Я знаю, сказала Дороти. Так и должно быть, даже если это кажется невозможным.
Она отошла от окна, подошла к стулу и села.
Лин, сказала она. Если он получит эту бумагу, мы оба умрем. Я иду с тобой. Я бы не вынесла, если бы выходила одна и не знала, когда он это получит.
Чепуха, сказал Лин. Он ее не получит. Ты можешь забыть об этом.
Что, если он никогда ее не получит? спросила Дороти.
Тогда мы будем жить вечно. Лин ухмыльнулся. Может быть, именно поэтому он должен вернуть лист.
Предположим, сказала Дороти. Предположим, не считай меня глупой, но предположим, что мы уничтожили бы листок здесь. Тогда он никогда не смог бы попасть в это пламя.
Я не знаю, нахмурился Лин. Может быть, любое пламя заставило бы это случиться. Это был бы ужасный риск.
Нам не пришлось бы его сжигать, сказала она. Мы могли бы разорвать его на мелкие кусочки и позволить ветру унести их прочь, по одному за раз.
Я попрошу медсестру принести листок, сказал Лин.
Когда медсестра принесла его, Дороти внимательно изучила его, пытаясь прочесть, что на нем было напечатано. Огонек возбуждения заплясал в ее ярко-голубых глазах. Наконец она удержала его в таком положении, чтобы разорвать.
Должна ли я? спросила она.
Лин кивнул. Она на мгновение заколебалась, драматично, затем резко отдернула руки резким движением, которое должно было легко порвать лист.
Этого не произошло.
Вот, позволь мне сделать это, сказал Лин.
Он взял лист и попытался разорвать, но безуспешно. Он крякнул и напряг все свои силы. Бумага осталась нетронутой.
Это забавно, сказал он. Он легко порвался, когда я выхватил его у Судьбы.
Давайте сожжем маленький уголок и посмотрим, что получится, предложила Дороти.
Лин подошел к прикроватной тумбочке и взял зажигалку. Он поднес пламя к одному углу листа бумаги. Прошла минута, две минуты. Бумага отказывалась гореть или даже обугливаться.
Ха! сказал Лин, щелкая зажигалкой. Ну, держу пари, что ножницы ее перережут. Я попрошу медсестру принести нам пару.
Десять минут спустя он безуспешно пытался перерезать лист. Бумага сгибалась между лезвиями ножниц или вообще мешала им сойтись вместе, но она не разрезалась.
В этом мире она не поддается разрушению, сказала Дороти. Теперь я верю тебе, Лин.
Я рад, сухо сказал Лин. Итак, теперь ясно, что я должен делать. Моя работа спрятать это в таком месте, где Хьюго Фэйрчайлд никогда не сможет его найти. Ты можешь идти своей дорогой и забыть об этом.
Дороти покачала головой.
Нет, сказала она. Я иду с тобой. Мы справимся с этим вместе. Я я не смогу вынести ожидания, гадая, когда Фэйрчайлд догонит тебя и заберет лист.
Ты бы к этому привыкла, сказал Лин. В конце концов, каждый когда-нибудь должен умереть, и никто не тратит много времени на беспокойство о том, когда это произойдет.
Но это не одно и то же, упрямо сказала Дороти. Этот человек охотится за этим, и когда он получит это, мы умрем. Я остаюсь с тобой и с этим листком бумаги.
Лин подошел к окну и выглянул наружу. Фэйрчайлд все еще был в поле зрения, наблюдая за главным входом в больницу.
Хорошо, сказал он, поворачиваясь обратно к Дороти.
Иди в свою палату и надень свою уличную одежду. Мы собираемся уходить прямо сейчас. Мы выскользнем через черный ход.
Лин посмотрел, как закрывается дверь, и принялся за работу. Сложив листок бумаги в несколько раз, пока он не превратился в компактный квадратик, он приклеил его скотчем к боку под левой подмышкой, где его нельзя было заметить.