Филипп со вздохом спустился вниз, в рубку (она же навигаторская кабина, она же спальня, она же библиотека по праву единственного помещения
капсулы, приспособленного для обитания человеческого существа). От нечего делать взял в руки книгу.
«Из миллиардов планет, существующих в Галактике, из миллионов известных землянам миров, из тысяч миров разведанных и, уж конечно, из сотен
заселенных, вряд ли найдутся два мира, похожих друг на друга. Искорки в безбрежности, игра сотворивших их причуд, планеты несхожи, как
снежинки в зимнем облаке – перебери их все, а не найдешь двух одинаковых, хоть потрать на это занятие одну свою жизнь, хоть миллион чужих,
если тебе это по силам. Прекрасные, холодные, поражающие красотой – но увы! – такие разные. Неповторимые. Похожесть – но не тождество.
Встречаются уродцы. Как всегда, как везде. Иные заставляют улыбнуться, иные – недоуменно пожать плечами. Любая норма подразумевает
возможность отклонения, а значит – уродство. Но и уродцы не схожи между собой.
В самой гуще Третьего спирального рукава, во внутренней его части, заполненной сжимающимся газом, миллионами бело-голубых звезд, тысячами
холодных гигантов – еще не разогревшихся, погруженных в пылевые облака, возле заурядной белой звезды, согреваемая ее лучами, была найдена
планета во всех отношениях уникальная и столь же неудобная. Имейся в радиусе триллиона километров хоть что-нибудь более подходящее, лишь
немногие уникумы из тех, кому платят деньги за накопление бесполезных знаний, обратили бы внимание на космическую диковину. Беда
заключалась в том, что для создания перевалочной и ремонтной базы поблизости от выходов сразу четырех стабильных субпространственных
Каналов и, следовательно, от пересечения давно освоенных торговых путей не нашлось ничего более пригодного.
Планета, открывшаяся взорам исследователей, вдвое превышала Землю в диаметре и в полтора раза по массе. Вода, из которой она состояла от
поверхности до центра, находясь в зональном вращении, несла растворенные соли и примитивную жизнь. Перенасыщенная влагой атмосфера
позволяла дышать сквозь фильтр и даже некоторое время обходиться без фильтра. Именно наличие свободного кислорода и воды побудило
проектировщиков отклонить космический вариант базы в пользу плавучего. Сами себе иногда напоминая клопов-водомерок, люди начали жизнь
посреди океана.
Ни материка, ни островка, ни мели.
Только вода.
Громадная жидкая Капля.
Никто не придумывал планете имени. Оно нашлось само так же естественно, как естественно чихнуть в дождливый день.
Капля – и все. Круглая, неправдоподобно большая. Пугающая. Просто Капля…»
Ругнувшись, Филипп выдернул из книги вкладыш с надписью «Для юношества: Беллетризированная история освоения Капли» и, поискав среди
исторических романов, сунул в книгу первое, что попалось под руку.
«…Несмотря на то что оружие противника было длиннее на целых два дюйма, молодой барон молнией проскользнул под описывающую грозные круги
бензопилу де Ренси и нанес, казалось, неотразимый удар наискось снизу вверх. Изабелла, уверенная в своем избраннике, захлопала в ладоши.
Трехсотсильный портшез, стоявший на радиоактивных развалинах, весь содрогался от охвативших молодую женщину бурных треволнений. Но маркиз
не зря считался одним из лучших фехтовальщиков в гвардейских казармах. Злобно усмехнувшись, он дал отпор. Две изящные бензопилы, визжа и
кромсая друг дружку, встретились крест-накрест между побледневшими от гнева лицами противников…»
Почему-то не читалось.