе со мной за море?
В гневе сказал Холблит:
Нет, лучше выходи на берег! С виду ты рослый муж и умеешь владеть оружием. Выходи и бейся со мной, и тот из нас, кто будет побежден если останется он в живых, год будет служить другому, и тогда ты сам заплатишь за меня выкуп.
Вновь расхохотался сидевший в лодке муж, да так презрительно, что рассердил этим Холблита превыше меры; встав на ноги в лодке, он все хохотал, сотрясая суденышко. Громадный он был, длиннорукий и большеголовый, длинные волосы хвостом рыжего коня выбивались из-под шлема, серые глаза светились, широкие губы кривились.
Наконец, насмеявшись вдоволь, сказал сей муж:
О Сын Ворона, такая игра была бы для тебя слишком простой, хотя я не против неплохо развлечься, когда знаешь, что победишь. Но вот что, если я убью тебя или просто заставлю сдаться, все будет ясно и так; ну, а если каким-нибудь случайным ударом тебе удастся сразить меня, ты потеряешь единственного помощника в твоей беде. Короче говоря, я приглашаю тебя на борт, если хочешь услышать хотя бы слово о собственной суженой. Это, скажу тебе, не помешает нам сразиться попозже если ты не оставишь такого намерения, ибо вскоре мы высадимся в стране, где нам обоим хватит места, чтобы стать с мечом друг против друга. Кроме того, если тебе угодно сразиться в лодчонке, раскачивающейся на волнах, в этом можно усмотреть особое мужество, хотя я не замечаю его.
Тут жаркая ярость чуть поубавилась в сердце Холблита, не хотел он терять и возможность вновь услыхать о своей возлюбленной, а поэтому сказал:
Высокий, я войду в твою лодку. Но если ты замыслил обман, знай, что Сыны Ворона дорого отдают свои жизни.
Хорошо, ответил рослый муж. Слышал я, что сказители вашего племени знают множество слов, и считают, что им есть что рассказать Подымайся на борт и не медли.
Тут Холблит вступил в прибой, легко перескочил через борт яла и сел. Повернув на глубину, рослый вернул парус на место, но ветерок едва задувал.
Тогда Холблит молвил:
Не позволишь ли ты мне грести, ибо я не знаю, куда править?
Рыжий кметь ответил:
Возможно, тебе надо спешить, но мне некуда торопиться, так что делай как хочешь.
И Холблит взялся за весла со всею силой, чужак правил, и они легко и быстро скользили по морю по едва заметным волнам.
Глава V. На Острове Искупления
Солнце опускалось и наконец село; звезды и луна посветили недолго, и их затянули тучи. Холблит все греб и не желал отдыхать, хоть и ощущал усталость, а высокий правил, пребывая в покое. Но когда ночь состарилась и рассвет был уже недалек, чужак проговорил:
Юнец из племени Ворона, теперь тебе пора спать, а я буду грести.
Холблит чрезвычайно устал; поэтому, передав весла чужаку, улегся на корме и заснул. И ему приснилось, что он лежит в Доме Ворона, и к нему пришли сестры со словами:
Восстань же, о Холблит! Неужели ты будешь лежебокой в день собственной свадьбы? Пойдем же с нами в Дом Розы, чтобы мы могли увести с собой Полоняночку.
Потом во сне они ушли, а он встал и оделся, но когда пришла пора выходить из чертога, оказалось, что за дверями светит не солнце, а луна, и, спящий, он решил, что уснул; ему нужно было выйти, а он все не мог отыскать дверь и поэтому сказал, что выйдет через окно; стена оказалась высокой и сплошной совсем не такой, как в Доме Ворона, где с одной стороны шел рядок невысоких окошек. Однако ему приснилось, что он впал в такое смятение, что даже заплакал от жалости к себе и вернулся в постель, чтобы лечь, но, увы, не стало постели и чертога вокруг расстилалась только озаренная луной дикая и просторная пустошь. А он все еще плакал во сне, и мужество, похоже, совершенно оставило его, и тогда вдруг прозвучал голос: